Ошибочные высказывания были и у К. Е. Ворошилова. Он, например, заявлял, что понимает «глубокий бой как одну из разновидностей боя и только», годную для позиционной войны, где надо будет часто прорывать фронт обороны противника. Однако в ходе широкого поиска, опытных маневров были найдены наиболее оптимальные положения, которые послужили основой для развития советской военной науки. На расширенном Военном совете при НКО в декабре 1934 г. было определено, что тактика глубокого боя является не видом, а новой формой, новым способом ведения различных видов боевых действий. В заключительной речи К.Е. Ворошилова, отказавшись от преж них взглядов, признал, что «глубоким боем называется всякий бой (современный) бой не может быть иным, только глубоким И вопрос не в том, как понимать глубокий бой, а вопрос в том, как вести этот глубокий бой во всех его разнообразиях, во всех его множественных проявлениях В этом главная задача, и научиться этому труднее, чем вести схоластические споры» Основываясь на решениях Военного совета при НКО, учтя замечания округов и проведя практическую проверку ряда положений в войсках, Штаб РККА окончательно отработал Инструкцию по глубокому бою, которая была утверждена Наркомом обороны СССР 9 марта 1935 г. Ведущую роль в проверке теоретических положений тактики глубокого боя на учениях и маневрах, в обосновании обобщающих выводов этой теории сыграли многие видные военачальники.
Завершением разработки теории глубокого боя и операции является выход в 1936 г. нового Полев ого устава (ПУ-36), в котором нашли отражение основные положения по всем видам боевых действий. В это же время был подготовлен первый проект оперативного наставления. Глубоко проанализировав требования стратегии, перспективы перевооружения РККА, опыт первой мировой войн ы по прорыву сильно подготовленной обороны, а также учтя маневренный характер и глубокие рейды конницы в гражданской войне, советская военная наука находилась на правильном пути, уделяя большое внимание разработке теории глубокой операции и тактики глубокого боя. Она вооружала армию длительной перспективой.
В основе разработки этой теории лежало развитие новых мощных средств борьбы артиллерии, танков, авиации и воздушно-десантных войск, способных не только подавлять и прорывать всю тактическую глубину обороны противника, воздействовать на его ближайшие резервы, но и развивать тактический успех в оперативный с помощью быстроходных мотомеханизированных и кавалерийских соединений во взаимодействии с авиацией, а также не допустить к участкам прорыва оперативных резервов противника из глубины.
Глубокая операция включала в себя несколько стадий: прорыв тактической обороны осуществлялся совместными усилиями пехоты, танков, артиллерии и авиации; развитие тактического успеха в оперативный достигалось вводом через образовавшуюся в обороне брешь массы танков, мотопехоты, механизированной конницы, действиями дальней авиации и высадкой воздушных десантов с целью разгрома резервов и ликвидации оперативной обороны противника; развитие оперативного успеха проводилось до полного разгрома группировки противника. Первая стадия является основной, так как без прорыва тактической обороны могла не состояться. Осуществляя прорыв, взаимодействующие между собой пехота, артиллерия, танки и авиация одновременно поражают боевые порядки противника на всю его глубину, одним, внезапным, мощным ударом ломают его оборону, образуя в ней бреши, и стремятся выйти на оперативный простор.
Для развития глубокой операции из первой стадии в последующие необходимо вывести подвижные войска (танки, мотопехоту, мехконницу), высадить воздушные десанты в оперативную глубину обороны противника. Только при этом условии можно взломать неподвижный фронт и придать вооружённой борьбе маневренный характер.
Для успешного наступления оперативное построение ударной группы должно всегда включать: эшелон прорыва стрелковые войска (корпуса); эшелон развития прорыва подвижные войска (танки, мотопехота, мехконница), обладающие большой маневренностью и ударной силой; авиационную группу и группу воздушно-десантных войск. На главном направлении использовать ударные армии (корпуса), хорошо оснащённые боевой техникой, транспортом и связью.
Теория глубокой наступательной операции выдвигала такой способ наступательных действий, при котором ударные, сковывающие и др. группы, эшелоны прорыва и развития прорыва, тактически не связанные между собой, объединяются по фронту и в глубину, на земле и в воздухе в один ударный механизм, обеспечивающий воздействие на всю группировку противника до полного разгрома. При этом возможными формами маневра в наступательных операциях могли быть: фронтальный удар, удар по сходящимся направлениям, комбинированный удар, обход, окружение. Разработка глубокой наступательной операции не заслоняла собой тактических и оперативных форм обороны, хотя этому уделялось меньше внимания, поскольку даже в недалёком прошлом оборона не пользовалась популярностью у военачальников. Советские военные специалисты, отдавая предпочтение наступлению как основной и решающей форме борьбы, считали необходимым владеть всеми видами оборонительного боя и операции.
«В современных условиях обороняющийся должен быть готов встретить наступающего противник а, атакующего с массой танков на всю глубину обороны», писалось в Инструкции по глубокому бою. Оборона должна быть ПТ и глубокой, говорилось в полевых уставах 19361937 гг. В целом она расценивалась как способ действий, применяемый для выигрыша времени, экономии сил, удержания особо важных районов, для изменения невыгодного соотношения сил. Оборона не самоцель, а лишь средство для оперативного обеспечения и подготовки наступления. Допускалось лишь два вида обороны: позиционная (упорная) и маневренная (подвижная). Наиболее продуманной и отработанной была теория позиционной обороны, которая должна была успешно противостоять массовым атакам танков и авиации, огню артиллерии наступающего и обеспечить нарастание сопротивления в случае прорыва противника. Армейский оборонительный район должен состоять из 4-х зон: передовой, тактической, оперативной и тыловой, каждая из них включала одну-две полосы. Общая глубина армейской полосы обороны достигала 100150 км. В докладе «Использование механизированных соединений в современной наступательной операции и ввод механизированных войск в прорыв», прочитанном на Совещании высшего командного состава в декабре 1940 г., командующий ЗапОВО генерал-полковник Д.Г. Павлов отмечал, что «В Красной Армии считали, что танки должны сводиться в крупные танковые соединения для самостоятельных действий и, кроме то го, должны быть танки, которые действуют во взаимодействии с пехотой. Однако, поставив перед собой правильные задачи, вплоть до 1935 г. дело до конца не доводили. Не была решена задача самостоятельных действий танков. Не был решён вопрос с бронированием и вооружением танка. Все виды танков, построенных по типу английских лёгких, был и с одинаковой бронёй и уязвимы вплоть до крупнокалиберных ружей, а некоторые танки пробивались даже простой пулей. Не было системы танков, которые позволили бы сказать, что танковые соединения являются для решения самостоятельных задач. Однако эти наши взгляды оказались наиболее правильными и нашли се бе подтверждение в действиях немецких танковых соединений в Польше и на Западе». В 1935 г. немецкий журнал «Милитер Вохенблатт» в статье «Современный Чингисхан» упомянул книгу Иссерсона «Эволюция оперативного искусства», указывая на новизну изложенных в ней идей. На состоявшихся в первой половине сентября 1936 г. восточнее Минска больших двухсторонних оперативно-тактических маневрах войск Белорусского военного округа под руководством И. П. Уборевича комбриг Г.С. Иссерсон командовал 4-й стрелковой дивизией.