Кроссовки с тапочками в машине, а ноги с ногтями тут:
Лучше всего по Москве ходить босиком, убеждал Анастасию Бим, показывая ей пятки и когти царьгорохового цвета. Что это за цвет, смотрите на ближайшей аллее, называется Никитской: там этим цветом дорожки посыпаны: и это тихий ужасть, как говорят в Угадайке.
Грамотный тигр с человеческим лицом, с умом как у дедушки Бима, и с когтями как у дедушки Бима, способен выцарапать в граните наименование его прайда на памятнике вожаку его прайда.
Кожато она нарастёт, а обувка попортится.
Я вас понимаю, говорила девушка столичная
Вредный настин таракан, зовут его НА: «Сама бы с удовольствием смогла бы? Ну, с Бимом? Чегочего перепихнуться, вот чего. Смотри какой тигрище. Ну, если б без свидетелей?»
Таракан БИ, Бима, значит, вот же сволота какая: «Смогла бы, я вижу. Засучила бы юбчонку и вперёд. Глазкито вона как засверкали, любишь старых извращенцев».
Таракан НА (а он любитель провоцировать): «Сегодня, какое счастье, ты в юбке. Ну давай, придумай чтонибудь».
Бим: «Дак, пойдёмте! Купим тебе походные штаны нет, трое штанов и поедем смотреть Париж».
Настя: «Я замужем и только что из отпуска».
На: «Вот дурато! Такое предложение!»
Бим: «Нам ваш «замуж» в барабан не тарахтел. Правда, Кирюх? берём Настьку?»
Берём, Кирюх Егорыч согласен. Чёб не взять. Поехали!
А сам хитёр бобёр: «ну если Ксан Иваныч позволит. Будем на заду втроём. Нормально так, Порфирыч?»
БИ: «Нештяк, нормально».
Цимус волшебной куртравы продолжает работать.
БИ: «На коленках можно. По переменке!»
КЕ: «Да уж, отличный выйдет сюжетик. Да тольковот мальца испортите: не пристало ему такие взрослые игрушки блюсть»
Кирюха, звони Ксане, согласуем! Вы же махом сделаете визу, так? Вы же, вот же, её сейчас же
У меня Шенген на три года, да я не могу, отнекивалась Настя. Муж у меня, понимаетенет? Недавно возник.
НА: «Ну ты дура Настька! Такая халява раз в жизни бывает.»
У меня бабло на телефоне крякнуло, солгал Егорыч, фальшиво нажимая кнопки. Слышишь, как пыщщит!?
***
Не вышла поездка у Насти.
***
Знаете, наверно, такой город Угадай, выговаривала Настя охраннику, богатый регион! Уголь копают, золото моют. А это их лучшие ну, это архитекторы. Они практики! Не управленцы. Собрались в прогулку по Европе. На месяц. Это здорово! Я честно я завидую.
Про каски шахтёрские знаем, про городто, может и слыхивали. А вот про таких архитекторов, поди, интеллектуалами себя кличут, не очень.
Бурчал, взятый за живое, старик.
И вытирать полы опосля их не буду. Хоть убейте меня. Вызывайте техничку. А я всё равно доложу шефу. Так дело дале не пойдёт.
Наверно, так у сибирской интеллигенции принято, чтобы босиком соображала кажется пуританка, точно чистюля, сто процентов девушкамосквичка. У них тайга, медведи, и городская трава по колено.
Не знаю, не знаю. У нас не так. Тут Москва и приличный асфальт.
А клиенты эти ну вы посмотрите, они такие оригинальные. Даже комичные Угадайгородчане Предлагали трубку покурить. С собой звали
Хмыкал дедушка. Хохотала ртом голова: не из ушей звук.
Ага. С этими хлыщами! Прохиндеями. Пьяницами. Хахаха! Насмешили!
Ещё немного и я бы согласилась возможно. Люблю романтику и неожиданности разные. И Настя протёрла нос гипсовой богине. Простыла бедненькая. Холодно ей у нас.
Нос (от Минервы что ли) установлен при входе. Как символ познания мира. Методом сования любопытных носов кудалибо, например, в заграницу.
Евсеич, ну согласись. Они ведь такие любопытные И смешные! Положительно: они добрые люди! Вот передумайте своё первое впечатление! Пожалуйста!
Ага, «тупой и ещё тупее».
Я видела это кино. Смешное.
Ну вот, так оно и есть.
А Вы, Евсеич, простите меня, разве в студенчестве босиком не бегали? Вспомните!
Я в эти годы по Гулагам развлекался, поскромничал Евсеич, и проверил оловянную пуговицу на прочность пришития. Вот же старая, говорил ведь: поднови френч!
***
Заверещали пружины выхода в свет.
Мог бы подождать за дверью со своими мокроступами, возмутился Егорыч, выйдя из умного тревела, что они о нас подумали?
Мебель не ломай! Побереги силушку для Варшавы.
Сам бы помог, а я с бумагами.
Печати веса не весят!
Плевать. Ты сибирякам масть порушил. Чё вот попёрся! Я бы один
Оплочено всё, ответил Бим, и терпенье, и за ковёр тоже. Я что, под дождём должен мявкать? Я кошка тебе?
Кот весенний, да. Марки манул.
Ага, заманул, понимаю Киску эту Они, черти, кланяться нам должны Москвички, бля. А, если совсем поприличному, то коньячку налить и в диванчик усадить.
Усадили, чего ещё?
Про кожаный говорю.
Не говорил.
Ну, думал.
А с чего же бляди? У них работа такая ясная. У неё, у Настьки Чай предлагали, чего ещё?
А с того и должны. Правила вежливости.
С кофейком и пирожными? С лимончиками? В кожаный диванчик? Хе, с подушечками? Одеяльца пухового? Обогреватель под пятки, да?
А хотя бы и так! Не диспансер
Может, девочку на диванчике? Может, гондончик на золотой тарелочке?
А ты как думал!
Ну, даёшь!
Хахаха.
Диспансер. Бывал что ли там?
Смотря в каком.
В том самом?
Это тайна Тортилы.
Хахаха.
Оплочено всё, ты не думай!
***
Пока Бим с Егорычем прохлаждались по тревелам, Ксан Иваныч заправился бензином, под завязку как всегда.
Малёха сидел рядом с папой и жевал пирожок с капустой из владимирского «Пельменя».
«Мойдодыр» лежал на фартуке багажника: подсыхал, открытый на странице с Тотошей, Кокошей и мочалкойсловно галкой.
Бим и мисс Фру
«Дорогу от Москвы до Бреста Бим помнит. Но помнит смутно. Звуками. Как путешествие ёжика в тумане как путешествие ёжика ёжика ёжика В тумане тумане тумане..».
К.Е. Туземский.
ЗГЕ, в.1.15
В башке, с самого утра, вместо блюзовых рапсодий от табачника Ларсена, тяжёлый блэк энд рэпрок:
Фрустрация, фрустра фрус брус блэк брэк орут и машутся.
Цэребряные цицьки дро Франценбаум бумкали бо бискам, бо ушамблям, бо челюсти чо в черебе, балаганят.
Алло, Рейсфедер? Адвокат ты или кто? Где мои зубы? Что? В мои лета не должно сметь в ноздрях суждение иметь? Какого Фуя? В багаже поискать? Я? Обкурился? Поллюценогеном? Сам ты Молчалин шуев!
И так далее. Искали всем табором тараканьим. Под чутким адвокатским руководством.
Нету. Зубы исчезли вместе с челюстями. Ладно что Бима за собой не потащили
Алло, Рейхсфюрер! Нашёл, чи нет? Поди и не искал толком
Да надевал ли их ты, батюшка Порфирий Сергеич? Видел ли ты их, сердешный, в погрузку девятимаешную днёпобедную16?
Не помнит Бим ничего. А уж табору Renoшному и знать не положено. Каждый сам себе интендант.
***
Преданный огласке босой поход Бима по Москве с посещением «Умного тревела» Малёху развеселил. Егорыч на целомудренную до безобразия выходку Бима дулся. Ксан Иваныч парламентский демократ считал, что команде страшно повезло: милиция17 могла обвинить Бима в неуважении столицы, и усадить его на пять суток согласно количеству вояжёров, защищающих преступника, плюс их автомобильсвидетель молчаливый защитник.
После такого события тонко разработанный план Ксан Иваныча по завоеванию Европы пошёл бы лесом, рощей, дубравами ко всем чертям болотным.
Но: расстаралась внешняя сила, посчастливилось вояжёрам плюс автомобиль: все в сборе: и транспорт, и персонал.
Дальнейший путь шёл по маршруту, прописанному генералом, хоть и с приличным отставанием по времени.
Своё безалкогольное настроение Бим объяснить толком не мог.
Раз десять интересовался сортом Кирьяновского табака.
Под Можайском сказал: «А не».
Под Смоленском: «не подсы».
Под Оршей: «дедушка Кирю».
Целиком фраза прозвучала под Минском, когда толпа высыпала отметиться под рекламой минской дорожной сети и там же отлить. Мол, а не подсыпал ли дедушка Кирюша в трубчонку, ну там, в «Подружках», ну, ошибочно какнибудь, чегонибудь этакого?
Конечно же, Егорыч ничего этакого не подсыпал. Ни послойно, ни поперёк. В травах сухих, в настойках и весёлых не понимает ни шиша. Разве что Тут Егорыч мог проколоться, но на его кроссовку, случайно будто, наступил башмак генерала А молодой дёрнул за рукав