Лёгкая куртка и короткие шорты, которые она обычно носила, тоже были белыми, под цвет меха.
Фрей, в отличие от подруги, имела мех чёрно-красных тонов и была чуть крупнее. Необычные для енотов жёлтые глаза глядели цепко, внимательно, словно разбирая собеседника на винтики и пружинки. Небольшая мордочка с тонкими чертами и чёрным мехом выглядела симпатичной, но за симпатичностью скрывалась жестокость и расчётливость.
Но если в глазах абсолютного большинства самцов она видела желание с ней переспать, то во взгляде Алекса она впоследствии видела иное голод. Голод не по сексу, а голод по насилию.
В его глазах она замечала только и только отражение картин своей собственной мучительной смерти. Как будто Алекс видел её натуру насквозь, и для него она оставалась лишь объектом зачистки и устрашения для других. И зачистку он отложил лишь временно.
Изредка подобный взгляд её обижал. Нет, пугал он её постоянно, стоило лишь заглянуть в подёрнутые безумием глаза леопарда. Но иногда всё же обижал. Никогда он не рассматривал её как самку, а просто как некий объект, предмет, временно живой лишь по прихоти внешних обстоятельств.
Подобное отношение не могло не ужасать. А Лэн оно и вовсе сводило с ума. Ведь Алекс смотрел на неё точно так же.
Лэн?
Она подошла к подруге сзади и обняла. Её язычок проскользнул Лэн за ухо и на секунду там задержался.
Лэн отодвинулась от компьютера, рукой прижала её голову к себе, сжав шерсть на затылке. Пушистый хвост обвился вокруг ноги Фрей.
Да?
Нужно найти Алекса Багенге.
Зачем?
Просто найди его. Точнее, найди того, кто ему помогает.
***
Ворота, шипя пневматикой, поднялись, обнажив проём. Мотоцикл медленно вкатился внутрь, развернулся и застыл. Алекс поставил его на подножку, слез, а затем снял с него Мису.
Миса Камо совсем не походила на своих сверстников-сородичей из Эйоланда. Впрочем, Алекс, для которого все детёныши были одинаковы, не обратил на этот факт никакого внимания потому что его не заметил.
Миса отличалась от других детёнышей вида Камо. Гораздо более худая, она была выше что ещё отчётливее подчёркивало её худобу. Мех выделялся яркостью, тогда как кошачьи жители Эйоланда носили преимущественно блеклые цвета. Хвост Мисы был не такой пышный, как у всех барсов, но зато обладал чуть большей длиной. Вместо широкой ладони узкая длинная кисть, с длинными же когтями. Мордочку отличали тонкие черты, тоже необычные для детёнышей Камо.
Ни её родители, ни, тем более, сама Миса, не подозревали, что они результат вмешательства в геном Камо, произведённый сразу после Войны, пока ещё могущество победившей расы позволяло в него вмешиваться.
Запрет на эксперименты с геномом возник примерно через сотню лет после окончания Войны. Но первые десятилетия после поражения предтечной расы эксперименты, собственно, экспериментами и не являлись.
Они были целенаправленной работой, с точным пониманием её результатов.
Но для чего именно создавали другой подвид Камо, давно позабылось за гражданской войной и Эпохой Каннибалов, едва не уничтоживших расу тери в последующие столетия.
С детским любопытством Миса окинула взглядом помещение, но не увидела в нём ничего яркого и необычного. Обыкновенный серый складской бокс. Конечно, он не был для неё совсем уж заурядным, в силу малого жизненного опыта, но всё равно выглядел серым и тусклым. А потому скучным.
Склад излучал прохладу. Она поёжилась. Алекс, заметив это, снял с себя куртку и накинул ей на плечи.
Замшевая куртка оказалась ей до колен. В основном она пахла Алексом. К его запаху примешивались лёгкие ароматы мотоцикла, ружейной смазки, пороха и крови.
Миса, подумав, заключила, что запах ей нравится. Она благодарно потерлась головой о бок дяди Алекса.
Тот, уже машинально, взъерошил ей шерсть на макушке. Правая его рука так же машинально оставалась на поясной сумке, готовая вытащить оружие.
Стоявший у ворот енот в сером рабочем комбинезоне нажал на кнопку привода, и дверь, снова зашипев, пошла вниз. Убедившись, что она плотно закрылась, енот направился к ним.
Привет, Алекс, рассеянно поздоровался он.
Как всякий увлечённый и разбирающийся в своём деле механик, енот большую часть времени пребывал в собственном мире. Его мир наполняли пружины, шестерни, легированные стали, графитовые смазки и верстаки, заваленные инструментом. То, что он был енотом, ещё более расширяло его собственный внутренний мир и сужало внешний.
Поэтому Алекса он не боялся, хотя и был енотом. В Алексе он видел только профессионального потребителя результатов своей деятельности. А потому являлся единственным из клана Жерло, кто радовался его появлению.
Сам Алекс Багенге, хоть и рассматривал енотов вообще, и енотов из клана Жерло в частности, как ошибку мироздания, к Корну Мэйтата относился с долей уважения. Иногда и вовсе раздумывал считать ли его представителем вида Мэйтата.
Привет, Корн. Как поживают твои детишки?
Кого другого подобный вопрос от Алекса напугал бы. Корн, пребывая в мире винтиков и гаек, воспринял его настолько дословно, что другие еноты засомневались бы в его трезвом мышлении.
А Старший вчера учудил. Представляешь, собрал шокер на триполярных элементах и решил опробовать его на своём брате. Но плохо припаял провода и не получил никакого эффекта. Постучав его об пол не брата, конечно, а шокер, ткнул затем себе в ногу. Провода легли на контакты, его и шандарахнуло. А так как он ещё и провода подключил неправильно, то шокер возьми и загорись. В итоге хромает, шерсть на половине ноги выгорела, рука обожжённая. Ну и я в сердцах выпорол его проводом от паяльника. Это же надо перепутать разводку на простом элементе питания, да ещё и вдобавок так бездарно спаять узел! Какое-то проклятие на мою голову. Доведут меня до инфаркта, кто их кормить будет?
Алекс Багенге, специалист по всем существующим мирам, кроме внутреннего, слушал его в некотором ступоре. Иногда Корн совершенно выбивал его из колеи.
Чему их учат в школе? Написал им туда вчера жалобу. Ну ведь ни в какие ворота не лезет! Пора уже своему ремеслу учить, здесь, в мастерской а способностей никаких. Эх Буду надеяться на младших. Кажется, они посмышлёнее. Я вот смотрю, и ты свою кроху на работу таскать начал. Маленькая, конечно, мало с каким оружием сможет обращаться. А с другой стороны, если есть интерес, то конечно чем раньше, тем лучше.
Алекс, слегка растерявшись, поглядел на Мису, а потом на себя, пытаясь найти сходство. Следом попытался припомнить, можно ли получить общее потомство от Камо и Багенге. Прорвавшись сквозь хаос мыслей, возникший на фоне рассуждений Корна, заключил, что нет природа безжалостна, а факт её безжалостности общеизвестен.
Снова взглянув на енота, понял, что общеизвестность всего, не связанного с инженерным мышлением, Корна, скорее всего, не касается.
Он вздохнул. А ведь чуть было не убедил, подумал он.
Миса широко зевнула, покачнувшись. Ей жутко хотелось спать. Сказывался сытный завтрак, который устроил ей Алекс.
Тот, заметив её состояние, обратился к Корну:
Слушай, у тебя найдётся какой-нибудь диван? Я пойду и поговорю с Фрей, а Миса пусть поспит немного.
Да, конечно. У меня тут есть небольшая каморка. Я сам иногда там сплю. Пойдём, покажу.
Алекс уложил Мису на старую продавленную тахту. Он предложил ей одеяло, которое лежало тут же, но оно пахло енотом, и Миса предпочла его куртку. Он не возражал.
Несколько минут он сидел рядом, тихонько поглаживая её. Ему не терпелось уйти, но он подумал, что посидеть рядом с засыпающей Мисой будет правильно. Кажется, детёнышам необходимо уделять внимание. Как оно должно выглядеть, и в каком количестве должно происходить, он не знал, а потому решил интерпретировать по-своему.