Больно уж он старый, говорил Атымчик.
Ещё Атымчик говорил, что некоторые злодейские учёные, которых слишком много развелось в последнее время, доказывают, что не может быть Евлампий отцом всех людей, что не мог он самозародиться из грязи, что так не бывает, что люди произошли от диких медведей или, что ещё гаже, от грязных обезьян, и, что, следовательно, Евлампий, мир ему и многие лета, никакой не первочеловек, а обыкновенный шарлатан. Но за такие мысли и, тем более, речи по головке никого не погладят, и, если бы не разные приборы и машины, которые выдумывают ученые и которые так любит Атымчик, всех вольнодумцев давно бы уже перестреляли, перетопили, перевешали и поотрубали бы им их чересчур умные головы.
Сам Атымчик ходил с мобильным телефоном, а у Баушки в доме был и телевизор, и персональный компьютер, и холодильник, и много других достижений цивилизации.
Основные научные разработки на Изиатии велись в Калекии Наук, всемирной организации учёных, которая называлась так потому, что в стародавние времена, когда эта почтенная корпорация только зарождалась, здоровому мужчине было неуместно не заниматься физическим трудом, а только и делать, что думать и, потому в науку разрешалось идти только увечным и инвалидам, то есть калекам. В те далёкие годы некоторые умные юноши, которые были рождены для науки, специально увечили себя, лишь бы стать учёными. Сейчас от этого варварства давно отказались, но традиционное название главного научного учреждения сохранилось и даже стало почётным.
Время шло, и скоро на баушкин остров должен был приплыть почтовый пароход, который примерно раз в месяц доставлял Баушке и её подданным почту и необходимые товары. На этом пароходе Сильванер собирался отправиться с Атымчиком и Петей в город Атымпетрию, где те учились в Кадетском корпусе и где находилось одно из отделений Калекии Наук. Доктор хотел официально усыновить Петю и пообщаться с учёными и выяснить у них, нельзя ли как-нибудь вернуться на Землю, в родное трёхмерное пространство.
Может быть, так бы оно и было, но произошли события, в результате которых Сильванер надолго остался на Изиатии и она даже стала для него второй родиной.
Глава 3. Сильванер у пиратов
На острове ждали почтовый пароход, а дождались пиратов. Они напали ночью, подожгли баушкин дом, разогнали слуг и захватили сокровища, накопленные ею за долгие годы ссылки. Хорошо ещё, что Баушка с детьми была в горах, на даче, и не видела этого кошмара.
Сильватер же сидел дома, так как у него на глазу вскочил ячмень и он, лазая с детьми по горам, повредил ногу. И когда напали пираты, нога его была в гипсе, а глаз был закрыт чёрной повязкой. Страдая от вынужденного безделья, Сильванер не брился, лицо его заросло густой чёрной щетиной. В общем, вид у него был самый что не на есть пиратский. Поэтому пираты приняли его за своего.
О, дружище! О, наш славный соратник! на перебой кричали пираты.
Как давно я тебя не видел! Дай обниму тебя покрепче! сказал капитан, видно принимая доктора за кого-то другого и заключил Сильванера в объятия. Наконец-то мы нашли тебя, и ты снова станешь нашим боевым товарищем.
По литературным источникам Сильванер знал, что из себя представляют пираты, и счёл за благо не разочаровывать их и побыть пока одним из них. Поэтому он как был, в гипсе и с повязкой на глазу, отправился, опираясь на костыль, на пиратский корабль.
Это был довольно большой трёхмачтовый парусник, над которым развевался чёрный флаг с черепом и костями, известный всем как «весёлый Роджер». Именовался сей боевой корабль «Геморрой». Вообще-то на борту его была надпись «Герой», но это было слишком пафосно, и по-другому как «Геморрой» пираты свой корабль почти никогда не именовали. Команда на нём подобралась из отъявленных головорезов. В её составе было человек тридцать, все обожженные тропическим солнцем и продублённые ветрами всех морей ветераны, многие из которых были украшены ужасными шрамами, полученными в боях.
Были среди них и три ведмедя, два взрослых, и один мальчик-юнга. Поскольку Сильванер никогда раньше не видел этих необычных существ, то он внимательно к ним присматривался. Они внешне были больше похожи на медведей, тело их было покрыто густой бурой шерстью, имели они почти медвежью голову, и только передние лапы у них больше напоминали человеческие руки, но с большими когтями вместо ногтей. Одевались они как люди, но не носили обуви, и, косолапо переваливаясь, ходили на задних лапах. Были они несколько глуповаты, годились больше на тяжёлую физическую работу, но говорили членораздельно и вполне хорошо. В бою были бесстрашны и свирепы, смело шли на выручку своим товарищам, но из-за своей неуклюжести часто погибали в схватках.
Благодаря своему природному уму и организаторским способностям Сильванер быстро стал у пиратов чем-то вроде помощника капитана.
Он сумел так себя поставить, что пираты боялись его и выполняли все его приказания. Занимались пираты тем, что грабили прибрежные поселения, а награбленное пропивали. Жили весело и беззаботно, всего было вдоволь. Большим неудобством в пиратской жизни для Сильванера было то, что нога и глаз его давно зажили, но, чтобы не нарушать образа, ему приходилось ходить с загипсованной ногой и перевязанным глазом.
Сильванер решил, что, раз уж так получилось, то он отправится с пиратами и будет изучать Изиатию, и, главное, искать своего Фишбоя. Ему что-то подсказывало, что его сын тоже попал в трёх-с-половиной-мерное пространство и плавает где-то в морях Изиатии. Доктор также решил, что при первой же возможности он сбежит от пиратов и будет искать способ вернуться на Землю.
После разграбления баушкиного острова пираты отправились на восток к берегам Репении. По рассказам пиратов, это была прекрасная страна. Заселённая меньше других материков Изиатии, она сохранила почти в первозданном виде свою необычную природу. Девственные джунгли, покрывавшие её горы и равнины, были населены невиданными животными, в полноводных реках кишела вкуснейшая рыба, а в небе было темно от бесчисленных невиданных птиц. Люди, населявшие Репению, были добры и доверчивы и занимались, в основном, сельским хозяйством, хотя и промышленность была им не чужда.
Плавание к берегам Репении заняло у пиратов несколько недель, за которые ничего примечательного не произошло. Наконец, пройдя цепь рифов, протянувшихся вдоль побережья Репении, пираты бросили якорь у пустынного берега.
Вдоль берега тянулся каменистый пляж, а сразу за ним до горизонта земля была покрыта лесами. Пираты спустили шлюпку и отправились на берег, чтобы пополнить запас пресной воды и добыть свежего мяса. Сильванер отправился с ними.
Войдя в устье небольшой речки, пираты набрали воды и настреляли много водоплавающих птиц, типа уток. Сильванер же любовался могучими деревьями, сплетавшимися в совершенно непроходимые заросли. Особенно его поразили необычные деревья, составлявшие в местном лесу большинство и не похожие ни на одно дерево из тех, что он видел раньше. У них были зеленоватые толстые стволы высотой метров 4050, заканчивавшиеся у вершины пучком огромных листьев, напоминающих листья репы. Ближе к земле ствол переходил в утолщение желтоватого цвета, напоминавшее корнеплод той же репы. Да пираты и называли это растение древовидной репой. По-видимому, это растение было наследием древних эпох истории Изиатии, когда обычные огородные растения достигали баснословных размеров.
В Репении большинство растений относилось к семейству реповых, отсюда, как предполагают учёные-филологи, и пошло название материка. Растения этого семейства в Репении были очень разнообразны и часто обладали весьма полезными для людей свойствами. Так, например, из сахарной репы получали репный сахар, обладавший, как утверждали здешние жители, чудодейственными целебными свойствами. Высушенные листья другого вида курили вместо табака, из волокон репы-лианы делали верёвки и грубые ткани, и так далее. В пищу же на материке употребляли, в основном, продукты репного происхождения.