Охотник вытаскивает лодку на берег. Он берет в руки карабин и нервно осматривается. Вокруг него густой туман, спустившийся слишком быстро даже для этих мест. Единственный звук, нарушающий тишину, это негромкий шепот волн, лижущих мелкую гальку пляжа.
Этого клочка земли здесь быть не должно. По спине охотника бегут мурашки. Всю свою жизнь он занимается морским промыслом, охотой и рыбалкой. В поселке, где он родился, это самое уважаемое дело для мужчины. И хотя ему только двадцать пять, добычу в семью он приносит уже почти десять лет.
Он знает это море как свой родной дом, и земли здесь никогда не было. Руки охотника крепче сжимают оружие. Он пытается понять, мог ли заблудиться во внезапно спустившемся тумане. Не мог. Ему оставалось больше часа ходу до материка и больше двух до ближайшего острова, даже если идти на полной скорости, не экономя топливо.
В сердце охотника прорастает зернышко страха. Он подавляет его силой воли, делает глубокий вдох и достает из лодки веревку. Туман слишком густой, видимость не больше пяти метров, и если в него уйти, то можно легко потеряться.
Охотник привязывает один конец веревки к своему поясу, а второй цепляет к лодке. Теперь можно идти на разведку. Опустив ствол оружия вниз и уперев приклад в плечо, он медленно, стараясь не шуметь, двигается по берегу направо от лодки. Веревка длинная, и у него получается пройти больше ста шагов, прежде чем она натягивается.
Охотник возвращается к лодке и идет от нее налево. Пляж пуст, нет ни мусора, ни любых других следов пребывания на нем людей. Он проверяет, заряжено ли оружие, еще раз прислушивается к окружающей его тишине и выдвигается вглубь берега.
Так же медленно и настороженно, шаг за шагом, придерживая веревку, он идет вперед. Отсчитав сто шагов, он проверяет свой трос, но в нем нет натяжения. Охотник начинает выбирать веревку, которая легко сматывается в бухту у него в руках. В нем растет паника, движения становятся лихорадочнее. И вот он сжимает в ладони конец троса, который привязал к лодке. Тот не разрезан и не разорван, но у охотника теперь нет путеводной нити, которая могла бы вывести его обратно.
Он идет назад, отчасти по наитию, отчасти по памяти. В тумане тихо, и он не слышит звука волн. Пройдя сто шагов, охотник не выходит ни к лодке, ни к морю. Ему не по себе. Он мог бы начать кричать или стрелять в воздух, но боится привлечь внимание кого-то опасного, кто, как он теперь убежден, прячется на этом берегу.
Охотнику никогда не было так страшно, как сейчас. Он привык считать себя настоящим мужчиной, примером для своего сына, поддержкой и опорой для жены и родителей. Но сейчас он один, потерялся в тумане на берегу, которого нет в его море.
Он трясет головой. Вспомнив о семье, охотник чувствует, что его окружает морок. Этот страх не его, это чуждое чувство оплело и лишило рассудка, как туман лишает обзора и не дает смотреть вдаль. Теперь в нем поднимается злость, и он крепче сжимает карабин. Кто бы ни хотел увидеть его жалким, свернувшимся в комочек и плачущим от испуга слабаком, ему этого не видать. Пусть выходит и попробует посмотреть ему в глаза!
Словно в ответ на мысли охотника туман начинает рассеиваться, отползать от него вслед за апатией и страхом. Теперь он видит расстилающийся перед ним галечный пляж. Туман ушел не до конца, но охотник ясно различает силуэт своей лодки и какого-то камня, у которого она стоит. В ушах начинает звучать плеск волн.
Он подходит к камню. Туман рассеивается окончательно. Охотник роняет карабин, падает на колени и начинает кричать. Его голос наполнен искренним, неподдельным ужасом.
День 2
Ольга проснулась с легкой головной болью. Решив, что надышалась дымом во время вчерашнего обряда, она оставила сопевшего мужа в кровати и, тихо одевшись, вышла на крыльцо. Опыт легкого транса, который женщина получила в яранге этнографа, произвел на нее неоднозначное впечатление. С одной стороны, Ольга побаивалась следов наркотических веществ в организме, ведь другие туристы шутили, что их там окуривали мухоморами, с другой ничего подобного она никогда раньше не испытывала.
До завтрака оставался еще час, и на крыльце сидел только их гид, Юрий.
Доброе утро, улыбнулась Давыдова, злой чукча!
Доброе, таньга, улыбнулся он в ответ.
Таньга? переспросила Ольга.
А вчера это слово не звучало? удивился Юрий. Это «враг» на языке чукч. Да и русских так называли довольно долгое время.
Женщина отрицательно покачала головой.
Значит, Иилгын текст поправил, покачал головой гид. Ладно, личность творческая, непостоянная.
Как вам его выступление, понравилось? спросил он.
Было очень, подбирала слова Ольга, необычно. А что он такого кидал в огонь? Мухоморы какие-нибудь?
Нет, улыбнулся мужчина. И вообще, это секрет.
Там точно не было наркотиков? спросила напрямик Давыдова.
Ох, вздохнул Юрий. Там из химии была только аммиачная селитра для дыма, все остальное это мастерство ритма и умение произвести впечатление.
Ну, хорошо, сказала женщина, не утратив, однако, беспокойства. Тогда понравилось.
Хорошо, кивнул головой гид.
А это правда, ну, то, что он рассказывал? Про войну, про жертвоприношения?
Это легенды, сказания, передававшиеся из уст в уста в народе крэкай. У чукч в мифологии и близко ничего похожего нет. А вот тут пожалуйста, самобытный народ со своими обрядами и своей культурой. А война Ну, чукчи-то воевали постоянно со всеми соседями. И на этот край света крэкай именно чукчи загнали, но это дело далекого прошлого. Раньше произносили «крэкай», и мой дедушка всегда добавлял «эткин», это значит плохой, скверный.
Юрий на секунду замолк, а потом продолжил:
Знаете, если сейчас поговорить со стариками, то они уже и не помнят тех войн ни с русскими, ни с кем-то еще. Какие-то стереотипы остались, но советская власть всех здесь помирила и перемешала. Не остаются же русские с татарами на ножах после взятия Грозным Казани?
Они немного посмеялись. Разглядывая просыпающуюся деревню, Ольга заметила приближающегося к их гостевому дому мужчину. Это был крэкай, высокий и статный. Одетый в видавший виды камуфляж, этот человек чем-то походил на Юрия, хотя и годился ему в отцы. Какая-то прорывающаяся наружу внутренняя сила, уверенность в себе роднила его с гидом. Он поздоровался с Юрием, и Ольге показалось, что гид отнесся к нему теплее, чем к главе администрации или этнографу.
Ольга, позвольте вам представить, Игорь Владимирович Рыркы, бригадир морзверобоев, представил незнакомца Юрий, человек, от которого в море зависит все.
Женщина кивнула, отчего-то немного смущенная.
Мы еще будем официально представлены на инструктаже по технике безопасности, сказал Игорь Владимирович. На его суровом лице заиграла легкая улыбка, он погладил свои аккуратные черные усы и добавил, но все равно приятно познакомиться.
Повернувшись к гиду, бригадир покачал головой:
Там твой аниматор разбушевался, я, честно говоря, рассчитывал, что все попроще будет.
Творческий человек, пожал плечами Юрий, пришло вдохновение, вот и нужно идею воплотить. Сейчас твоих подговорит, будут вместе с ним петь. Интересно же, весело.
Не стоит радоваться, когда вокруг все поют. Возможно, тебя отпевают, не согласился Игорь Владимирович. Знал бы, что он такой активный, пристроил бы его лодки красить магическими красками для удачной охоты. Ты в курсе, что он с костями придумал?
Подожди, усмехнулся Юрий и мотнул головой в сторону Ольги, для них это должен быть сюрприз.
На черном песке лежали четыре длинные алюминиевые лодки. Когда подошли туристы, охотники, больше десяти человек, проверяли моторы и складывали внутрь гарпуны. К каждому гарпуну прикреплялся большой красный поплавок на длинном синтетическом тросе.