Гриша, кому тела отдал говоришь?
Я! Ну это. Парень. Пришел. Сразу имена назвал. Я ну и прикатил их. и он громко и тяжело сглотнул слюну.
Хорошо. А дозвонились вы тогда кому? Ты же по этому номеру звонил?
Ну да, номер, что на бумажке написан. Ты же сам его и написал. Я еще удивился как быстро он приехал. Минут десять прошло после звонка.
И документы ты у него, конечно, не проверил? Так отдал!?
Забыл. Отвлекли. Я может и не отдал бы. Но все так быстро, я опомниться не успел. Народу видишь, как много. и он обернулся вокруг себя, пытаясь схватиться за что-то взглядом. В кабинете правда не было ничего, что помогло бы ему аргументировать свою промашку.
Ох, Гриша блин. Как тебя земля носит? Ладно. Так, тогда разбираемся с тобой. Я так понимаю ты родственник погибших, и телефон, понятное дело, твой? полицейский теперь обращался ко мне и стал медленно сближаться.
Мой.
А документы твои посмотреть можно?
Пожалуйста. стараясь не показывать панику, я залез в карман, достал оттуда бумажник и пытаясь угомонить трясущиеся руки протянул его полицейскому. Он развернул паспорт, несколько раз сверил мою внешность с фотографией в документе и даже поднес его ближе к лицу, чтобы получше разглядеть. Молча вернул. Смял свою шапку.
Гриш, а Гриш, у меня к тебе только один вопрос. Какого хрена!? Неужели так сложно? Проверить документы, прежде чем тела отдавать? Что за люди? Мало мне дерьма, теперь еще трупы искать!
Слушай, ну опять двадцать пять! Ты же прекрасно понимаешь процедуру, ну кому еще кроме родственников на хрен нужны эти мертвяки? Горе у людей! А я еще буду со своими процедурами приставать. Это ваша работа. А у меня и мысли задней не пронеслось! он сделал паузу, слегка потер лоб. А, я вспомнил что меня отвлекло, у меня тут кровь носом пошла, с детства такого не было. Я вышел в туалет, а вернулся, их уже и след простыл. Точно! Я очень даже обрадовался такому стечению обстоятельств, что не буду лишний раз бегать туда-сюда, забрал, увез и отлично, значит места свободные появились! А для меня только это важно сейчас, товарищ полицейский, только это и важно.
Ну и дебил ты, Гриша!
К этому моменту ко мне чудесным образом уже вернулось спокойствие. Будто обыденную ситуацию решаем, вроде груз какой-то потерялся, и надо его найти. Я решил вмешаться и чуть разрядить нарастающий конфликт.
Это все конечно здорово, а мне то, что делать? Я даже не уверен мои ли это тела. Ну, то есть родители! полицейский с многозначительным и важным видом положил шапку на голову и надвинул ее на лоб.
Что делать, что делать? Сейчас в участок поедем, и там придумаем. Пока ума не приложу кто и зачем мог забрать ваших или не ваших родственников. В участке осмотрите взятые с места происшествия вещи, если ваши, то подпишете протокол, а дальше пойдем на стоянку за машиной, точнее за тем, что от нее осталось. Если нет, будет видно.
Я не стал сопротивляться, хотя до конца не был уверен, что мне вообще стоит на это соглашаться. Двинулись на выход. Полицейский покрутил пальцем у виска проходя мимо Гриши, тот в свою очередь пожал плечами, и все молча разошлись, шаркая ногами по вымытой плитке. Шли той же дорогой, среди пахнущих гноем и испражнениями коридоров, мимо изредка попадавшихся врачей и медсестер, вдоль белых потрепанных стен и безымянных кабинетов. Пытаясь угнаться за великаном в форме, я семенил ногами как умел шустро, и через несколько минут мы оказались во внутреннем дворе больницы. Внутренний двор был скудный и заснеженный, к нему примыкала вычищенная дорога и парковка. Полицейская четырнадцатая была хороша заметна на фоне однообразных машин.
Ой, черт, забыл. Нужно было еще кое-что спросить. Подождите меня здесь, я быстро. он открыл машину и усадил меня на заднее сиденье, и уже захлопывая дверь пошутил, Надеюсь вас не украдут, а то останется много нерешенных вопросов.
Дверь хлопнула и полицейский, перепрыгивая своими длинными и тощими ногами через снег, снова направился к зданию больницы. Было довольно холодно. К вечеру мороз обычно крепчал, а ветер пронизывал даже теплые вещи насквозь, не говоря уже об обледеневшей консервной банке, в которой я сидел. Людей, проходивших мимо, было мало, машин на парковке тоже было не так много, на улице еще светло, только кучка голубей почему-то терлась возле моего окна, и они спешно взмывали вверх, когда я рукой стучал по стеклу.
Ждать стало скучно. Куда-то пропало чувство страха, горе утраты не ощущалось так сильно, хотя буквально час-полтора назад мои слезы невозможно было остановить, и я совершенно не верил, что это происходит со наяву. Сейчас шторм внутри утих, наступил штиль, и я совсем ничего не чувствовал, был пустым, как выпитая бутылка лимонада, внутри которой лишь вонючий воздух и остатки жидкости, которая когда-то приносила удовольствие. Я был готов принять любую правду и сделать все, что скажут, уже ничего не имело значения, и любое предложенное мне продолжение истории, в какую бы сторону она не развернулась, не даст мне прежней картинки мира. Все изменится. Вероятно, именно из-за этого моего пассивного настроя и наплевательского отношения к событиям, я и сижу в промерзлой полицейской машине словно преступник, обреченный на наказание и ожидающий своего приговора. Ожидающий, как судьба распорядится, а внешний мир и обстоятельства сими собой, вместо меня все обустроят и обставят. Я лишь позже посетую, что все не так, как я хочу. В данную секунду абсолютно наплевать с кем и как двигаться, и тем более в каком направлении. Лишь бы не вспять, ведь тогда этот сраный день повториться заново и может вообще никогда не закончится.
Минут двадцать я просидел в полнейшей прострации, в состоянии, в котором я даже не думал, а просто пребывал в странном ощущении бездумья, тупо уставившись на облепивших машину, глупых голубей. В конце концов мне это надоело, к тому же стало нестерпимо холодно, и я решил пойти поискать этого полицейского, или как минимум погреться в холле больницы. Руки и ноги окостенели без движения, а задница окончательно примерзла к поролоновой сидушке. Я со скрипом открыл заледеневшую дверь и распугал всех голубей, что стремительно взмыли вверх. Увидел рассыпанную возле машины и на ней кучу семечек. Голуби изрядно потрудились, перерабатывая их в замерзший белый налет.
Через снег, фактически по следам давно ушедшего полицейского, начал пробираться к больнице, зачем-то постоянно оборачиваясь на машину. Через задний вход снова вошел в больницу, прошел небольшой коридор, поднялся по ступенькам и открыл небольшую входную дверь, которая вела обратно внутрь просторного холла с регистратурой. Ничего необычного. Однообразная, типичная картина. Народу не меньше, кучи возле регистратуры, врачи в белых халатах снуют туда-сюда, а я опять стою в растерянности и кручу головой во все стороны. Среди мелькающих, суетящихся и копошащихся муравейчиков, мое внимание привлекли только эти особи. Стоит врач, рядом с ним человек с забинтованной головой и полицейский. Тот самый которого я ищу. Дикость! Я значит промерз до костей, а он мило беседует, стоя в холле больницы. Слегка опешив, я стал пробираться сквозь толпу, и уверенными шагами, распихивая людей руками, рассчитывал громко заявить о своей претензии, подошел почти в плотную, но не успел выплеснуть ни грамма слов, потому что диалог этих троих донесся до моих ушей раньше.
Протокол я составил, вы пока отдыхайте, а мы по горячим следам попробуем отыскать мерзавца. Результат сообщу по телефону, если так будет удобно? говорил полицейский, убедительно кивая в сторону забинтованного, а после сразу переключился на врача.