Я попытался активировать инфравидение, но не смог и далеко не сразу вспомнил, что это умение становится доступным только после второй версии. Стало немного стыдно за самого себя. Потом сделалось грустно, когда осознал, что в паре метров над головой лежит мой энергетический пистолет за 50 эксманов, в то время как я вынужден запинывать крыс ногами и забивать кулаками. Но затем вспомнилось, что пистолет также ушел в оплату выпивки, и образ стеклянного пенного стакана меня сразу расслабил. Я подобрал лопату, заботливо оставленную кабатчиком для недальновидных завсегдатаев, которой по слабости интеллекта прежде не додумался воспользоваться, и смело переступил крысиные тушки.
Почти сразу меня настиг приближающийся шорох. Не раздумывая, я ударил наотмашь темноту. Что-то с силой брякнуло о металл, хрипло пискнуло и затихло.
Отразив нападение еще двух крыс, я различил впереди стену света и переступил ее уже без приключений. Теперь я находился в небольшом квадратном помещении, половину его потолка занимала большая плоская лампа, имитирующая дневной свет, а стены, судя по темным размашистым пятнам, были недавно повторно забетонированы. На одной металлической двери значилась надпись «Выход», на другой «Крыса».
Я уже повернул замок на выходной двери, но вдруг передумал эксманы лишними не бывают. Из-за второй двери не доносилось звуков. Бедолага забилась, наверное, в страхе подальше от света. Мне стало жалко крысу, но я быстро пришел к выводу, что даже являюсь для нее своего рода освободителем, ведь кормить ее вряд ли кто собирался.
С улыбкой спасителя рода крысиного и распростертыми объятиями я распахнул вторую дверь.
Что-то зарычало. Наверное, послышалось. На всякий случая я унял улыбку.
Из темноты на меня летело нечто огромное, никак не крыса, по меньшей мере кабан. Непроизвольно вызванный сканер показал:
«Технокрыса. Расположение: враждебное. Угроза: очень высокая».
Издав нечленораздельный вопль, я метнулся к выходу, толкнул дверь и взлетел по лестнице.
Люди за столиками неторопливо потягивали маслоголь, бармен, он же хозяин кабака, натирал стойку видавшей виды тряпочкой, Гена безмятежно спал, распластавшись на столе.
Крыса! размахивая руками, взвыл я, пораженный их спокойствием.
Ко мне обратилась пара-тройка ленивых взоров посетителей. Бармен окаменел и вытаращил глаза, которые теперь горели не хуже подвальной лампы. Официанты побросали подносы, испачкав и разбив все что возможно, и начали кружить бессистемно и бессмысленно, каким может показаться поведение муравьев потревоженного муравейника, но на деле они пытались предостеречь и увести посетителей.
Какого хрюна? грубо возмущался, поднимаясь, бородатый здоровяк в потрепанной широкополой шляпе в ответ на торопливый лепет робко дергающего его рукав щуплого официанта. На поясе бородача висело энергоружье.
Я бросился тормошить Гену, но на половине пути меня настиг и опрокинул стул.
Чудовищных размеров крыса крушила все без разбора, одинаково легко справляясь и с мебелью, и с людьми.
Животный страх поборол алкогольный дурман, полупустые кружки спешно или не очень были отставлены в сторону. Но выпитое не отступило мгновенно, и пистолеты направлялись по-прежнему нетвердой рукой. Постояльцы сбивали лампы, ранили и крысу, и друг друга, не чувствуя боли в пьяном угаре. Кто-то стрекотал шумным огнестрельным автоматом. Я засмотрелся на это архаичное оружие. Когда-то с ним горделиво шествовали шеренги солдат на военном параде, автомат был главенствующим оружием пехоты древних войн. Подобные сейчас сохранились только в ушедших под землю музеях, где соседствовали с аркебузами, мушкетами и другими погремушками своих времен. В наш век огнестрельное оружие не могло серьезно повредить биокибернетических волокон системы жизнеобеспечения всех современных организмов. Ранением в сердце нынче никого не убивали, и даже попадание в голову часто, в лучшем для стрелка случае, лишь приводило к перезагрузке системы цели. Что и говорить, нужно изрядно постараться, чтобы сегодня умереть, например, придется лишиться головы или получить критические повреждения всего организма. И даже тогда смерть не обязательно будет окончательной: велик шанс очнуться в мастерской с электрической болью во всем теле, откатившись до стабильно работающей версии.
Шум стрельбы напугал крысу, она укрылась в дальнем конце бара, где принялась отгрызать ногу пьянице, пробуждаясь, тот бессвязно бранился, но вскоре снова забывался.
По телу крысы бегали, вспыхивая и угасая, искры, длинная черная шерсть электризовалась и топорщилась. Животное взвизгнуло это рослый бородач точным выстрелом проредил волокна крысиной шеи. Выпустив ногу и предоставив пьянице возможность досыпать, она смела очередной стол и одним прыжком подмяла бородача под себя. Мужчина успел выстрелить повторно и столь же удачно, но теперь, прикрыв подбородком шею, вынужден был защищать лицо руками.
Я подобрал чью-то отгрызенную кисть, ударил по хаотично дергающимся наглым пальцам, но высвободить свой энергопистолет так и не смог. Пришлось стрелять чужой рукой. Первый выстрел распылился ожогом где-то в крысином брюхе, второй ушел в большое круглое ухо, вызвав сотрясение мозга. Крыса обмякла. От нее поднялся слабый синий туман, устремился ко мне и вошел в мое тело. Десять тысяч шестьсот эксманов. Невероятная удача для меня, учитывая скромные характеристики, которыми я располагал сейчас.
Бородач выполз из-под тела животного, водворил стол на место и преспокойно сел с другой стороны, словно прежде вот так и сидел напротив крысы. Раны на его руках заживали на глазах.
Со смертью крысы и упрямые пальцы перестали мешать. Я отбросил кисть в сторону и убрал пистолет за пояс.
К истерзанной тушке подбежал кабатчик, весь бой пропрятавшийся за барной стойкой.
Хавронья, бедненькая, он склонился на колени и обратил на меня полный ненависти взгляд. Что ты наделал!
Спасал свою жизнь, ответил я, уже сомневаясь в правоте своих слов и смущаясь из-за доставленных неприятностей.
Да кому нужна твоя жизнь? Первая версия. Тьфу ты. Знаешь, чего мне стоило откормить крысу до девятой? Видел ты когда-нибудь такую совершенную технокрысу?
Нет, мне хотелось провалиться. Он был прав: rattus cybernetic terra v.9 стоила больше сотни таких базовых «гомо», как я.
Теперь опять откармливать, обреченно приговаривал он, нежно гладя крысу. Хорошо, если не слишком откатится. Ну да это вряд ли: так изрешетили бедолагу.
Гена продолжал спать, но теперь почему-то за соседним столом.
«Геннадий68917071. Легкое повреждение. Расположение: дружественное. Режим восстановления активирован».
Я положил ему руку на плечо. Отдыхай, друг мой. Когда мы увидимся Мы увидимся, и у нас еще будет право на лучшую жизнь.
Я отошел и стал на диск платформы под ближайшим окном. Стекло больше не гудело, буря стихла.
Магнитная платформа поплыла вверх. Стекло углепластика, пропуская меня, отъехало в проем крыши. Я сделал шаг, позволяя ему сомкнуться, и расправил плечи.
Вторая планетарная война прижала землян к материнскому чреву. Давно обрушились некогда горделивые, царапающие небеса высотки, осели и быльем поросли космолеты, навеки умолкли орбитальные спутники, но все еще продолжали теперь уже бессмысленный молчаливый полет. Земля покрылась многометровыми сугробами собственного пепла, из-под которого к серому небу и раздувшемуся от старости, но слабо различимому за пыльной пеленой огромному оранжевому солнцу тянулась среди обломков зазнавшейся цивилизации сухая тощая бурая трава.