Stand by Me 38 : подруги-поклонницы
Опубликованная в 2013 году первая часть книги Марка Льюисона о «Битлз» Tune In («Настройка») подробно повествует о первых годах существования группы и обрывается 31 декабря 1962 года, оставляя группу на пороге года, который принесет им славу и деньги. Меня при первом прочтении поразили акценты на приятельских и даже дружеских отношениях, установившихся между «Битлз» и их местной женской аудиторией. Марк Льюисон первым из известных мне историографов «Битлз» подробно задокументировал многочисленные свидетельства женщин, которые в ранней молодости были знакомы с «Битлз» и активно участвовали в музыкальной жизни Ливерпуля. Диапазон отношений между ними и их кумирами, как можно заключить из приведенного в книге материала, был достаточно разнообразен. Никто не отрицает, что с некоторыми из них у членов группы случались романы ударники Пит Бест и Ринго Старр и вовсе нашли себе в «Каверн-клубе» жен, но не это в то время определяло отношения «Битлз» и их поклонниц. Как утверждал в середине шестидесятых Джон Леннон в одном из своих интервью, «девчонки из Каверн-клуба не были фанатками, по крайней мере, для нас, они были подругами»39. Так что в этом смысле местных девушек, бегавших в Ливерпуле слушать «Битлз» и лично знакомых с членами группы, было бы корректнее отнести к категории «подруг-поклонниц».
Подобный стиль отношений был возможен в Ливерпуле прежде всего потому, что концерты группы проходили на площадках, располагавших к такой близости. Ну и, конечно, потому, что музыканты еще не были звездами. До того момента, когда в октябре 1962 года их первый сингл Love Me Do разошелся по всей Великобритании, их знали только в родном городе. Исследования субкультуры фанатских сообществ, или фэндомов, отдельно останавливаются на социальной дистанции, существующей между знаменитостями и их поклонниками, даже в условиях сегодняшней сетевой открытости для общения. При подобных асимметричных, парасоциальных отношениях у большинства фанатов формируется настойчивое желание личной встречи со своими кумирами и, как следствие, подлинных личных отношений с ними. В контексте битломании ради такого контакта поклонницы были готовы на все: прорываться сквозь полицейские кордоны, штурмовать многоэтажные отели, причем иногда в буквальном смысле карабкаться по отвесным стенам, лишь бы достичь желанной цели. Подобное поведение, широко освещавшееся в прессе, во многом сформировало массовое отношение к битломании и стереотипизировало аудиторию «Битлз», по большей части женскую.
Если международная популярность выстраивает жесткие границы между знаменитостью и поклонником, а опосредованный контент при этом служит неудачной и явно недостаточной заменой личного общения с кумиром, то местные музыкальные площадки, наоборот, создают атмосферу сообщества и межличностного общения. Сама природа таких концертных площадок располагает к тому, что первыми верными поклонниками любой группы становятся знакомые, друзья или, наконец, завсегдатаи, лица которых начинаешь различать в толпе. На протяжении большей части 1962 года «Битлз» оставались преимущественно местной группой (если не считать выступлений в Гамбурге). По воспоминаниям поклонников того периода, «В Ливерпуле они [Битлз] были знамениты не потому, что были знаменитостями». Напротив, их любили и ценили прежде всего как популярную местную группу, где играют местные пареньки, с которыми можно познакомиться. Ливерпульские площадки способствовали такой открытости. В клубах и залах не было специально выделенной артистической зоны, поэтому граница между исполнителями и аудиторией размывалась. «Касба кофе-клуб» вообще принадлежал матери первого ударника «Битлз» Пита Беста, так что в свободное от работы время они там активно тусовались. В «Каверн-клубе» была артистическая, где музыканты готовились к выступлениям, но очень тесная и расположенная таким образом, что посетители свободно могли туда зайти, так что им ничего не стоило пообщаться со своими любимцами до и после концертов или в перерыве.
Активно посещая концерты «Битлз» в «Каверн-клубе» или на других площадках города, поклонницы устанавливали с членами группы самые разнообразные отношения. Они могли просто переброситься с кем-то из них парой слов либо у буфетной стойки в «Каверн-клубе», либо в маленькой артистической. Более личные встречи возникали в других точках города: модной кофейне «Жакаранда», ночном клубе «Голубой ангел» или пабе «Грейпс», находившемся дверь в дверь с «Каверн-клубом», где не подавали спиртного из‐за отсутствия лицензии. Из упомянутой выше книги Марка Льюисона мы узнаем, что когда «Битлз» в очередной раз уезжали с концертными поездками в Гамбург, некоторые девушки переписывались с ними, причем инициатива переписки исходила от членов группы, и они ее поддерживали, потому что боялись, что во время их пребывания в Западной Германии атмосферу (и армию поклонниц) будет сложно удержать. Нередко Джон, Пол и Джордж отправляли своим юным подружкам-поклонницам письма в специально разрисованных конвертах, то есть персонализация непременно учитывалась. Неизвестно, имела ли место подобная переписка между «Битлз» и представителями мужской части их аудитории, но рискнем предположить, что вряд ли.
В те годы общение между «Битлз» и их поклонниками было нехитрым делом. Во время дневных концертов в «Каверн-клубе» музыканты напрямую обращались к аудитории и спрашивали, какую песню исполнить. Мэри Макглори и Сильвия Саундерз будущие члены женской рок-группы Liverbirds (Макглори бас-гитара, Саундерз перкуссия) рассказывали мне, что на таких концертах «казалось, будто твои друзья играют для тебя». По воспоминаниям другой поклонницы, «если они узнавали кого-то [в зале], то махали им»40. Девушки в первом ряду, вероятно, могли заказать любимую песню, не повышая голоса, всем остальным же надо было либо на весь зал выкрикивать: Bésame Mucho! или Stand by Me! либо писать названия на бумажках и передавать их Леннону или Маккартни. Иногда подобное взаимодействие выливалось в неформальные разговоры вне стен «Каверн-клуба». Маргарет Хант, впервые услышавшая «Битлз» на концерте в джайв-клубе «Эйнтри Институт», просто нашла домашний номер Маккартни в телефонной книге и позвонила как-то будним утром. Пол в это время еще спал, поэтому она оставила сообщение на автоответчике. Каково же было ее изумление, когда он перезвонил. Они общались еще пару раз, а потом Хант не раз болтала со своим любимым битлом Джоном Ленноном. Большая часть ее опубликованных на собственные средства мемуаров Yesterday: Memories of a Beatles Fan (2015) («Yesterday: мемуары битловской фанатки») подробно освещает их с Ленноном регулярное дружеское общение в юности.
Кэрол Джонсон также отмечает, как «Битлз» частенько беседовали с девушками в «Каверн-клубе». Она вспоминает, как однажды к ним подошел Джордж Харрисон «и сказал: Мы только что записали первый альбом! и принялся рассказывать, что туда вошло». Речь шла о долгоиграющей пластинке 1963 года Please Please Me, и Кэрол во время нашего интервью с гордостью показывала мне сингл с одной из песен с диска, Love Me Do, с автографами всех четверых битлов. Леннон, чьей поклонницей была Джонсон, оказался самым неприступным, но тем не менее «он никому не отказывал в автографе». Позднее, оглядываясь на прошлое, Кэрол догадалась, что «всему виной его слабое зрение: он мог пройти мимо и не узнать тебя, а мы думали, он такой неприступный». Однако, в отличие от мемуаров Маргарет Хант, из воспоминаний Кэрол Джонсон можно сделать вывод, что то, каким воспринимали Леннона окружающие и/или то, каким он был в личном общении с поклонницами, могло трактоваться по-разному41.