Только уже не боком опирается, разворачивается к перилам спиной и просовывает руки в карманы джинсов. Не смотрит на меня глядит себе под ноги, чуть хмурясь и, кажется, о чем-то задумавшись.
Я не поздоровалась, потому что растерялась, вырывается из меня само собой.
Резко поворачивает ко мне голову, смотрит в упор. В его глазах совершенно непонятная, напряженная эмоция, и у меня в груди вибрирует в ответ. По телу разливается душное тепло.
Извини, добавляю.
Ничего
Ладно, пока, нахожу в себе силы оттолкнуться ладонями от перил и уйти. Наконец!
Пока, Гуль, провожает меня долгим взглядом.
Глава 6. Гулико
Если первой моей реакцией на внезапную встречу с прошлым был шок, то спустя полчаса я ощущаю лишь давящее, плотное, как туман в низине, опустошение. Сильные эмоции накрыли и схлынули, оставив только усталость после себя.
Больше мы с Лёвой не разговаривали. Пока я забирала телефон, Лютик успел вернуться за свой дальний столик, укрытый разросшимся в больших напольных горшках диким виноградом. И я лишь коротко кивнула ему, обернувшись, прежде чем выйти из кафе. Даже взгляд не стала ловить так и не знаю видел он, что я попрощалась, или нет.
Это неважно.
Уже давно ни черта неважно между нами, потому что давно ничего нет.
Кинув ключи от машины на полочку в предбаннике, захожу в родительский дом. Здесь тихо, темно, пахнет старой добротной мебелью и острыми специями. Кажется, что дом спит, но это не так. Слабая полоска света пробивается в коридор из-под кухонной двери, слышен приглушенный звук работающего телевизора и мамина возня у плиты. Готовить в такой поздний час она может только по одной причине отца дома до сих пор нет, а она нервничает и так сбрасывает едкое раздражение.
Застываю в коридоре, раздумывая, пойти к матери на кухню или прошмыгнуть в свою комнату на втором этаже, но мама всё решает за меня.
Дочка, ты? доносится из-за неплотно прикрытой двери.
Да, со вздохом отправляюсь на кухню.
У мамы заняты все четыре конфорки и даже духовка включена. Месит дрожжевое тесто с каким-то остервенелым усердием. Бросает на меня режущий взгляд.
Ты что так поздно? ворчливым тоном.
Присаживаюсь на высокий табурет. Устало тру ладонью лицо и подпираю кулаком подбородок, оглядывая мать. Когда-то красивая, и даже сейчас вполне привлекательная, она выглядит изнуренной. Будто устала не только сегодня, а годами копила это в себе. Темные круги под глазами, глубокие носогубные складки, поджатые губы, вертикальные морщины на лбу.
Ты же сама мне заданий столько дала, пока везде прокатилась отзываюсь вслух.
Много ей заданий, а у меня так каждый день, и ничего, живу, с упреком.
Предпочитаю пропустить колкость мимо ушей. Рассеянно верчу солонку в руках.
Есть будешь? спрашивает мать.
Двенадцатый час, не хочу, отставляю солонку.
Скоро костями загремишь, лица нет, вся зеленая, на одной ноте выдает мама словно заклинание.
Этот выпад тоже игнорирую. Вступать с ней в пререкания только дать возможность скинуть в меня негатив как в мусорный бак. А я сегодня и без того полна другими эмоциями.
Мам, а ты что на кухне, тебе же плохо было, полежала бы, перевожу тему.
У моей матери диабет, и сегодня с самого утра скакал сахар. Полдня она пролежала стонущим полутрупом в кровати и ближе к вечеру загрузила меня своими обязанностями, которые не в состоянии была выполнить сама. Например, ехать в кафе при их с отцом гостинице и забирать акты на алкоголь. Если бы не это, с Лютиком бы сегодня не пересеклись
Да не спится что-то, отворачивается мать к плите, поджимая губы.
Что, отца до сих пор нет? спрашиваю очевидное.
Мама молчит, не сразу отвечает, а потом всё-таки цедит сквозь зубы.
Пришел около девяти, а в десять опять ЭТА позвонила, что-то у нее с газовой колонкой тамДругих же мужиков нет, только мой. А он и поперся, хвост распушил, спасатель хренов. И вот до сих пор
Звонила?
У меня по-твоему совсем гордости нет? тут же вскидывается мать.
И на это я тоже предпочитаю ничего не отвечать.
В кухне повисает вязкое тяжелое молчание. На сковородке начинает шкварчать первый чебурек, я снова задумчиво кручу солонку в руках. ЭТОЙ моя мама называет тетю Надю, бывшую или настоящую любовницу моего отца (я предпочитаю не лезть в эти дебри) и маму моего единокровного брата Гоши, которому уже четырнадцать.
Все эти бразильские страсти, развернувшиеся в нашем доме пятнадцать лет назад, прошли как-то мимо меня, потому что на тот момент, когда отец изменил матери с тетей Надей, с родителями я уже не жила поступила в хореографическое училище и уехала в Краснодар. И мне кажется, мама до сих пор не может простить мне то, что я не стала принимать ничью сторону и вообще к новости о том, что у меня будет брат, отнеслась достаточно спокойно.
Тогда для мамы мир рухнул, а мне было совершенно не до того я танцевала и была безумно, в первый раз влюблена
Кстати, я в кафе Лёвку Лютика встретила, выпаливаю неожиданно для самой себя.
Наверно, мне необходимо было хоть с кем-то поговорить об этом, пусть даже с ней, с самым неподходящим для этого человеком. Новость так и вертелась на языке, зудя.
Стоит произнести Левино имя вслух, как мой пульс сразу подскакивает, переходя в частый и нитевидный, а дыхание затрудняется, так как ком сковывает гортань. Смотрю на спину матери и чего-то жду.
Замечаю, как у нее мгновенно каменеют плечи после моих слов, как застывает она на секунду и подчеркнуто аккуратно переворачивает чебурек.
В нашем что ли кафе? не оглядываясь на меня, интересуется.
Да.
Что это онПриехал что ли? С женой?
Был один, пожимаю плечами.
Вы не говорили разве? все-таки оборачивается и цепко смотрит.
Так цепко, что я невольно ежусь и отвожу глаза.
Так, поздоровались только бормочу.
Становится совсем неуютно, лицо жарко вспыхивает, атмосфера давит. Помедлив с пару секунд, отталкиваюсь от стола и встаю с табурета.
Ладно, мам, я устала, спать пошла, спокойной ночи, подхожу к матери и целую ее в прохладную щеку. Она перехватывает мое плечо и пару раз успокаивающе похлопывает.
И тебе спокойной. Конечно, дочка, иди.
Глава 7. Гулико
Окна в моей спальне настежь распахнуты, ароматная и свежая майская ночь будто дышит, колыша легкие занавески. А меня мучает фантомная духота, не давая уснуть. В голове вязкий сумбур из воспоминаний и мыслей о прошлом.
Лезет-лезет-лезет в сознание всякая ерунда. Пожелтевшими фотографиями мелькает былое, и не верится, что жизнь завела меня именно в эту точку, в этот момент.
Или это я сама себя завела
Ведь всё начиналось совсем по-другому.
Лёвку я знала всю жизнь. Так получилось, что формально мы оба внуки моего деда Вахтанга и члены одной большой семьи, хотя по крови не родственники.
Мой дед овдовел достаточно молодым, оставшись с тремя дочерьми школьницами на руках, одной из которых была моя мама. Около десяти лет он прожил один, но потом все-таки женился на прекрасной женщине, Марине Владимировне, у которой был уже взрослый сын Саша.
И хотя отцом дядя Саша называть деда Вахтанга так и не стал, но отношения у них сложились уважительные и самые теплые, по-настоящему родственные. Поэтому для Лёвы и его младшей сестры Алисы мой дед Вахтанг был самым настоящим родным дедушкой, а они для него такие же любимые внуки, как я и другие мои двоюродные братья и сестры.
Но, несмотря на это и на то, что жили мы все буквально на одной улице, Лёву я братом никогда не называла, да и не относилась к нему так. Это забавно, потому что Алису, младшую сестру Лёвы, с которой мы учились в одном классе, я искренне считала своей любимой сестрой.
А он был мне совсем чужим и незнакомым. Дерзким мальчишкой постарше с соломенными волосами и льдистыми серыми глазами. Я даже чуть-чуть побаивалась его слишком уж независимо, по моему мнению, вел он себя с родителями, слишком шумные компании выбирал, слишком бывал острым на язык и любил задираться.