Майор Лайдеюсер? Я не знаю.
Но как вы думаете?
Майор может пойти на сотрудничество.
Почему?
Майор Лайдеюсер не убежденный сторонник национал-социализма.
Это он вам сказал?
Нет. Разве о таком говорят? Но большого уважения к идеям фюрера он не проявлял.
Вот как? С чего вы сделали подобный ввод?
Он говорил о рейхе и фюрере равнодушно. Много восхищался успехами русских.
Но если эти успехи действительно есть, то почему не восхищаться ими, фройлен? Впрочем, оставим это. А что насчет деловых качеств Лайдеюсера? Ваш ввод?
Он, без всякого сомнения, профессионал. И насколько я могла понять, он не был оценен по достоинству в рейхе.
Вы правы. Это говорит о вашем уме, фройлен. Я в вас не ошибся. Лайдеюсер был обижен и обойден чинами. А способности у него большие.
А могу я спросить к чему эти вопросы?
Лайдеюсер сейчас в Москве, фройлен. И его наверняка привлекут к сотрудничеству. И это можно будет использовать.
Так это и есть истинная цель нашей командировки в Варшаву?
А чем вам не понравилась инспекция безопасности ведомства генерал-губернатора, фройлен?
Вы ранее никогда таким не занимались, герр Вильке. И не думаю, что вас послали в Варшаву за этим.
И вы снова правы, фройлен. На этот раз я всего лишь курьер.
Курьер? Вы? удивилась Ева.
Иногда сам бригаденфюрер Танцман выступает в роли курьера.
Ева посмотрела на пухлый чемодан Вильке, который он постоянно держал под рукой
* * *
Варшава.
Дистрикт Варшава.
Generalgouvernement für die besetzten polnischen Gebiete
(«Генерал-губернаторство для оккупированных польских областей»)
4 июня, 1944 год.
Оберхельферин Ева Шрат уроженка города Швейбург в Баварии была еще слишком молода. Служить в женском вспомогательном подразделении СС она начала после того, как фюрер объявил тотальную войну. Осенью 1943 года после сокрушительного поражения вермахта под Курском фройлен Шрат была направлена в город Ровно в канцелярию генерального комиссара Эриха Шёне как знающая славянские языки. Таких специалистов не хватало катастрофически и на местах приходилось привлекать людей из местного населения. Естественно, советская разведка пользовалась этим и засылала во множестве своих агентов. Потому Шёне потребовал из Берлина прислать ему немецких специалистов.
Ева успешно работала в канцелярии Шёне под непосредственным руководством личного адъютанта генерального комиссара майора фон Ранке. Затем её талантами воспользовался Абвер, и она на короткое время перешла на работу в Абверштелле-Ровно. После оставления Ровно войсками вермахта, фройлен Шрат перевели во Львов в управление криминальной полиции. И уже из Львова её затребовал в Берлин оберштурмбаннфюрер СС Фридрих Вильке
* * *
Ева Шрат выполнила все небольшие поручения оберштурмбаннфюрера Вильке.
Вот списки что вы приказали перепечатать, герр Вильке.
Зная ваши таланты, могу предположить, что ошибок в тексте нет.
Я исправила все ошибки оригинального текста, что печатались в канцелярии генерал-губернатора. Его машинистки делают слишком много ошибок. Не меньше их делает младший адъютант генерал-губернатора. Тот молодой офицер, что печатает на машинке.
Хорошо, Ева.
У вас есть еще задания для меня, герр Вильке?
Нет на сегодня.
Я могут быть свободна и прогуляться по городу.
Да. Вы ведь до этого не бывали в Варшаве, фройлен?
Нет.
Тогда посмотрите город
* * *
Ева получила выходной и вышла прогуляться по улицам Варшавы. Она около часа бродила по городу, который еще не залечил военных ран, нанесенных в 1939 году.
Фотоателье Вильгельма Оберейтера привлекло внимание девушки, и она вошла. Звякнул дверной колокольчик.
Молодой мужчина в костюме вышел навстречу гостье.
Чем могу служить, фройлен? Желаете сделать фото?
Да. Я за всю войну не сделала ни одного художественного фото. Только для документов.
Мне жаль, фройлен. Вы столь красивы, что можете украсить вывеску моего ателье. Прошу вас.
Ева вошла в большую комнату.
Она расположилась в кресле, а фотограф стал возиться с освещением.
Я в Варшаве в первый раз, сказала она вдруг по-польски. А вы, пан, не местный?
Фотограф вздрогнул. Никак не ждал этих слов от обычной посетительницы.
Я родился в Кракове. Но я фольксдойче. Получил вот это заведение в наследство от брата. А ему оно досталось в 1939 году при известных обстоятельствах.
А где сейчас ваш брат, пан?
Умер от туберкулеза, пани. Ровно год назад. Сегодня день его памяти.
Фотограф бросил заниматься приборами и подошел к девушке.
Я ждал кого-то другого. Мне не сказали, что ко мне придет женщина.
У меня есть несколько контактов с агентами в городах. Эти контакты на самый крайний случай. И сейчас как раз такой.
Контакт не запланирован? спросил фотограф.
Именно так. У меня важное сообщение, а в Варшаве у меня есть только ваш адрес.
Вы давно в городе?
Второй день. Сегодня у меня выходной и я смогла посетить ваше заведение.
Слежки не было?
Нет.
Уверены?
Да. Может, к делу перейдем. Вы фотограф и я зашла сделать фото. Даже если слежка бы и была, что в этом такого?
Хорошо. Говорите, что у вас.
Важные сведения для Общего Друга. В Варшаву с особым заданием прибыл оберштурмбаннфюрер Вильке из 6-го управления РСХА, отдела контрразведки Восток.
Я знаю кто такой Фридрих Вильке, пани. С чем он прибыл в Варшаву?
Как ни странно, но сейчас он простой курьер.
Курьер? Оберштурмбаннфюрер СС?
И меня это удивило. Потому я смогла выяснить, что везет Вильке нечто очень важное.
И что же это?
Прибор для радиосвязи. Прибор этот предназначен для важного агента, который занимает видный пост в наших структурах. Возможно армейских, а возможно даже имеет отношение к генштабу.
И что это за прибор? Новая радиостанция?
Нет. Что-то особенное. В чемодане моего шефа нет места для радиостанции. Это нечто весьма компактное.
Информация неточная.
Какая есть. Но самое главное вот это! Ева достала бумагу с шифровкой.
Фотограф посмотрел и сказал:
Два листа текста. Из Варшавы это передать невозможно. Пеленгаторы ездят по городу ночами. Нужно передать партизанам в лес и оттуда наладить связь с Москвой.
Это долго? спросила Ева.
Неделя.
Нужно раньше. Я сокращу текст. Какой объем, вы можете передать из Варшавы?
Не больше одного листа и то если разбить текст на три части.
Хорошо. Дайте мне время и место, где я могу сделать работу.
Можете расположиться здесь.
Ева кивнула и взялась за работу. Кодовая книга была с ней в её сумочке. Она чувствовала, что это может пригодиться
Глава 3
План комиссара государственной безопасности
Москва.
Главное управление НКГБ СССР.
7 июня, 1944 год.
Комиссар государственной безопасности 3-го ранга Иван Артурович Нольман получил шифровку из Варшавы. Он удивился, что это от агента с позывным «Ольга», которая была заброшена к врагу осенью 1943 года под именем хельферин[23] Евы Шрат.
До заброски Ева была обычной курсанткой разведшколы, и Нольман не разглядел в ней больших талантов. Потому она была всего лишь прикрытием «Красной вдовы»[24]. В самом начале Нольман даже думал, что Ева провалилась сразу после заброски. При внедрении произошла накладка по вине принимающей стороны и Ева опоздала. А по всем документам она должна была прибыть в Ровно в срок. Но в радиограмме ему сообщили, что Шрат на место не прибыла.
Нольман тогда доложил своему начальнику комиссару госбезопасности 2-го ранга Максимову:
Они опоздали, товарищ комиссар госбезопасности. Ева Шрат не прибыла на вокзал в Ровно вместе с другими сотрудницами. Теперь её успешное внедрение маловероятно.
Почему же? Группа Седокова хоть и с опозданием, но доставила Еву на место, ответил Максимов.
Ева Шрат принята на работу в канцелярию генерального комиссара Шёне. И это опоздание будут проверять.