И мы целовались! Везде, при любом удобном случае! Наши отношения складывались так интересно, не похоже ни на одни мои другие. Я даже не смогу рассказать о твоем характере, потому что мы дарили друг другу полную свободу. Ничего лишнего, только осенние листья и поцелуи.
Помню, как я отпросилась из школы, ссылаясь на плохое самочувствие, чтобы пойти с тобой домой к Тане. Они с Сашей нас уже ждали. Мы пили чай, валялись на кровати, просто смотрели в глаза и гладили друг друга. Ты так крепко обнимал меня, что я чувствовала себя в абсолютной безопасности, все страхи моего детства, включая пустоту, которую я испытывала, лежа полярной ночью на софе, бесконечно вглядываясь в окно, завешенное коричневыми шторами. Я так боялась их отодвинуть, потому что за ними меня ждал неуютный пейзаж черных деревьев, замерзающих на безлюдной улице в -35. Только рядом с тобой я начала выбираться из этой комнаты.
Мы целовались и на ступеньках в отапливаемых подъездах, дополнительно отогреваясь пятнадцатирублевой водкой. Тогда все было проще, мы не боялись за свое здоровье, за передозировку димедролом, разбавленным в спирте. И нам ничего не было от такого, не побоюсь этого слова, пойла. Мы шли потом курить на улицу, валялись в старательно уложенных листьях клена и каштана. Изо рта шел пар, а с лиц не сходили улыбки. Потом мы возвращались по домам (возле подъезда традиционно поцелуй). И я ложилась в постель с этим не покидающим меня ощущением счастья. В Лермонтове были зимние дискотеки! Кто может это сейчас даже представить! Мы встречались все вместе, и шли танцевать. Ты частенько носил меня на руках, а я любила сидеть у тебя на коленках. Так весело, пьяно и незаметно прошли осень и зима.
В ранней весне хорошо запомнился наш поход на Шелудивую на Пасху. Мы брали с собой какую-то еду, перекусить, водка, кажется, тоже была, но мне не досталось много, потому что я пошла с младшим братом, которому в этот день подарила кассету Linkin Park, хотя он мог и напутать что-то, вспоминая этот день. Было очень тепло тогда, трава была уже сочно-зеленая. Весь поход прошел у нас как-то не вместе, мы лишь перекинулись несколькими фразами. Потом Саша сказал, что ты был под тареном. Найти сейчас человека, который знает, что это за препарат, не так просто. Как мне сказал Саша это противоядие, которое используют в армии. И ты его съел, поэтому находился в совершенно другом мире. Потом мы пошли с братом домой, а вечером выпал снег. Мне все еще было тринадцать
Помню день во дворе младшей Пятой школы (сейчас это старший корпус). Стало еще теплее: как раз наступила та весна, когда уже предвкушаешь лето. Во дворе кто-то бросил железную сетку от кровати, а мы ее натянули и разлеглись там всей компанией. До этого на стадионе я потеряла серебряное кольцо, которое мы искали целый час и нашли! И когда мы лежали с тобой, обдуваемые этим теплым ветром, я сказала, что люблю тебя. Я сказала это почти что в шутку, без всякой серьезности и драмы. Как порыв Души. А ты так разулыбался и ответил: «Какая может быть любовь у тебя в тринадцать, а у меня в шестнадцать!?» Мы замяли этот разговор и все шло дальше как обычно. Ты встречал меня вечером после занятий вокалом, провожал домой. Похоже, что я училась тогда во вторую смену, потому что возле подъезда мы всегда целовались в темноте, а может, я что-то уже путаю.
Мы с Таней были неразлучны и как-то она позвала меня в какую-то поездку со своим классом. Кажется, это был Пятигорск или Кисловодск. Для нашего города такие поездки частое явление, потому что не ездить гулять в города-курорты, как минимум, глупо. И там я познакомилась с сентиментальным Ильей, ее одноклассником. Он прям не отходил от меня, задавал какие-то вопросы, в общем, старался всячески мне угодить. И что-то тогда между нами произошло. Илья писал мне в школе записки с ошибками, мы договаривались встречаться под правой лестницей на первом этаже. Тогда там была какая-то странная двойная деревянная дверь, а в этом зазоре между ними мы прятались и стояли болтали, ну а потом, конечно, стали и целоваться. На свидания он приносил сигареты Sobranie с разными вкусами. Это был момент, когда я выбралась из подъездов, мы встречались в густых кустах возле лермонтовской железной дороги. И даже сигареты там прятали. Кстати, в этих густых кустах стояла лавочка, вернее круглое бревно, оборудованное под лавочку. И мы сидели на нем вечерами, курили, целовались. Потом как-то к нам зарулил и Дэхан, совершенно случайно проходивший мимо. Нам не о чем уже было говорить. Но он отводил Илью в сторону, пока его друзья таращились на меня. И после этого с Ильей у нас не заладилось, а Дэхан стал постоянно приходить ко мне, мы простаивали в подъезде и просто говорили о чем-то. Так снова пришла уже другая осень.
Дэхан договорился о встрече со мной через кого-то из друзей, я ждала его дома. Не помню, куда мы пошли и о чем говорили, но он очень нервничал, это было заметно, вся его робость вышла наружу. И он сказал, что теперь понимает, о какой любви я тогда говорила ему. А я ответила, что, наверное, он был прав. Не может быть между нами никакой любви. Я наврала ему, я так не думала, просто я тогда уже разлюбила. Потом в моей жизни было многое, я снова встречалась с Ильей, но все стало другим, я нашла свою психику сложносочиненной, мне начали нравиться совсем другие люди, изменились кумиры. Иногда я видела Дэхана, но ничего не чувствовала, мне хотелось скорее избежать наших встреч. Исчез и Илья, хотя перед расставанием мы здорово пошалили с чувствами друг друга, просиживая часами за разговорами по городским телефонам, на проводах которых можно было разве что повеситься.
И только этой осенью я все вспомнила так свежо, так трепетно. Так, как сейчас, я не писала уже очень давно. Так, когда каждое слово вырывается изнутри, оставляя след и нестерпимую боль. И если Илью я встречаю иногда, если я могу при желании даже выпить с ним кофе, и погулять с нашими детьми, то тебя, Дэхан, я не встречу здесь больше никогда. И, узнав об этом, мне было грустно и пусто, я плакала, сидя на работе, будучи еще москвичкой. Но, когда я представляю, какой могла бы быть наша встреча здесь, в Лермонтове, я понимаю, что нам совершенно не о чем было бы говорить, мы вряд ли пошли бы пить кофе. Мы бы просто холодно поздоровались, ничего не вспоминая. Я никогда не выбрала бы тебя сейчас.
Провожая дочь в школу, я встречаю нашего общего друга Вадика (с которым тоже, кстати, встречалась Оля), он водит в ту же школу сына. Я знаю, что ему непросто пришлось и, что он победил зависимость. Мы здороваемся, когда встречаемся взглядами. И мы в этот момент понимаем, что оба знаем, о чем каждый из нас подумал, кого каждый из нас, возможно вспомнил. У нас общее прошлое, о котором нет желания вспоминать. Мне иногда хочется спросить, не знает ли он, где ты похоронен. Но я не уверена, что смогу и захочу пойти туда.
Мне говорили, что ты сидел в тюрьме, но после смог устроиться в жизни, что водил машину и был счастлив с девушкой. Мне хочется верить, что это было так. И пусть в моей памяти ты останешься тем застенчиво улыбающимся мальчишкой, который так любил меня целовать.
Память
Рассказ
Словарь:
Султанцеит твердое вещество, которое при нагревании выделяет пар, способный очищать разум. Подходит для приготовления бодрящего напитка. Создан по рецепту Отшельника для частичного оттягивания момента отключения памяти.
Отшельник первый человек, преодолевший отключение памяти путем силы воли, без извлечения чипа. Имеет небольшое собственное лесное поселение с теми, кого сделал «нормальными». Имеет «иммунитет» к Смотрителю, который не трогает его «до первого бунта».