Одев их, женщине показалось, будто что-то изменилось. Да. Всё изменилось! Дома раскрашены в цвета радуги. Женщины, девушки, все ухоженные, красивые, в нарядных платьях, с летящей походкой и королевской осанкой. Улыбки на лицах. Опрятные довольные мужчины, на лбу которых виднеется надпись: «Спешу домой к любимой жене и детям». А вы что подумали? У каждой семьи отдельная квартира. Нет брошенных детей, бездомных животных. Продукты первой необходимости, книги и спортивный инвентарь раздаются бесплатно. Исчезли все нытики и пессимисты. На пенсию отправляют торжественно в 50 лет со словами: «Молодым везде у нас дорога, остальным почёт!» В каждой семье на видном месте висит правило: «Если ты настоящий мужик, свози свою женщину в Геленджик». Пенсионерам раз в год, первого октября, выдают бесплатную путёвку в тёплые страны.
Это ж надо было так наевернуться, чтобы мир перевернулся. Ирина слышала когда-то про коммунизм. Неужели это он? А навстречу ей с цветами важно шёл Ален Делон.
Оказия
Николай Павлович высокий поджарый мужичок чуть за семьдесят. Про таких говорят: «Ни щёк, ни плеч, один вихлеч!» Деревенские его звали почтительно и с намёком «Кол Палыч». Николай недавно овдовел. Супружница его была дородная женщина, кровь с молоком. А росточком не вышла. Пойдут было вместе по деревне, как Тарапунька со Штепселем. Померла быстро, даже попрощаться с мужем не успела. Дед тосковал по бабке. Особенно по её пирогам и щам. А рыбника то ой как хотелось! Кол Палыч рыбак заядлый. Без рыбы и не живали. А теперь рыбу Барсику да курочкам скармливает.
И надумал Николай к соседке, вдовушке Галине в гости сходить. Рубаху чистую надел, тройным одеколоном побрызгался. Для солидности очки на нос прицепил супружницы. Взял рыбки свежей да яичек. Ну и на всякий случай самогоночки прихватил. Куда ж без неё. Ну, а чтоб не скомпрометировать себя в глазах деревни, к вдовушке через забор полез. Ни к чему, чтоб видели деревенские. Года ещё не прошло с бабкиной смерти. И надо же было такому случиться портками за гвоздь зацепиться. Хорошо, что подштанники и самогон не пострадали. И яйца целы. Задумался дед. Возвращаться плохая примета. Думает: «Ладно. Бочком, бочком, не заметит Галка такой оказии».
Поднялся на крыльцо, постучал пару раз тихонечко. Не откликается соседка. Выругался Палыч: «Глухомань старая!» Дверь открыл, в сенях темно. Руку вперёд вытянул, на ощупь бы дойти до светлицы. Ёёперный театр! Стук, бряк. Что-то уронил. Подскользнулся. И во весь свой рост на авоську с яйцами аккурат приземлился. Свет зажёгся. Выскочила с ухватом хозяйка, да так и застыла в позе памятника «Рабочий и колхозница».
Не мой сегодня день, Галина, кряхтя и охая, поднялся сосед с четверенек, примешь в гости то? Или сразу домой ползти? Я тут тебе рыбки принёс. Свежая. Сегодня ещё в речке плавала.
Какой из тебя гость, Палыч, в таких-то портках. Завтра приходи на рыбник, еле сдерживая смех, проговорила хозяйка.
Деревенские будни, или как поссорились Зоя Петровна и Елизавета Семёновна
Петровна, падра, дорогая, камон чилить да трубу прихвати. Потусуемся, вещала громогласно Семёновна, усаживаясь на скамеечку около дома соседки.
Ты што, белены старая, объелась? выходя из избы, проговорила Петровна,
што гутаришь? Не умом ли тронулась?
Но телефон прихватила с собой. Дети подарили крутой, сенсорный. И интернет подключили. Вот и балуется теперь с ним. Научилась и по ватсапу звонить, и селфи делать. А что теперь в деревне делать? Скотину нарушили. Дед помер, почитай уж лет пять как. Дети в город к себе зовут. А что там у них делать? Только мешаться, да в четырёх стенах сидеть. А в деревне свобода. Здоровье ещё, слава Богу. Вон и автолавка к дому приезжает. Всё можно купить. Да и дети, внуки не забывают. Приезжают бабку проведать.
Петровна присела на скамейку к подруге.
Обрядилась, што-ли? Поди-ко, внучок от спит ешшо?
Дык пусть спит, умаялся, чай. Работает долго. Фрилансёр он у меня, вздохнула Семёновна.
Хто? Хто?
Фрилансёр! уже с гордостью проговорила бабушка.
А што делает то твой фрилансёр?
Ой, и не спрашивай! И говорит то не по нашенски, мудрёные всё словечки. На матюги похожи. И меня учит словам то ейным, застеснялась соседка, прикрывая ладошкой беззубый рот. Говорит: «Отсталая ты, бабка! Так и рипнешься необразованной».
Што? Што?
Рипнешься. Помрёшь, значит.
Щас спросим у Алисы, хто такой твой фрилансёр? Может, мошенник. Слыхала, небось, как они пензию у стариков выманивают, и Петровна уткнулась в телефон.
Што ты, упаси хосподь! крестясь, ответила Семёновна. Это твоя Алиска мошенница. Откуда ж она моего Ваську знает, если его даже не видела ни разу. Он у меня вумный, образованный, жалостливый. Чай не пальцем делан, рассердилась Семёновна. А ты сиди тут со своей Алиской. Ишь, нашла подружку. Тьфу на тебя!
Семёновна, шаркая ногами, с высоко поднятой головой и что-то бормоча под нос, прошла к себе в загороду. А Петровна ещё долго сидела на лавочке, глядя в телефон. То хмурилась, то чему-то улыбалась и тихо вела беседу. Потом решительно встала, улыбнулась и ловким движением руки сделала селфи.
Всему виной корпоратив
Алевтина Павловна работала специалистом по кадрам в небольшой компании. Женщина уже три года как вышла на пенсию. Вышла то, вышла, но не ушла. А что. Работа не пыльная, зарплата приличная. Обязанности свои знает от и до. А дома сидеть в четырёх стенах? Дети, внуки в городах. Муж только дверцей холодильника хлопает. Как будто чем чаще открывает, тем больше там ежи появляется. И смех и грех. Опять же пенсия да зарплата, и жить повеселее.
На здоровье Алевтина не жаловалась, слава Богу. Да и чего обижаться. В жизни своей тяжелее карандаша ничего не держала. Дачи нет. На грядках не надо корячиться. Вот и наела свой-то аэродром, аж на три табуретки тянет. Еле в офисное кресло влезает. Со скрипом. Было дело, хотела Алевтина Павловна похудеть к своему юбилею. Чтобы в пятьдесят пять выглядеть хотя бы сзади, как пионерка. Серьёзно подошла к этому мероприятию. Платье шикарное купила и дорогое, к тому же на три размера меньше. На холодильник красотку-стройняшку в купальнике приклеила. Весы напольные купила. И понеслось! Диету выбрала. Сладости, хлеб из меню убрала. После шести вечера ни-ни. Картошки не ем, макарон нельзя. Беда. Но держится женщина, на платье новое посматривает и себя уже видит в нём.
И всё бы хорошо, но как-то незаметно подкрался корпоративчик, посвящённый женскому дню 8-е марта! Ресторан заказан. Премия выписана. Не отмазаться. Ну, а много ли надо даме с голодухи. Винишко в голову ударило, кровь заиграла, захотелось петь и танцевать. Этот корпоратив вспоминает Алевтина Павловна с содроганием. Как частушки пела матерные. Микрофон у тамады отобрала и кричала на весь зал: «Титьки по пуду работать не буду! Беспокойная я, да успокойте меня». Стыдобища! Да ещё и начальника послала в эротическое путешествие. Далеко, далёко. Как такое забыть? И ведь не пьяница какая-нибудь. По праздникам на донышке стопочки выпивает. Коллеги, наверно, вспоминают и втихаря, посмеиваются.
Домой после вечеринки пришла, а там ещё похлеще пьянка. Муж с соседкой разомлевшие в одном неглиже котлеты жрут и водочкой запивают. Не ждали так рано хозяйку. У Алевтины уже не было сил ни на скандал, ни на выяснение отношений. Закрылась в спальне и проплакала весь вечер, тихонько поскуливая, пока сон не сморил. Мужа, конечно, простила. Тем более раньше за ним ничего такого подозрительного не замечала. Столько лет вместе. Оголодал мужик, пока жена на диете сидела. Захотел мяса да ласки. А с соседкой не здоровается. Много чести ей, гадине такой.
Сама себе зарок дала: не пытаться больше худеть. Один раз решилась и чуть мужа и работу не потеряла. Платье новое в дальний ящик шифоньера убрала, чтоб на глаза не попадалось. Красотка с холодильника в мусорное ведро, как в космос улетела. Вот так печально закончился похудательный марафон. А с должности Алевтина Павловна не собирается уходить. Как говорится: «Не дождётесь!»