Больше туда ни ногой, твердо повторил я.
Спустимся вместе.
Ага. А на подстраховку кого поставишь? Лёлика?
Да сдалась нам та веревка! отмахнулся Дима. По этой лестнице даже ребенок поднялся! Проще простого.
Я вспомнил шахту и поежился.
Это очень, очень глупая
Да ты послушай! Выйдем после отбоя, так точно никто не заметит. Спустились, набрали тушенки по-быстрому и обратно. Сами сыты и других накормим, а то и сменяем на что полезное, если останется. Заживем по-человечески!
Я подумал об Алене. О дрожащих руках, сжимающих последние тюбики биоконцентрата. О ребятах, которые вчера спаслись, а завтра будут голодать.
Потом перед глазами встала черная кожанка чекиста.
А с тварью той Ну, надо оружие достать.
Оружие? Я еле сдержался, чтобы не рассмеяться.
Как думаешь, удастся договориться с Сидоровичем?
Дима, ты меня пугаешь.
Я пристально всмотрелся в брата. В его глазах вновь разгорелись угольки, и озорное пламя, казалось, плясало все безумнее с каждой новой идеей.
Дядьку? Дядьку Сидора? Лёлик вылез из своего угла.
Ну да, мужик с седьмого. Знаешь его? обернулся к умалишенному Дима.
Как не знать? кивнул Лёлик. Он тоже коммунистом был, до того как сюда попал. И дядькой моим, да.
Мы с братом переглянулись.
Какой же он дядька тебе? удивился Димка. Вы же одногодки почти.
И, не дожидаясь ответа, продолжил:
А можешь нас отвести с ним поболтать? Да так, чтобы он не пристрелил нас из ружья своего?
А ты, часом, не шпиён? прищурился Лёлик.
Как можно, товарищ! с напускной обидой воскликнул брат и широко улыбнулся. Ну так как?
Тогда пошли. С нашим человеком поболтать это оно правильно.
Ну что? Решайся! Дима потрепал меня по плечу.
Я снова вспомнил отца. И слова Полины отозвались эхом в голове: «Хочешь закончить, как он?».
Помотал головой.
Ну и сиди тут, раз ты такой трус! вспылил Дима. Пялься в свое окно, вот только там ничего нет и не будет. Слышишь? Хоть глаза все высмотри, туда не сбежать. А я сам справлюсь.
Еще минуту я слушал удаляющиеся шаги в коридоре; снова чиркнул спичкой.
Твою ж
***
Короче, товарищи. За вас племяш поручился, но в гуманитарную помощь я играть не буду.
Сидорович выглядывал через узкую бойницу импровизированной баррикады беспорядочного нагромождения разобранных шкафов, драных кресел и прочей ломаной мебели. Заставленный рухлядью коридор не казался бы такой грозной крепостью без обреза в руках старика. Дуло продолжало смотреть между нами, и это напрягало.
Первое: на этаж никого не пропущу, даже не просите. Голодовка проблема шестого. А по теме вашей есть вариант. Хрен его знает, на кой ляд вам ствол сдался, но я в чужие дела не лезу. Чем расплачиваться будете?
Жратвой! выпалил Дима.
Жратва у меня есть, в отличие от вас. Сидорович усмехнулся в пожелтевшие усы.
Я сейчас не про пайки говорю, а про кое-что совершенно другое. Сделаем дело и увидишь. Гарантирую, тебе понравится!
Хотелось пнуть разболтавшегося брата под ребра, но черные провалы ствола отбили желание дергаться.
Допустим, хмыкнул Сидорович спустя минутную паузу. Это за патроны. Но за ствол хочу нечто более весомое.
Да нам на время только.
Тогда залог. Ценный, не унимался дед.
Как-то это капитализмом попахивает. Разве мы не должны делиться? ляпнул Димка.
Да я вам патроны готов под честное слово отдать, разве то не по-товарищески?
Я уже трижды проклял эту затею и этот разговор. Снял часы и протянул старику.
Автоподзавод, корпус из нержавейки, стекло сапфир не поцарапаешь. Воды не боятся. Циферблат на двадцать четыре часа. Стрелки фосфорные.
Ого, вещь! У Сидоровича загорелись глаза. Он сразу примерил часы на руку. А это что за стрелка?
Таймер. Уже заведен на три минуты. Как слышишь сирены, нажимаешь кнопку и видишь, сколько у тебя осталось времени до Самосбора.
Где надыбал такие?
Я промолчал. Единственная память об отце, представителе одной из самых редких в Гигахруще профессий часовщика. Часы, как единственный способ отделить рабочую смену от времени отбоя, всегда пользовались спросом.
Это залог, уточнил я твердо. С возвратом.
Я ненавидел их как символ цикличности собственной жизни. Но представить себя без отцовских часов не мог.
Ладно-ладно, пробурчал Сидорович. Вернете пушку, оплатите патроны, и получишь свой механизм обратно. Минуту обождите.
И скрылся среди заграждений.
Лёлик, а ты тоже здесь живешь? спросил Дима у нашего психа. Весь разговор тот молча отколупывал краску цвета засохших соплей от стены.
Угу.
Так а чего на четвертом тогда ошиваешься?
Там их лучше слышно.
Я вспомнил, как Лёлик засовывал голову в мусоропровод. Сложно сказать, куда из него попадают отходы, никто об этом даже не задумывался.
Кого? спросил я тихо.
Известно кого! Тех, кто живет внизу Что-то бормочут неразборчиво. Но ничего, однажды мне удастся подслушать. Проклятые капиталисты!
Тьфу на тебя! Дима рассмеялся.
Все еще хочешь туда лезть? Я серьезно посмотрел на брата.
Конечно, я пошел за ним. Мы всё и всегда делали вместе. Огребали тоже. Дурак погубит себя, и, раз уж не получилось его отговорить, проще сгинуть за компанию, чем смотреть потом в глаза Полине.
Сидорович вернулся с еще одним обрезом и коробкой патронов.
Старый ты черт, у тебя второй есть? Я думал, ты свой отдашь, восхитился Дима.
Держи карман шире! Пользоваться хоть умеете? Давай покажу.
Славка разрисовывал пол на лестничной площадке кусочком мела.
Почему ты играешь один? поинтересовался я.
Катька болеет, отмахнулся мальчик. Ой, а что у вас за пазухой?
Ничего, малец. Дима плотнее запахнул мастерку, скрывая обрез. Болеет? А что с ней?
Так мама говорит, я не знаю.
Я присел на корточки рядом.
А Катя ничего не рассказывала после вчерашнего? Она видела внизу кого-нибудь?
Не, она вообще со мной не разговаривает. Лежит и пялится в одну точку.
Мы попросили нарисовать, где он нашел консервы. Оказалось, действительно недалеко, буквально два поворота от лифта до нужного помещения. Дима приободрился.
Вы снова хотите спуститься? Дядя Сергей, возьмите меня с собой. Я больше не испугаюсь, честное слово! Я вам дорогу показывать буду.
Спасибо, дружище, ты и так помог. А теперь для тебя еще одно задание. Я придвинулся ближе и заговорщицки зашептал: Защищай сестру, ты ей нужен. А еще о нашем разговоре ни слова, даже маме с папой. Понял?
Мальчик кивнул трижды для убедительности.
Это будет наш секрет, как у партизан. Знаешь, кто такие партизаны? Нет?
По правде говоря, я и сам не знал, слышал лишь обрывки баек, из тех, что рассказывают старики после кружки самогона. Из тех, в которых ничего не понятно и ничему не веришь.
Вот вернется Серега и расскажет. Дима потянул меня за руку. Пойдем.
Мы дождались отбоя, гоняя кипяток на кухне. По очереди сыграли с Алиной в шашки, и даже выпили по чарке с расщедрившимся Вовчиком его отвратного пойла. Собираться стали быстро и тихо, понимая, что второй раз от Полины нам так просто не ускользнуть. К счастью, тетя вновь была занята утешением нашей соседки.
я чувствую, понимаешь? Будто не моя больше дочь. Она не говорит со мной, ничего не кушает, не спит Глаз не сомкнула, а ведь уже сутки прошли! Смотрит только, внимательно так, аж мурашки берут.
Обрывок разговора долетел из комнаты, пока я проверял вместимость наплечных мешков. Брали самые большие, чтобы за раз побольше унести.
Ну ты сама подумай, какого страху там девочка натерпелась. Тихий голос Полины, казалось, может обволакивать. Сколько времени провела одна в темноте. Дай ей время. Вы сейчас очень нужны своей дочери. Вы с мужем и Славик. Будьте рядом и будьте терпеливы. Давай я тебе еще накапаю.
Это не самое странное. Голос женщины стал тише, пришлось дышать через раз, чтобы расслышать. Помнишь платьице ее, то, серенькое? Пару смен тому она прожгла в нем дыру спичкой, случайно уронила на подол. Я заштопать не успела. А теперь нет ее, дыры той. А я точно помню Мне кажется, что с ума схожу.