В этом она не ошибается. Но она не станет той, кто сделает ее лучше. Все не изменится к лучшему до тех пор, пока я не смогу избавиться от своей няни раз и навсегда. Она не нужна мне, даже если не ходит за мной по пятам, как я предполагал.
Я никак не поощряю Лору, но и не отталкиваю ее. Даже если я совсем не заинтересован, не хочу быть грубым. Поэтому я наклоняю свою пивную бутылку в ее сторону, прежде чем сделать глоток.
Все хорошо. Я большой мальчик.
Она многозначительно улыбается, читая намек, которого нет, и я делаю еще один глоток. Потому что я не хотел, чтобы все вышло именно так.
Подмигнув, она поднимает руку, чтобы поиграть с кончиками моих волос.
Я наслышана.
Именно поэтому я больше не встречаюсь с женщинами в этом городе. У меня была одна случайная подружка, прежде чем я усвоил урок. Получаешь минет от кого-то в Честнат-Спрингс, и следующее, о чем узнаешь, о том, что об этом напечатано в газете, а дамы в парикмахерской планируют гребаную свадьбу. Нет, я оставляю это дерьмо на дороге, где ему и место.
Когда я прихожу домой, мне хочется уединения.
Мой взгляд устремляется туда, где сидит Бо, и на этот раз я замечаю, что все трое смотрят на меня в ответ. Когда они ловят мой взгляд, Саммер и Бо быстро опускают глаза и тянутся к своим напиткам.
Джаспер ухмыляется мне из-под козырька своей кепки. Он тихий парень и не так часто улыбается. Обычно, разговаривая, он делает задумчивые паузы и отвечает односложно, пока не вольешь в него несколько рюмок. Говорят, вратари другая порода, и в случае с Джаспером это правда. Я-то знаю, мы выросли с этим парнем.
И это заставляет меня задуматься о том, почему он пялится на меня, как гребаный Чеширский кот. Это пугает меня до чертиков. То, как улыбка медленно становится шире, когда он опускает взгляд на стол передо мной.
Я оглядываюсь как раз вовремя, чтобы увидеть, как Бейли торопливо уходит. На этот раз она даже ничего не сказала. Просто резко поставила выпивку и убежала. Не могу сказать, что я виню ее.
Это что Лора выглядит оскорбленной, будто кто-то только что назвал ее мать шлюхой.
Кружка из прозрачного стекла обычно используется для приготовления фирменного кофе. Но жидкость внутри сплошного белого цвета. Сверху увенчана взбитыми сливками.
И дурацкой вишенкой.
Когда я прикасаюсь к кружке, то чувствую, что она теплая. Не горячая. Теплая, как если бы я приготовил горячий шоколад для Люка.
Это теплое молоко? Голос Лоры пронзительный, и я слышу хихиканье за столом, но не обращаю внимания.
Вместо этого я отрываю взгляд от взбитых сливок, растекающихся по стенкам кружки, и смотрю на диваны в задней части зала.
Джаспер все еще смотрит на меня, но на этот раз его рука прижата ко рту, плечи трясутся от едва сдерживаемого смеха. Бо, ублюдок, каким он и является, откинулся на спинку дивана с видом, будто это самая смешная шутка в мире.
Осторожно, спойлер: это не так.
Я только что потерял крупного спонсора из-за молока, а эти придурки сидят и присылают его мне. Теплое молоко. Я почти содрогаюсь при мысли об этом.
Но по-настоящему меня выводит Саммер. Она сидит там, скрестив ноги самым женственным образом, и выглядит идеально собранной и такой самодовольной. У нее в руках шоколадно-молочный мартини, который я отправил обратно ей. Она протягивает его мне в безмолвном «за твое здоровье», а затем срывает вишенку с верхушки и обхватывает ее губами.
А потом я двигаюсь через барную стойку. Несусь к ним навстречу. Я одновременно удивлен и взбешен из-за того, что эти чертовы предатели подшучивают надо мной вместе с женщиной, чье присутствие, как они знают, мне не нравится. Кажется, что они принимают ее сторону, хотя меня они знают всю свою жизнь. Из-за этого у меня небольшая вспышка гнева?
Может быть.
Я всегда был посмешищем в этой семье. Тем, над кем подшучивают. Тем, кого никто не воспринимает всерьез.
Ретт, ты забыл свое теплое молоко, говорит Джаспер, когда я подхожу. Бо издает какой-то гудящий звук, пытаясь удержаться от смеха, но безуспешно. Он всегда был самым легкомысленным из нас. И это чертовски дико, учитывая, что он член Второй объединенной оперативной группы, лучшего подразделения канадского спецназа.
Нет, нет, нет. Бо хватает ртом воздух. Он пришел сюда, потому что хочет вместо этого «Белого русского».
Я качаю головой. Уголки моего рта приподнимаются, хотя я изо всех сил стараюсь их опустить.
Вы, ребята, такие охренительные неудачники. Я упираю руки в бедра и смотрю на потолок, где висит богато украшенная латунная люстра.
Не следует так разговаривать со своей будущей женой, кусается Джаспер, прежде чем фыркнуть и разразиться еще одним приступом лающего смеха.
Их смех заразителен, и я пытаюсь не позволить ему овладеть мной. Я не хочу находить это смешным. Но если и есть человек, который может заставить меня посмеяться это Бо. И прямо сейчас он не в себе.
Я бросаю взгляд вниз, на Саммер. Ее широко раскрытые сверкающие глаза, смотрящие на меня снизу вверх, совершенно обезоруживают. Она пытается не рассмеяться, а я пытаюсь сдержать стояк, глядя на ее рот. Это дурацкая борьба для нас обоих.
Это была твоя идея?
Нет. Она издает смешок, ее самообладание наконец дает трещину, розовые пятна расплываются по щекам. Ни капельки. Я невинный свидетель.
Я смотрю на нее, приподняв бровь, и не совсем понимаю, верю ли я тому, что она не играла в этом никакой роли. Кажется, ее забавляют мои страдания, так что я не уверен, что она говорит правду.
Я не могу перестать пялиться на ее великолепное лицо, и это заставляет меня чувствовать, что она вовсе не невинна.
Эй, остановись, вмешивается Джаспер своим скрипучим тоном, прежде чем сделать большой глоток пива. Не придирайся к Саммер. Теплое молоко это моя идея. Я давно так не веселился.
Бо хлопает себя по колену и хрипит.
Ты бы видел свое лицо!
Я качаю головой и издаю смешок, который вырывается из моей груди.
Я собираюсь отомстить тебе за это, говорю я, но мои глаза возвращаются к лицу Саммер. Она кивает, на мгновение отводя взгляд, и тени от ресниц веером ложатся на яблочки ее щек. Она выглядит почти застенчивой, совсем не самодовольной.
Не то, чего я ожидал.
С глубоким вздохом я поворачиваюсь и пинаю Джаспера ботинком.
Подвинься, придурок.
Я плюхаюсь рядом с Джаспером и сразу чувствую себя более непринужденно, чем за тем, другим столиком, пусть даже моя принцесса-няня с сочными губами здесь.
Затем я тянусь к столу, беру «Белый русский» и делаю большой глоток, закидывая руку на спинку дивана.
Чертовски вкусно, объявляю я с дерзкой ухмылкой. Бо снова хихикает, как школьница. Идиот. Я закатываю глаза, а затем переключаю свое внимание на Саммер и делаю еще один глоток молочного кошмара, который держу в руке. Теперь она улыбается мне.
И пусть мне не хочется это признавать, мне нравится, что она смотрит на меня.
Я думал, что несколько стаканчиков принесут мне облегчение, необходимое для хорошего сна после того, как я болезненно спешился в прошлые выходные, но я ошибся.
Я лежу здесь уже два с половиной часа, пытаясь устроиться поудобнее. Не выходит. Ругаю себя за то, что так глупо упал. Я занимаюсь этим больше десяти лет. Бык не просто вбил меня в землю такого не избежать, это было просто глупое приземление.
И поскольку я, честно говоря, слишком стар, чтобы продолжать делать то, что делаю, я не прихожу в норму так быстро, как раньше. Я так стараюсь не питаться обезболивающими только одна пара почек и все такое, но все равно поглощаю их, как леденцы, большую часть своей жизни. Просто раньше мне было все равно.
Я провожу руками по лицу, издаю стон и скатываюсь с кровати, морщась при этом. Деревянные половицы холодят мои ноги, когда я прохожу через свою спальню и поворачиваю дверную ручку. По коридору я крадусь на цыпочках, как ребенок.