Я ничего не знаю ни о каком полигоне, младший генерал. Готов поклясться
Отец! неожиданно со стороны каменной постройки, наполняя звонким смехом это место, выбежала маленькая девочка лет четырех и подбежала к Коо. Ловко запрыгнула на его руки и восхищенно заявила:
Наша Хора́на родила троих котят! Я буду сама за ними смотреть! Честно-честно, отец! Позволь взять их в дом! Пожалуйста! Во дворе их будут обижать! А дома я их защищу!
Коо растерялся и уставился на Амгула, который самодовольно улыбался, глядя на них со стороны.
Надо же, Коо Свифская алида родила от тебя будущую алиду для гунънов?
Папочка, а кто такой Коо? поинтересовалась наивно девочка.
Никто, милая. Вернись в дом и присмотри за котятами. Им сейчас необходимы забота и внимание. Я скоро вернусь. Хорошо? спокойным тоном уговорил Коо дочь, и та благополучно убежала.
Секретность и маскировка, понял Амгул, что свифы дали перебежчику другое имя вместе с другой жизнью. Мне нужен полный и подробный свод с описанием создания оружия свифов. Сам полигон и место хранения ядер. Срок до заката. Найдешь меня сам у водоема за айвовым садом. Приведи дочь для отвода глаз. Ты меня понял? Амгул сверлил Коо дерзким прищуром, поддавшись вперед.
Но как я могу все это узнать? Тем более до заката? мужчина удрученно думал.
Если дорожишь жизнью семьи, продажная сволочь, найдешь решение.
Амгул встал, проходя мимо Коо, нарочно оттолкнул его в плечо, и добавил:
Только без глупостей Я под надежной защитой, уж будь уверен, сказал и исчез за небольшими воротами. Коо же обреченно опустил голову и прикрыл глаза, приступая усердно искать это решение.
***
Закатное небо медленно перекрашивалось в алый, с яркими рыжими прослойками на горизонте. Именно в это время дня год назад Амгул и предал огню тела своих родителей, а потом закопал их прах.
Этот жесткий и далеко немилосердный воин был когда-то гордостью своих родителей, которых он почитал. Отличался благонравием и справедливостью принципов.
По правде говоря, не раз задумывался о том, до чего дошла жизнь в этой войне. Но быстро развевал ненужные мысли, что ослабляли наставления и пропаганду военного штаба.
Амгул смотрел на горизонт, а в ушах звенел смех дочери Коо. Он не понимал, что его раздражало больше: что Коо безнаказанно выстраивает жизнь во вражеском клане и довольно благополучно, или появление в груди острого укола в районе сердца по необъяснимой для него причине с тех пор, как он вернулся в дом Фаццо после разговора со своеземцем.
Всю эту обстановку в Миццу никак нельзя было прировнять к жизни, что была у гунънов. Гунъны все же были несчастными. А здесь, вопреки тяготам войны, жители стремились к миру, к прекрасному.
Раздумывая обо всем этом, воин гневно отхаркнул под ноги и тут же услышал тот самый смех девочки из двора прядильной. Коо привел вместе с дочерью и жену, оставил их на окраине сада и к водоему пошел один
Ну что? так и продолжая глядеть перед собой, поинтересовался младший генерал.
Я не принес ничего из того, что Вы приказали, младший генерал. Но мне удалось узнать кое-что важное.
Я внимательно тебя слушаю, повернулся он к мужчине.
Обувщик, что работает в переулке за торговой площадью, видел, как пару дней назад музыканты и танцоры выносили из Дома искусства огромные сундуки со всякой утварью и тряпками. Только у одних сундук-то сорвался. Замок раскрылся, и покатились по земле небольшие ядра. Музыканты засуетились, но все быстро исправили и удалились. Обувщик невзначай отметил, что ядра были тяжелые.
Куда их повезли?
Говорят, в Ти ожидается съезд важных личностей. На закрытом торжестве будет сам Орато. Туда должны были доставить декорации из Миццу. Наш цех работал день и ночь в течение месяца, готовя сукна как раз для того самого Дома искусства.
Дом искусства, хмыкнул Амгул. Кто там главный в этом Доме искусства? Ты ведь знаешь, как можно в него незаметно пробраться?
Управляющим считается Муцухо́то, но из-за жары и слабого сердца, он там почти не появляется. И делами заправляет его младший брат Мацухо́то. В прошлом году Мацухото нанял несколько крепких мужчин, чтобы засыпать вход в подвал, но с отдельными людьми, что выступали в Доме музыкантами и танцорами вырыл новый вход. Я попробую завтра выяснить, где именно.
В это время у жены с дочерью Коо нарисовалась еще и фигура Хатисай. Амгул увидел, как та с ними поздоровалась и тут же подняла на руки девочку, которая нисколько этого не смутилась, будто хорошо ее знала.
Амгул смотрел на Хату, а сам продолжал говорить:
Сегодня. Ты выяснишь это сегодня. А через час после полуночи будешь ждать меня и поможешь проникнуть внутрь.
Но, хотел возразить Коо, как Амгул, оторвав взгляд от Хатисай и девочки, резко посмотрел холодными серыми глазами на изменника и прошипел:
Не время жаловаться, Коо. Я приказываю.
Тату́рри! Рада вас видеть! поздоровалась Хатисай, столь быстро оказавшаяся у водоема и поклонилась мужчине. Коо, нехотя улыбнулся ей в ответ. Все хорошо? Сейчас поздновато для прогулок.
Уважаемый Татурри, протянул Амгул, узнав новое имя земляка, просил меня посмотреть, как танцует его дочь.
Правда?! Это чудесно! Я так рада, что Вы решились! наивно поверила Хата словам воина. Коо он же Таттури, скромно улыбнулся. Коо знал Хатисай, но появление в его жизни такой напасти, как младший генерал, держал его чувства в крепких тисках, что не позволяло проявить сейчас перед этой девушкой обыкновенную вежливость.
Хатисай права: уже поздно. Спасибо за выделенное время, поклонился он Амгулу. Я Вас понял.
Хатисай передала Коо дочь, и те удалились с водоема.
Это замечательно, что Вы согласились! Сказать честно, не ожидала от Вас такой милости, с восхищением смотрела она на учителя.
Хата стояла так близко, от чего Ам все же нахмурил брови.
Какой такой милости? не понимал он.
Согласились взять девочку с редкой болезнью. Лекари сказали, что ей осталось жить до середины года Асафетиды, и не смогли предложить спасительного лечения. Таттури очень любит ее и, день и ночь работает, чтобы заработать на возможность показать девочку лекарю самого Орато. Я занималась сборами добровольных самопожертвований от желающих поделиться с ним своими сбережениями. Собрать удалось немного, но все же удалось. Учитель Гон даже продал свою лошадь и отдал все сины Татурри! Я слышала о талантах лекаря главнокомандующего гунънов. Ах, если б, Мамэт не был упрямым чурбаном, я бы сама лично пошла к нему с мольбами позволить его лекарю осмотреть Са́шу, с досадой выдохнула она.
Амгул слушал Хатисай и молчал. На его лице отражалось то же самое равнодушие, как и всегда. Но шипящая змея гнева складно и прочно заползала в его душу, выжигая все теплое и живое.
Воин резко сорвался с места и направился в сторону дома Хатисай.
Что не так, учитель?! недоумевала она ему вслед.
Я устал.
Неправда! Что Вам не понравилось в моих словах? не унималась она, продолжая идти хвостом.
Я тебя не слушал.
Вы опять врёте, учитель.
Амгул резко остановился и тут же развернулся так, что Хатисай буквально в него врезалась и ойкнула.
Ведешь себя, как ребенок, озлобленно произнес он и с холодным прищуром вгляделся в ее большие глаза.
Я и есть ребенок, уведомляюще отчеканила та, всматриваясь в ответ. Но я честно борюсь с этим, как ни в чем не бывало, улыбнулась девушка.
Я отказал Татурри, из вредности вдруг выдал Амгул, так как легкость и учтивость девушки приводили его в бешенство.
Улыбка с лица свифки тут же исчезла, но она появилась на губах у учителя.
И знаешь, почему? Он предложил мало синов. А я не собираюсь тратить свое время за гроши с ребенком, который обречен на смерть!