Оператор приблизил камеру вплотную к месту преступления, так что можно было детально рассмотреть лежащего на земле человека. Лица видно не было загораживала сидящая спиной к экрану эксперт. Да его бы никогда и не показали, дабы не травмировать вначале рабочего дня и без того расшатанную нервную систему обывателей. Впрочем, этого и не требовалось. По хорошо различимым предметам одежды Василий Гаврилович сразу понял, кем является новопреставленный. Это был никто иной, как еще недавно просивший о помощи, которую Василий Гаврилович обещал оказать, но по независящим от него обстоятельствам обещания своего не сдержал, молодой работник областного комитета партии.
«Все конец, приехали! Необходимо срочно что-то предпринимать!», судорожно соображал Василий Гаврилович. «Одному, конечно же, не справиться, нужно быстро бежать к Мише!». Быстро, однако же, не получалось ноги налились свинцом, в голове шумело, а внизу живота подленьким холодком зарождался страх.
Как и следовало ожидать, Миши дома не было. Дома не было вообще никого. Ну не прячутся же они, в самом деле, за закрытыми дверями?! Бабушка-соседка из квартиры напротив доверительно сообщила, что Михаил Самуилович и Софья Семеновна отбыли третьего дня с вещами. Все, пиши-пропало можно спокойно заключать пари о том, что Мишины следы сейчас медленно остывают где-нибудь далеко за Стеной плача.
Проигнорировав лифт, Василий Гаврилович медленно спускался по лестнице. Мысли роились в голове, как потревоженные осы. Все сводилось к одному классическому вопросу: «Что делать?!». Видимо, и ему, бывшему коммунисту товарищу Буркову, пришло время паковать чемоданы и самое главное, жизненно необходимо достать из схрона и суметь доставить до места назначения тот заветный чемоданчик, содержимое которого должно помочь ему обустроиться на новом месте и начать новую безбедную жизнь.
Забежав ненадолго на работу, Василий Гаврилович при помощи доброго слова, бутылки коньяка, коробки дорогих шоколадных конфет и палки дефицитной копченой колбасы сумел уволиться с завода в один день без обязательства отрабатывать две недели. В отделе кадров он по случаю узнал, что инженер Севастьянов вот уже третий день не выходит на работу. Прибегала заплаканная жена. Ей посоветовали подать заявление в милицию на розыск мужа, как пропавшего без вести. Севастьянов, на свою беду, тоже входил в ближайшее окружение Михаила Самуиловича и с удовольствием принимал участие в махинациях с техникой.
«Вот еще один перспективный «подснежник»! Бежать, бежать немедленно! Сегодня же!», как заклинание повторял про себя Василий Гаврилович по пути к дому.
Все прошло гладко. Вечерним рейсом семейство Бурковых вылетело в Москву. Никто из членов семьи (жена и сын-балбес) решению главы не перечил. Существовало незыблемое правило: отец решил, значит, так надо! А тем более Москва!
***
Благодаря все тем же партийно-номенклатурным связям Василия Гавриловича обустроились в Златоглавой довольно быстро поначалу в гостинице, затем в съемной квартире, а в итоге, при непосредственном использовании чудодейственных свойств содержимого «волшебного чемоданчика» Василий Гаврилович приобрел неплохую жилплощадь в Басманном районе столицы.
Что за название такое «Басманный», здесь что раньше «басмачи» жили? в обычной своей шутовской манере показывал свои «глубокие» познания в большевистско-революционной терминологии Бурков-младший.
Здесь, молодой человек, издавна селились иностранцы, поступившие на службу к русским царям, поэтому эта местность называлась «Немецкая слобода». Немец понятие в те времена было широкое. Это не только уроженец Германии, а любой иностранец. От слова немой, немтырь, не говорящий на русском языке. В составе других Немецкая слобода входила в Басманный околоток пригорода старой Москвы. По одной из версий, здесь так же жили «басманники» пекари20. Есть и другая: здесь могли проживать чеканщики по металлу. Тонкий лист металла (медный, серебряный, золотой) с вытесненным на нем рельефным рисунком, применявшийся для украшения, например, икон, назывался «басмой». Вот так-то юноша, учиться тебе надо, а ты все клоуна из себя корчишь! с явно ощутимым сожалением в голосе, отвечал сыну Василий Гаврилович.
Решив жилищно-бытовые вопросы, Василий Гаврилович озаботился проблемой трудоустройства. Для многих в то непростое время поиск работы действительно стал проблемой, только не для Василия Гавриловича с его довольно еще значительными даже после приобретения недвижимости активами. От одного знакомого, давно «перекрасившегося» из партаппаратчиков в бизнесмены, Василий Гаврилович столь же рьяно стремящийся как можно быстрее освободиться от клише «товарища» и примкнуть к касте «господ» получил заманчивое предложение.
Упомянутый выше знакомый (имя можно не называть, вряд ли оно сыграет какую-либо роль в дальнейшем повествовании) являлся одним из соучредителей российско-румынского совместного предприятия, естественно, с российской стороны. Предприятие это занималось поставкой на отечественный рынок чудесных экземпляров электронной и бытовой техники европейского производства. Компания радовала неискушенных еще россиян недоступными доселе марками холодильников, телевизоров, видеомагнитофонов и многого другого, столь желаемого к приобретению гражданами вырвавшегося из духоты «железного занавеса» государства.
В связи с тем, что Румыния, как и, впрочем, Россия, продукции такого, как в Западной Европе, качества не производила, румынским коллегам вменялось в обязанности закупка нужного товара у производителей и доставка его, минуя, конечно же, таможенные кордоны, (благо дыр хватало), в сгорающую от нетерпения Москву. Российской же стороне, которую и представлял бывший однопартиец Василия Гавриловича, оставалось всего ничего: реализация товара, уход от налогов (а как без этого?) и честное распределение прибыли между всеми участниками этого благородного дела. В еще совсем недавние советские времена все это мероприятие называлось спекуляцией и строго преследовалось по закону, сейчас нормальный бизнес. Что поделать, такова Cest La Vie!
Предложение, поступившее Василию Гавриловичу, новизной совсем не подкупало. Ему всего-то на всего нужно будет вложить имеющиеся средства в общий бизнес, и он на правах партнера вступает в Совет директоров компании. Долго раздумывать не приходилось, да и имея уже кое-какой «опыт продаж» Василий Гаврилович понимал: не вложишь копейки рубля не заработаешь!
Все решилось в три дня. Деньги были внесены, работа началась. Все шло довольно гладко. Румыны заручились поддержкой посольства, оказывая своим дипломатам всевозможную материальную поддержку. Видимо, поэтому никаких сюрпризов, связанных с внеплановыми проверками, повсеместно организуемыми милицией, налоговыми и другими серьезными государственными органами, не ожидалось. Русская половина сообщества взяла на себя «почетное» обязательство мирного решения вопросов с крепко стоящими к тому времени на ногах многочисленными преступными группировками. Проще говоря, во избежание возможных неприятностей, а некоторое количество пока еще не очень сильных «наездов» уже имело место быть, необходимо в срочном порядке принять единственно правильное решение: к кому попроситься под «крышу». С ребятами этими ссориться никто не собирался и опасно это, и, принимая во внимание сложившуюся в стране ситуацию, абсолютно бесперспективно! Для спокойного ведения бизнеса нужна стабильность, то есть, если и платить, то кому-то одному и желательно на долгосрочной основе, и ни в коем случае не «вестись» на возможные предложения о вложении в дело денег криминала (грустный опыт таких экспериментов у Василия Гавриловича, как мы знаем, уже был. Хватило!).