От раздумий меня отвлекает шум из спальни. Замираю, прислушиваясь к звукам. Скорее всего, это обычный сквозняк или что-то неустойчиво лежало, однако сердце начало колотиться быстрее, и мне это не нравится. Закрываю крышку ноутбука и включаю фонарик на телефоне: если в дом все- таки забежал дикий зверь, то ему нечего здесь делать. Судя по звукам, что-то небольшое, но преждевременных выводов стараюсь не делать. Дом маленький, он состоит буквально из кухни, спальни и санузла, идущих друг за другом. Входная дверь в дом ведет прямо к обеденному столу. Если я не ошибаюсь, пугающий звук разнесся из спальни. Бесшумно передвигаюсь по холодному деревянному полу, пробираясь к нужной комнате. Я нахожусь одна в лесной глуши и все равно боюсь любого шороха.
Со скрипом открываю дверь и освещаю комнату фонариком телефона. Расслабленно выдыхаю, когда замечаю на полу раскрытую старую книгу. Наверно, упала с полки. Спокойно подхожу и поднимаю ее. Книга на незнакомом мне языке, но я листаю картинки и разглядываю необычные символы. Судя по изображениям, в ней говорится об искусстве древних времен. Показаны картины разных художников, жаль, я ничего не могу прочитать. Убираю ее обратно на полку и убеждаюсь, что книга стоит надежно. Не хотелось бы проснуться от грохота посреди ночи, я и без того тревожно сплю.
Шорох за спиной заставляет меня моментально сжаться, чувствую, как к горлу подступает ком. Еще немного, и меня вывернет наизнанку от осознания, что именно я услышала, но страшно даже пошевелиться. В этот раз это точно не вещь, упавшая с полки, или маленький зверек, пришедший на свет. Это то, что невозможно спутать с чем-то другим- шаги. И я знаю, что через мгновение этот человек, кем бы он ни был, начнет двигаться в мою сторону. В его ситуации есть преимущество- возможность напасть сзади. И если я хочу жить, нужно срочно что-то предпринять. Нет у меня больше трех дней. Я осталась один на один в замкнутом пространстве в лесной глуши с неизвестным человеком, чьи намерения едва ли можно назвать дружелюбными.
Резко поворачиваюсь, но он, вероятно, ожидал этого. В его руках что-то, похожее на палку или трость. В темноте узоры на мантии рассмотреть не получится, но, возможно, я уже видела этого человека. Пинаю его в живот, но это не сильно спасает положение. Единственный известный мне вариант спасения- это закрыться сейчас в туалете и вызвать полицию в надежде, что он не успеет проломить дверь. Как такового оружия в руках я не увидела, но оно может быть спрятано в трости или под мантией. Моя жизнь сейчас висит на волоске, и я понятия не имею, что мне делать. Бежать в лес и пытаться скрыться среди деревьев не самая лучшая затея. Машину мне не поймать- на улице ночь. Остается только защищаться, пока есть силы. В открытый бой лезть бессмысленно, мне не известно, насколько хорош противник. Зато я знаю о своих способностях, они не очень обнадеживают. То, что я ранила отчима чистая случайность, не думаю, что так повезет еще раз.
Срываюсь с места, бегу к санузлу. Не помню, есть ли там замок, но попытаться стоит. Все происходит стремительно, человек сзади идет ко мне. Я слышу его тяжелое дыхание и громкий стук ботинок. Дергаю холодную ручку двери и замираю. От страха, что накрыл меня с головой, начинает звенеть в ушах. Делаю шаг назад, а человек в мантии идет ко мне. Бежать некуда, меня окружили. Оборачиваюсь. Их четверо, и я по центру. Они проникли в дом, а я даже не услышала. Никуда не деться. Мое лицо окутывает холодная темная ткань. Это последнее, что я помню.
Глава 5
Лишь однажды я напилась так, что на утро мучилась похмельем. Это было сразу после моей «битвы» с отчимом, когда я приползла к Кате в пропитанной кровью одежде и с проткнутой рукой. Перевязав мне кисть (хотя подруга настоятельно советовала обратиться за помощью к специалистам), она достала все свои алкогольные запасы. Если не события того вечера, это вполне можно было бы назвать девичником.
Но то, что я чувствую сейчас, и близко не сравнится с похмельем. Голова кружится так, будто мне несколько раз вышибали мозги, а после заботливо помещали их обратно. Ощущение действительно похоже на последствия сильного удара, но как бы я ни пыталась сравнить это с чем-то другим- у меня не выходит.
Стоит предпринять попытку сесть, как меня тут же выворачивает на роскошный ковер. Замысловатые золотистые узоры теперь испачканы содержимым моего желудка. Задержать взгляд на чем-то одном не могу: перед глазами все плывет и растекается цветными пятнами, как бензин в луже. Больше не пытаюсь сесть, но переворачиваюсь на бок, обессилено прикрыв глаза.
Тошнота не отпускает, тело ощущается странно. Будто оно и не мое вовсе. А еще меня мучает жажда. Открываю глаза и замечаю на прикроватной тумбочке стакан воды. Опасно пить что-либо в таких обстоятельствах, но это последнее, что меня волнует. Вчера я так и не смогла поесть, но стоит выпить что-нибудь, если меня рвет. В холодильнике все еще лежит шоколадка, которую я планировала съесть перед сном, и замороженная пицца, жаль, мне до них не добраться. Даже в таком состоянии ясно понимаю, что нахожусь непонятно где. Дрожащей рукой обхватываю прохладный стакан и подношу к губам, частично проливая мимо. Обычная вода с едва уловимой кислинкой. Может, лимон? В любом случае, меня это не тревожит. Я все еще не в том состоянии, чтобы думать. Радует, что еще жива, но для всего остального сил не достаточно.
Тяжело дышу, стараясь наконец-то прийти в себя, но не проходит и пяти минут, как густой туман в голове рассеивается и мне удается открыть глаза. Либо это был вовсе не лимон, либо я не заметила, как отключилась, потому что такое быстро не проходит. Во рту гнилое послевкусие, но я не рискую допивать тот стакан. Не знаю, что туда подмешали, но мне бы хотелось находиться в сознании на случай, если со мной попытаются что-то сделать.
Снова сажусь, но на этот раз без происшествий. Смотрю уже на грязный ковер, боясь поднять голову и увидеть больше. Он кажется просто огромным, и я сразу вспоминаю бабушку. Чаще всего она занималась тем, что плела узорчатые ковры и хаяла моего отца. Мне нравились ее изделия, и я верила обещаниям научить меня этому, когда стану старше, не зная, что она не доживет даже до моего десятилетия.
Интерес берет свое, и я решаю осмотреться. Мое внимание привлекает банкетка, сделанная в комплект к огромной кровати, на которую меня уложили. Резные узоры на дереве невозможно не заметить, это выглядит завораживающе, будто каждый из многочисленных завитков был вырезан вручную и требовал немало усилий. Будто я спала на произведении искусства.
Провожу руками по мягкой и, вероятно, самой удобной простыни, на которой мне когда-либо доводилось спать. Я опробовала много мест для сна. Помню гладкий ледяной пол ванной, в которой я закрылась от отчима в попытках спастись. Смотрела тогда, как он пытается выбить дверь, и засыпала, откинувшись головой на край ванны. Спала на уличной скамье и на полу в еще пустой квартире, на балконе и на школьной парте. Но эта кровать будто создана для особ голубых кровей, от которых пахнет деньгами и дорогим виски, а их нежные руки ни разу не были обременены работой и не знают грязь под ногтями. Я не могу спать на таком.
Встаю и сразу же направляюсь к широкой деревянной двери. Выбить такую точно не получится, но можно будет попробовать вскрыть. Толкаюсь, но- как я и ожидала- она заперта на ключ снаружи. Было бы забавно, если бы они похитили меня, надев мешок на голову, а потом оставили дверь открытой, будто я тут желанная гостья.
Хожу кругами, попутно стараясь рассмотреть помещение и найти что-нибудь по типу канцелярской скрепки. Эта комната по размерам больше, чем вся моя квартира, оттого я со своим и так не особо высоким ростом кажусь себе совсем маленькой. Вопросы о мантиях отпали сами собой- человек, способный позволить себе это, едва ли стал бы экономить на одежде. Но мне все еще не понятно, как с этим всем связан отчим.