В разговор внезапно вмешался американец. Бросив, скорее предупреждающий, а не вопрошающий взгляд на смутившегося боевика, начал чуть нараспев:
Не беспокойтесь, многоуважаемый Кабир! Я знаю благородный язык вашего народа и с удовольствием общаюсь на нём. Прошу простить, если нарушил обычай. Поверьте, я сделал это без злого умысла и только лишь для того, чтобы избежать кривотолков и недоверия.
Увидев мимолётное замешательство Джалалудина, старейшина с трудом сдержал удовлетворённую улыбку. Благосклонно кивнув чужестранцу, ответил подчёркнуто дружелюбно:
Вам не стоит извиняться, уважаемый, Кабир умолк, как бы разрешая гостю представиться самостоятельно.
Зовите меня «Алжирец». Я журналист, но в силу известных вам обстоятельств, моя миссия является нежелательной для Советов. Я намерен давать правдивую информацию о борьбе афганцев за свободу и независимость. И только поэтому вынужден пользоваться псевдонимами.
Старейшина слегка прикрыл веки в знак понимания. Выдержав короткую паузу, вежливо спросил:
Какая нужда привела вас, уважаемый Алжирец, в наши земли? Мы готовы оказать вам любую помощь и поддержку. Не стану скрывать, ваша миссия полна опасностей и лишений. Мы готовы выслушать.
Американец благодарно улыбнулся и, расстегнув брезентовую сумку, извлёк из него небольшой кожаный кейс на молнии. Положив пухлый баульчик на ковёр, взглянул на вождя:
Это документы пленных шурави, которые находятся на вашем попечении, уважаемый Кабир. Мне их передал господин Джалалудин, предварительно заручившись согласием высокочтимого Доктора. Я хочу взять интервью у ваших, так сказать, непрошенных гостей. Особенно меня интересуют два человека. Когда вы позволите мне встретиться с ними?
Хозяин не сдержал улыбки. Ему понравилось, что Алжирец, пусть и бесцеремонно, отвёл высокомерному полевому командиру незавидную роль безмолвного свидетеля. Он даже не счёл нужным сообщить иностранцу, что пленники являются собственностью Джалалудина. Бросив мимолётный взгляд на кейс с документами, ответил, быть может, с некоторой поспешностью:
Завтра эти люди будут в полном вашем распоряжении, уважаемый Алжирец. Сегодня им предстоит сделать нелёгкий выбор между светом и мраком невежества и безбожия. Те, кто примет правильное решение, будут готовы ответить на все ваши вопросы. Мы искренне заинтересованы в правдивом освещении событий в нашей многострадальной стране. Оглядев дастархан с яствами, гостеприимно развёл руками. А теперь, дорогие гости, угощайтесь. Вам надо набираться сил после долгой дороги. Начнём же трапезу с именем Аллаха!
Внезапно где-то невдалеке раздалась длинная автоматная очередь. Мужчины одновременно взглянули на хозяина
***
Фрол, усмехнувшись, прокомментировал:
Тоже мне, танцор нашёлся
Договорить он не успел. Снаружи раздались шаги, а затем негромко звякнула щеколда и на пороге появился Таджик. Опасливо оглядев лежащих на циновках парней, он зачем-то неуклюже поклонился и лишь за тем поставил на пол глиняную миску с кусками лепёшки. Рыжий громко хохотнул:
Ты где так классно кланяться научился? В школе прапорщиков, что ли? Я слыхал, что там другому учили. Приподнявшись на локтях, ехидно добавил. Гляди-ка Пехота! Нашего старшого в бабайскую одёжу нарядили. Теперь он точно Вылитый басмач!
Тот, пропустив мимо ушей колкость Фролова, наклонился к Коробову:
Слышь, Паха? Мне вчера Мамун шепнул, что сегодня мулла сюда приедет. В ислам записывать нас будут.
Пашка жестом остановив готового снова взбрыкнуть разведчика, сразу перешёл к делу:
Не торопись, Тадж. У нас вопросы к тебе есть. Как-никак ты у нас единственный источник.
Какие? Только давай быстрее.
Сколько человек в охране сегодня?
Прапорщик с неохотой на лице опустился на корточки:
Восемь. Вместе с начальником охраны. Немного помолчав, добавил для солидности. Его Парвизом зовут.
Чем вооружены?
Таджик огрызнулся:
Я что, на допросе? Ты сам не видел?
Фрол не выдержал:
Отвечай, сука, когда тебя спрашивают! От напряжения и гнева его голос сорвался на визг. Спохватившись, рыжий перешёл на шёпот. Урою, падла!
Почти щенячий взвизг Фролова не напугал, а лишь прибавил прапорщику смелости. Поднявшись в полный рост, он с ненавистью взглянул на парня:
А ты меня не «сучь», сявка писклявая. Сам ты падла! Сплюнув и демонстративно растерев плевок резиновой подошвой, перевёл взгляд на Коробова. Бежать решили? Не советую. До полуденного намаза сюда приедет Заки. Муллу контролировать будет. С ним не меньше четырёх человек Машин во дворе пока нет. У домика охраны мопед Парвиза стоит. Заки на джипе ездит, а охрана на пикапе. Не обижайся, сержант, но я не с вами. Я жить хочу. Ну Я пошёл? Минут через десять ведро воды принесу. Умойтесь. Не пейте только. Хотя и без моего совета не получится. Водичка из «солёного» колодца.
Пашку вдруг осенило. Он даже придержал Таджика за подол длинной рубахи:
Постой, тёзка! А разве здесь два колодца? Я только один видел.
Тот развернулся и резким движением вырвал подол из пашкиных пальцев:
Чего тебе ещё надо? Два, конечно. У хозяйского дома колодец с пресной водой. Её сейчас там мало. Едва на питьё и готовку хватает. А за вашей хибарой второй. Он с солёной водой. Пить её невозможно, но для умывания сойдёт. В нём цельная река текёт. Течение сильное. Сам видел, когда набирал.
Не поднимая глаз на парней, Таджик поправил одежду и молча вышел из каморки.
Как ты думаешь, Пехота? Сдаст или нет? По лицу Фрола было видно, что ему стыдно и за срыв, и за повизгивание. Парню просто хотелось поскорее прикрыть этот эпизод пустыми, по сути, вопросами.
Пашка отмахнулся:
Забей. Не должен прапор нас сдать. Да и не верит он, что мы решимся рвануть. Не в нём дело
А в чём? Не тяни, Паша. Времени по ходу не так много.
Коробов вплотную придвинулся к товарищу:
Дело в том, что под нами действительно «цельная река текёт»! Это система подземных каналов. Кяризы по-ихнему. Её веками копали, чтобы поля поливать. Мне пацаны рассказывали, что туннели на сотни километров тянутся.
Глаза разведчика вспыхнули надеждой. Он даже кулаком по лбу себя пристукнул:
Точно! Как я мог забыть? Я ведь пару раз оттудова духов выкуривал! Опомнившись, помрачнел. Только не для нас эта хрень. Да и откуда здесь солёная вода? Не море всё-таки. И не океан.
Пашка уже и не пытался сдерживать азарт:
Говорю же, Командир, забей! Наверное, пласты почвы разного состава под нами. Вот и получается, что в этой точке потоки встречаются или расходятся. Пересекаются вроде А может и нет Кишлак потому и заброшен, что пресной воды мало, а солёной, ни к чему не пригодной, хоть завались.
И чо? Фролов явно потерял интерес. Какая, блин, разница почему люди кишлак бросили?
Коробов покачал головой:
Никакой. Только если мы пролетим с машиной, то сможем под землёй уйти. Соображаешь? Так даже проще. Нам пять секунд потребуется, чтобы в колодец сигануть. Сечёшь? Это верняк!
Рыжий с сочувствием посмотрел на товарища:
Ты не заболел, братишка? Мы летом по кяризам шарили. И то через пять секунд писюн только на ноготь мизинца тянул. Там такая холодрыга, что мы с тобой больше получаса не протянем. Отвечаю. Темень, хоть глаза выколи. Без фонарей, на ощупь? Нет, Паха! Парень ты головастый, но здесь не по теме завернул. Они все выходы знают. Им и делать-то ничего не надо будет. Только посты у ближайших колодцев выставят и всё. Зуб даю, что мы до первого колодца доберёмся и сами будем просить, чтобы дяденьки нас наверх вытащили. У человека от холода соображалку напрочь отрубает.
Пашка попытался возразить, но больше по инерции. Он понимал, что разведчик безоговорочно прав: