До самого конца урока учитель больше не взглянул в мою сторону ни разу это я точно заметил. И подумал: плохи мои дела, теперь уж он мне покажет, где раки зимуют.
2
Дома я бросился читать «Слово о полку Игореве». Больше всего новый учитель удивил меня тем, что среди других речек назвал и ту, возле которой я родился. Читал я теперь совсем по-другому: при первом упоминании Дона я повнимательнее стал рассматривать карту, висевшую над моей кроватью. Всю нашу область с севера на юг, завора-чивая к востоку, пересекал Дон, а к нему сбегались притоки. И многие из них на восточной стороне имели названия, привычные с детства и они не были русскими! Чигла, Ка-рачан.. Я повторял их теперь так, будто услышал впервые. Князь Игорь подходил с запада, из-за Дона. Половцы навстречу ему отсюда, с востока. Получалась, что здесь, где мы живем, была в то время степь половецкая Дикое поле, степь незнаемая?
Я вдруг подумал: как же всё это было? Как происходила битва? Непростое ведь это дело в течение долгих часов махать тяжелым мечом. Когда приезжал к нам дед Иван, отец мамы, я помогал ему ремонтировать сарай: пытался тесать кусок бревна. И довольно скоро рука моя повисла как плеть от усталости. Но мне-то что за печаль? Утомился присел отдохнуть, потом работай себе дальше. А во время битвы? Там уж отдыхать не дадут
Я прикинул: едут дружинники в седлах много дней, а после сеча. Это ж сколько часов верхом на коне, пока не выбьют из седла и не грянешься оземь? Я нашел нужное место в «Слове»
С раннего утра до вечера, с вечера до света летят стрелы каленые, гремят сабли о шлемы, трещат копья булатные в поле незнаемом, среди земли Половецкой. Черна земля под копытами костьми была засеяна и кровью полита
И пусть даже не с утра до вечера как в летописи Но в течение многих часов бились воины, это уж точно. Я представил себе картину жестокой битвы: окруженные половцами, не зная отдыха, русские бились насмерть. Лишь замертво рухнув с коня, они успокаивались навеки. Полег ковыль, вытоптанный сотнями копыт, обнажилась голая, обезображенная земля, над степью тяжелой, мутной тучей клубилась пыль, закрывая всадников, забивая глотки людей и животных; стоял звон железа, слышались крики живых и стоны умирающих воинов, глухой топот, ржание и храп коней медленно одолевала, брала верх несметная рать половецкая
Тут со мной что-то сделалось: я сел за стол и, не вставая, единым духом исписал целую школьную тетрадку. А воротясь к началу, стал читать и что-то мне не понравилось. Тогда я принялся вырывать страницы и заменять их новыми и скоро тетрадь превратилась в пачку измятых, перечерканных, кое-как собранных листов. Переписывал я уже на следующий день, и на это тоже пришлось потратить чуть ли не целый вечер. Зато теперь я остался доволен.
Работы наши были собраны и несколько дней прошло в ожидании. И вот, наконец, наступил день, когда вместе со всеми и мне предстояло узнать, что скажет новый учитель.
И тут такое стряслось!
Началось-то вроде всё обыкновенно, как всегда. Митрофан Николаевич пододвинул к себе стопку наших тетрадей.
Что ж, приступим Должен сказать, что в общем я доволен, большинство из вас правильно поняли мое задание и постарались как следует. Но одно сочинение достойно отдельного разговора
Учитель взял верхнюю тетрадку и назвал мою фамилию.
Сердце мое отчаянно толкнулось в ребра хотя внутренне я был готов и, кажется, ждал чего-то подобного, теперь я просто испугался. Я как-то сразу догадался: он понятия не имеет, что фамилия эта моя. А если б знал об этом, вряд ли стал бы начинать с меня.
Итак, я хотел бы видеть автора Новожилов!
Меня словно придавило к парте я никак не мог встать и готов был провалиться, исчезнуть, лишь бы не было того, что должно было случиться в эту минуту.
Митрофан Николаевич начал терять терпение.
Его что, сегодня нет в классе?
Ко мне со всех сторон уже начали поворачиваться головы, и, совершив над собой усилие, я поднялся Наступила какая-то жуткая тишина, стало слышно нудное зудение мухи, бившейся в стекло окна. Я поднял глаза от парты и увидел, что лицо учителя как-то даже осунулось и, увеличенные стеклами очков глаза сделались круглыми.
Ты?! учитель вздохнул всей грудью. Это написал ты?!
От обиды кровь бросилась мне в голову.
Ну я
Так.
Учитель уронил тетрадку на стол, будто она обожгла ему руки, достал носовой платок, снял очки и стал протирать стекла.
Ты садись, садись с хрипотцой сказал он. Совсем неплохо написано, даНо поговорить об этом придется позже.
Следом он назвал Логинова, как-то странно посмотрел на него (уж Витька, наверно, неслабо там понаписал!) и пригласил к доске.
Как несчастный добирался к месту своей новой казни, описанию не поддается, но теперь не раздалось ни одного смешка все напряженно ждали, что будет. Обрадовавшись тому, что меня оставили в покое, я следил за тем, как тащится Витька, и думать не думал, что как раз теперь капризная судьба захотела перевязать наши жизни крепким узлом.
На первый вопрос, внимательно ли он прочитал поэму, Логинов ответил в обычном своем духе: мол, о ней мало написано.
Митрофан Николаевич удивленно взглянул на него уж не прикидывается ли? и спросил, читает ли он вообще какие-нибудь книги, кроме учебника.
Витька кивнул.
Например?
Приключения
А конкретнее?
Ну «Остров сокровищ».
У всякой книги есть автор. Написал-то ее Стивенсон, не так ли?
Витька кивнул.
А еще?
«Робинзон Крузо».
Автор?
Витька потер пальцами потный лоб.
Ну, это Миклуха Маклай
В классе обвалом грянул хохот. Черт возьми, этакое невозможно выдумать, но всё же кто-нибудь, услыхавший Витьку в первый раз, мог бы решить, что он превосходный шутник, если бы не его разнесчастный вид. Я хохотал до слез сегодня Логинов превзошел самого себя.
Учитель несколько секунд онемело смотрел на Витьку, потом выскочил из-за стола, торпедой пронесся к окну и обратно, а после вдруг завернул в наш проход и замер против нашей с Пашкой парты возле меня.
А тебе, значит, очень весело он буравил меня сердитым взглядом, который всё более принимал оттенок насмешливый. Ты, кажется, с литературой в хороших отношениях
Я поднялся, неопределенно пожал плечами.
И ты считаешь, что надо над этим смеяться? он ткнул пальцем в понурившегося Витьку.
Я молчал.
Ну вот что. Разговор о твоем сочинении пока отменяется. Больше того, с сего дня ты берешь над Логиновым шефство. Тебя на уроках я спрашивать не буду отвечать будет он. За вас двоих. И оценки буду выставлять вам обоим. Одинаковые. Получит твой подо-печный двойку она твоя будет тоже. И так до тех пор, пока вы не добьетесь первого хорошего результата.
Класс замер в восхищении такого у нас отродясь не бывало. Я как-то так почувствовал, что всё это, как в классической борьбе, запрещенный прием, и попытался возразить:
Но
Никаких но. Я всё сказал. Учитель направился к своему столу. Нравится вам всем это или нет дело ваше, но я решений своих не отменяю
3
В воскресный день я шел вдоль домов, держа в кулаке бумажку с Витькиным адресом. То, что он приезжий было для меня новостью, почему-то трудно мне было пред-ставить, как это Витька живет один, на чужой квартире.
Я долго искал этот участок поселка, расположенный так далеко от самой станции, что сюда почти не доносился шум поездов. Тишина сонной мухой дремала в серой пыли окраинной улочки, за которой на многие километры, до самого Дона, лежала вдоль и поперек пересеченная лесополосами степь.
От крайних домов слышалась музыка, и, когда я поравнялся с давно некрашеным, немного скособоченным домом, стало ясно, что как раз оттуда, затейливо переливаясь, свободно текла какая-то незнакомая, грустная мелодия. На доме оказался нужный мне номер, я толкнул калитку и попал в небольшой и пустынный двор: всего лишь одно дерево стояло в углу его, да несколько кустиков притулилось к глухому забору. Почти вся земля здесь была отведена под огород, с одного краю она была покрыта неглубокими ямками видно, не так давно выкапывали картошку. И над осенним запустением уже явственней витала музыка наверно, внутри играло радио. Я поднялся на крыльцо и постучал в дверь.