Воскресный день какого-то дня
Падал большой, какой-то не причёсанный там, на небе, мохнатый снег. Он ложился на гладь озера в парке. На скамейке у озера сидел он, Эля, рядом синяя коляска на мягком ходу. Он пил пиво и глядел на падающий снег. Она следила за его взглядом. На том конце озера, в шашлычной играла бодрая музыка: тянуло запахом жареного мяса и уксуса с луком. Человек-азиат танцевал зажигательный танец с выходом, с приседанием на одну коленку и странным вращением кистей рук.
Эля: Весной надо съездить к маме. Она спрашивает, мы будем копать под картошку усад или нет. В этом году даже не всю картошку продали. Цены по три рубля за килограмм. Капусту вообще даром отдали, да и к новому году надо помочь зарезать телёнка.
Он слушает, но на самом деле вспоминает тот загадочно-праздничный день.
Полдень этого дня
Она плачет, они мчатся с частным извозчиком по городу.
Частный извозчик: Куда прёшь! (Сигналит все сильнее, ударяя по звуковому сигналу.) Блин! Борзота не местная! Колёса потные!
Он на маршрутке. На одной из остановок влезает пьяный, но не сильно агрессивный.
Он: Передаём за проезд!
Пьяный: Счас шеф Включи погромче На!
Он: У нас шесть рублей!
Пьяный: Почему?
Он: Потому что. Давай живее ещё рубль!
Пьяный: Да ладно, шеф, билет не надо.
Он: Будем платить!
Пьяный: Чё, крутой? Бери сколько дают.
Красный свет светофора. «Маршрутка» останавливается; открывается входная дверь; он перелазит с водительского места в салон; берёт за шиворот пьяного; тот начинает сопротивляться.
Женщина в годах: Да оставьте вы его, пьяный, что вам, рубля жалко?
Другая женщина: Да они оборзели, на вино хватает! Правильно, товарищ водитель!
Он выволакивает пьяного пассажира на улицу. В это время светофор переключается на «зелёный» свет. В хвосте «маршрутки» гудят автомобили.
Он: Ну что! Рубля жалко!
Пьяный: Да ладно, чё так психовать.
Он: Заколебали потому что!
Пьяный: Я заплачу, хочешь, больше дам. Ну, правда, я ведь сам водила.
Он: А чё же ты тогда ё
Пьяный что-то объясняет ему про то, что разбил машину, про то, что на ремонте, что денег потому нет ни фига, что завидно даже на тех, у кого такой хороший «мотор», и прочее.
Но в это время из второй машины, которая стоит в хвосте «маршрутки», из голубой «девятки» выскакивает Она и бежит к нему; за ней выбегает частный извозчик.
Частный извозчик: Девушка, блин, деньги!!!
Она подбегает к нему. Пьяный, понурив голову, что-то тихо бормочет. Она смотрит на него. Он смотрит на неё.
Он: Вы решили?
Она: Да!
Частный извозчик: Девушка Из любви к вашему нежному возрасту сто рублей.
Он отдаёт ему деньги. Они впрыгивают в «маршрутку». Пьяный глупо моргает своими большими карими глазами у дверей «маршрутки». Он возвращается, втаскивает его в салон машины, быстро заводит двигатель, и машина еле-еле успевает проскочить на уже переключающийся с «зелёного» на «красный» свет. Она садится на место кондуктора и улыбается всем.
Она: Здравствуйте, люди!
Пьяный: (в недоумении)?????!!!!
Частный извозчик подходит к своей машине, около неё двое крепко сложенных в кожаных куртках и наголо обритых молодых ребят, сзади его синей девятки стоит джип; он без разговоров отдаёт деньги, которые ему заплатил Он за Неё, молодые бритые ребята недоуменно пожимают плечами.
Частный извозчик: Надо шустрее рулем крутить. А не распальцовывать на барабанах.
Молодой человек в кожаной куртке: Я не понял?!
Голубая «девятка» срывается с места, лихо развернувшись на встречной полосе.
Частный извозчик: И не поймешь, урод!
Вечер первой встречи
«Маршрутка» с нашими героями возвращается в гараж. Рабочий день окончен. Ночной город: безлунный, беззвёздный такой светло-жёлтый от уличных фонарей, такой бесконечно одинокий и неуютный, словно мы не жители этого города, а колонисты на Марсе.
На капоте шампанское, водка, хлеб, букет роз, торт, маслины, лимон, сыр, майонез всё, что необходимо для праздника. Она смотрит на него, Он смотрит на этот город. На последнем сиденье отсыпается, уткнувшись лицом в стекло, тот самый пьяный водитель-пассажир.
Ночь. Уже ночь. Люди разбредутся по кроватям, по диванам; люди лягут вместе или порознь. Соединятся руками, переплетутся ногами, накроются телами, а может, и нет. А может быть, и не будет вообще ничего, кроме одной бархатной мглы, укладывающейся на стонущие ноги бегущей во Вселенной Земли.
Сторож подходит к «маршрутке» в которой горит свет. Лают собаки.
Сторож: Тук-тук-тук. Заканчиваем праздник. Мне собак надо выпускать. И начальник звонил, спрашивал, мол, все ушли.
Он: Дядя Вить, заходи. Праздник у нас сегодня, понимаешь? Настоящий. Это тебе не новый год! А такой, какой бывает раз в жизни.
Сторож: Понимаю ребятки. Понимаю. Я и сам молодым был. Но порядок. Да и то, у вас праздник, а у меня наказник.
Он: Мы тихо, дядь Вить! Ты же знаешь, я когда-нибудь оставался в гараже, гулял?
Она: Мы тихонечко, пожалуйста?.. А хотите, мы за вас подежурим?!
В сторожке слышно, как зазвонил телефон. Залаяли собаки и засигналила подъехавшая к воротам гаража машина.
Он:???
Она: Пожалуйста, мы же тихо!
Сторож: Ладно. Только двери плотнее закрывайте. Джек дурак!.. Иду! Иду! Ишь, как сигналит, словно у райских врат. Иду! Раствори вас в осень.
Я не представляю, где и как в автобусе можно заниматься любовью, но наверняка для двух страстно любящих сердец это не проблема. Сколько есть мест, которые кажутся ну никак не приспособленными к этому. И знаю, что всё равно есть такие настоящие страстные, которые и этот неудобный уголок земли обратят в любовное ложе. Для настоящей любви нет неудобных мест Почему спросит читатель, автор не соединил своих героев в каком-нибудь романтическом месте? Даю вам слово, что не от недостатка воображения. Один мой знакомый рассказывал, что занимался любовью на рояле. И как гудел этот огромный белый зверь, когда любовники подошли к самому сладкому мгновенью.
Я знаю, я точно знаю, что и эта бездушная, железная машина вибрировала своими внутренностями и пела железной кожей своих частей.
А в луче прожектора две большие чёрные овчарки, затаив дыхание, охраняли это не звериное.
Бывшая кондукторша в этот вечер набирала ЕГО номер. «Сотовый» звенел, а они целовали друг друга. «Сотовый» звенел и звенел, и поэтому Он, не отрываясь от поцелуя, искал рукой этот телефоно-глаз, присматривающий всегда за нами. Было слишком нежно, чтобы его найти.
Бывшая кондукторша кусала ногти и ждала, ждала ответа.
А они вслушивались в дыхание друг друга. Она случайно легла на телефон, «сотовый» включился, и бывшая кондукторша услышала ответ.
Это встревожено-высвобождающееся дыхание сладости и муки.
Бывшая кондукторша отпрянула от этой чёртовой коробочки, но потом, наоборот, жадно прильнула. Но на том конце пространства, где были Он и Она, продолжалась сладкая борьба. Телефон соскользнул вниз, ударился об пол. Бывшая кондукторша зажмурила глаза, а потом услышала ровный шум теплонасоса.
Маленький Ваня тихо спал, за окном была негромкая ночь. Женщина в слабом свете ночника набирала один и тот же номер, который был занят
На следующий день. После случившегося
Бывшая кондукторша: Легла, легла, актриса фиговая фиговая! Тебе же не нравится рано вставать? Ты же не любишь ездить на автобусах. А сама в первый же день легла (Трясёт сотовым телефоном). Бывшая кондукторша продолжала размахивать «сотовым» телефоном: «Я всё, всё слышала. Как ты дышала. Как ты дышала и стонала. Вот что надо было читать на вступительных экзаменах
Бывшая кондукторша заплакала и пошла от своей подруги, обметая свои колени полами шубы.
Она: Света! Света!.. Прости!
Света махнула безнадёжно рукой с «сотовым» телефоном.
Разговор перед первым расставанием на 3-и дня
Она: Не спеши, побудь сколько надо! Я тоже не на день. Дня три- четыре надо побыть.