Спи уже, приказала Кара. Всё равно не спрячешься от личного ада.
Да я уже сплю, наверное, неуверенно пробубнил Виталик.
Вечно ты ни в чём не уверен, отрезала девушка и скрестила на груди руки. Её сутулые плечи выгнули спину горбом, от чего она стала похожа на знак вопроса. Реальность от сна отличить не можешь. Докатился.
А ты можешь? вяло поинтересовался Виталик.
А то! хитро сощурилась девушка. Но тебе не скажу. Мучайся, как я мучаюсь по твоей милости.
Ааа, простонал Виталик, понимая, что или упадёт спать на кровать, или просто потеряет сознание над клавиатурой.
Сотрясение мозга, наверное, промычал он.
Кровать стояла в полуметре от рабочего места. И Виталик нагнулся к ней, опёрся руками и перекатился на мягкий матрац. Стоило закутаться в одеяло, как глаза сковала темнота если бы сна. Виталику казалось, что его глаза особенные с двумя веками: с наружной стороны глаза и с внутренней. Стоит закрыться одним векам, как автоматически открываются другие. Или это одно веко, диаметром меньше диаметра глаза. И стоит ему сомкнуться на одной стороне, как размыкается на другой. Мир видится из глубин черепушки. Виталик даже сформулировал своеобразную концепцию: если бы глаза открывались не только во внешний мир, но и во внутреннюю сторону и там бы проецировалась 3Dкартинка, то кто бы мог отличить вымысел от реальности?
Вот у Виталика и открывался внутренний обзор. Только он никак не мог понять, какой из обзоров настоящий.
Стоило глазам закрыться, как Виталику открылась новая картинка: он проснулся на узкой кровати в тёмной, пахнущей старостью и пылью, комнате.
Дверь в коридора была открыта, и там, сидя на трёхногой табуретке, раскачивался из стороны в сторону старик.
Добро пожаловать в дурдом, радостно шепнула вездесущая Кара.
А ты где настоящая: тут, или там? вяло поинтересовался Виталик.
Не скажу, Кара села на край его кровати и закинула ногу на ногу.
Виталик чувствовал себя на удивление хорошо. Секундный переход между реальностями, и он избавлен от тягостных последствий удара.
Здесь тебе, конечно, самоубиться не удастся. Поэтому будь другом, сходи к сестре, возьми снотворного и полетели обратно. Нужно завершить начатое.
И за что ты меня так ненавидишь? поинтересовался Виталик.
Может быть, тебе сочинение на сто листов рукописного текста представить? Так ты того, подожди немного, я как раз последние девяносто девять страниц допишу и сразу на ковёр! Кара скорчила рожу, от чего её и так непривлекательно лицо стало уж совсем страшным.
Пора, донеслось из коридора.
«И вправду, пора» подумал Виталик. Он поднялся и пошёл.
Кара за ним не последовала. Да и зачем? Эта своенравная барышня и без того всегда точно знает где он. Догонит.
Уже много лет Виталик бродил по больничным коридорам. И ни разу не приблизился к выходу. Мало того, каждый раз он словно попадал в новые хитросплетения внутренностей здания. Ну разве это не доказательство того, что он псих? Или еще лучше его дом, казался даже менее правдоподобным, чем эта больница с живыми коридорами. Он не помнил родителей, не помнил соседей все жители дома казались ему совершенно незнакомыми. И это при том, что, по всей видимости, он прожил в кирпичной трёхэтажке всю жизнь!
А родители? Их то он должен помнить! Ну как можно забыть родную маму? В общем, взвешивая, какая из двух реальностей настоящая: дурдом, или крохотная квартирка на отшибе, Виталик пришел к выводу, что дурдом со всеми его странностями больше похож на правду, чем дом, в котором он чужак. Нет, ну если подумать, где ему, жителю двух миров, не способному заснуть, ещё место, кроме как не в дурке?
Виталик поворачивал в очередное ответвление коридора, когда цепкие пальцы впились в запястье. От неожиданности парень подпрыгнул и резко сдал в сторону, но старческая рука уверенно держала юношу. Растрёпанная женщина, ровной, как у дорогой гувернантки, спиной прижалась к стене и почти вросла в неё. Её сухие губы разомкнулись и трещины, складываясь в уродливую гармошку выдали:
Иди по радуге. По РАДУГЕ!
Виталик отшатнулся, но тут же взял себя в руки и всмотрелся в старуху. Знакомое предчувствие уже стучалось, вот-вот и ухватит путеводную нить. Тогда ему откроется дорога к Профессору, дорога мудрости. Нужно только уловить нить и поймёшь куда двигаться, чтобы услышать тот самый важный, самый нужный совет. Это будут не просто слова очередного сумасшедшего. Мудрость постучится в его сознание, возможно даже оборванными фразами очередного психа И единственная подсказка это особенное внутреннее напряжение, такое, как сейчас
Морщины на лице старухи складывались в лабиринт. Они менялись при каждом движении, при каждом вздохе, меняя рисунок пути.
По радуге! вот оно, сложилось, тот самый момент. Только нужно быстро быстро
И Виталик быстрым, переходящим на бег, шагом понёсся по коридорам. Поворот, ещё, теперь прямо, за дверь, мимо седовласого, проскочить между двумя разговаривающими женщинами, дверь, ещё, ещё одна. Виталик влетел в комнату с аппаратурой.
Всё.
Он растеряно огляделся. Пульты, кнопки, два экрана с линиями и цифрами что-то вроде обновляющегося графика. За одним из пультов высокий, крепкий мужчина, с упругим пучком седых волос на затылке.
Мужчина щёлкал никелированными тумблерами и сверялся в своих действиях с записями в блокноте.
Что это? спросил Виталик.
Наваждение прошло. Нить привела его сюда. И теперь он чувствовал себя глупо и потерянно. Очень хотелось просто уйти. Но Парень знал, что ситуация всё равно его не отпустит, вернёт на это место, только с большими потерями, с большим трудом дастся то, что он должен извлечь из этого странного опыта.
Тщщщщ, шикнул на него мужчина, продолжая настраивать неизвестный механизм.
Виталик послушно замолчал и отошел в сторону, ожидая, когда этот высокомерный псих, даже не соизволивший оглянуться на гостя, оторвётся от своего дела.
Наконец, мужчина закончил щёлкать и теперь внимательно сравнивал получившуюся «картину» с записями в блокноте. Удовлетворённо хмыкнув, он закрыл записи и убрал блокнот в карман, обернулся и внимательным взглядом окинул гостя.
Ты не похож на сумасшедшего, наконец, сказал он.
Холодные глаза мужчины светились мыслью, его движения, мимика выдавали человека образованного, вдумчивого и собранного.
Вы тоже, любезностью на любезность ответил Виталик. Красноречием он никогда не блистал.
Потому что я в своём уме, спокойно ответил мужчина.
Обострение? уточнил Виталик.
Он слышал, что многие сами ложатся в больницу, предчувствуя грядущий кризис в основном шизики. Если в больнице прибавилось народу одно из двух: или осень, или весна. Их, зачастую, именно в эти периоды накрывает. А в остальное время талантливые изобретатели, технари, инженеры, художники.
Собеседник скорчил мину.
Я тут работаю, пояснил мужчина.
Виталик окинул взглядом аппаратуру и кивнул.
Профессор? спросил юноша.
Профессор, ответил собеседник, и ядовитая улыбочка расправила ему губы. Технических наук. Физик-ядерщик я.
Аааа протянул Виталик, а про себя подумал: «очередной залётный шизойд».
Из оборонки, добавил новый знакомый.
Почему здесь? А не в институте исследовательском? спросил Виталик.
Здесь безопаснее. Как ни крути это местечко лучше всего подходит. Во-первых, никто не будет искать пульт от секретных установок здесь, среди чокнутых. Во-вторых, никто не поверит задействованным в секретном проекте сотрудникам, реши они продать информацию людям со справкой даже за бугром верят с трудом. А справки, ради сохранения секретности, выписывают самые, что ни на есть, настоящие. И, наконец, текучка кадров не беспокоит течь отсюда некуда.