Пустые страхи и глупые предрассудки. Все это перестанет их беспокоить после первой игры со мной.
А если они тебя специально выведут из строя?
Меня? ошеломленно спросила Нина, у которой пока не случалось настоящих врагов и физических конфронтаций (проще говоря, драк), а все увечья она в основном наносила себе сама. Ну, я этого не позволю. Я сильная и могу за себя постоять. Не на ту напали.
Проговаривая это, Нина изобразила несколько ударов рукой и ногой. Ее движения рассеивали дым. Правда в этих словах была. Отто давно заметил, что Нина сильная. При ее комплекции она почему-то больно била, даже если в шутку, в одиночку поднимала что-нибудь тяжелое, играючи гнула ложки в столовой или скручивала железные линейки, устраивая из этого шоу. А на счет того, что Нина могла сломать, что угодно, вообще отдельный разговор.
И все же Отто было тревожно из-за ее упорного стремления играть в более серьезный хоккей, чем ей пока позволяли. Эдакий безопасный режим без травм, лайт-версия, идет следом после настольного, подумал он. И тут же вспомнил про игровые автоматы, про пинбол, который Нина обожает, и подумал, и заметил, что между хоккеем и пинболом есть какое-то сходство. Осознает ли его Нина?
Их много, а ты одна. Отправят тебя в медпункт пару раз, чтобы под ногами не мешалась. Не свои, так чужие. Либо будут бить несильно, но систематически, вынуждая тебя отступить. Задавят количеством.
Я не верю, что дети моего возраста могут быть так целенаправленно жестоки.
Нина ты же сама сказала: это спорт. Помимо рисков учитывай еще и озлобленных подростков.
Ну, боль от естественных столкновений по ходу игры можно потерпеть, особенно в защитной форме. Я же и сама могу врезать. Тем более, теперь, когда когда у меня появились эти приступы боли. В которые я хочу кого-нибудь избить.
Отто поежился.
Так ты поэтому в хоккей хочешь?
Нина дикими глазами посмотрела на него.
Издеваешься?
Извини. Я сегодня неудачно шучу.
Ты всегда неудачно шутишь. Оставь это профессионалам. Например, мне, она театрально ткнула большим пальцем себе в грудь, затем деланно поклонилась, и они засмеялись.
Напряжение сразу сошло на нет. Наступило недолгое молчание, в течение которого каждый думал о своем, следя за тем, как вдали ускоряются облака, как от ветра преображаются их формы, а солнце, неумолимо клонясь к горизонту, бледно подсвечивает их снизу. Обычно такие паузы в диалоге возвращают к предыдущей теме, а у Нины и Отто каждый этап беседы отделялся от последующего будто бы стеной из смеха, после которого сразу начинали говорить о другом. Вот и теперь было ясно, что тема с хоккеем исчерпана.
Знаешь, что самое странное? И я только сейчас это поняла, когда ты сказал, что сокомандники могут обойтись со мной жестко.
О чем ты?
Тот тип. Ну, ты понял, какой. Действовал очень аккуратно. Он явно не хотел причинить мне боль, понимаешь? Нес меня осторожно, в машину усаживал тоже. Это что-то меняет, но я не понимаю, что. Если бы он действовал более грубо и быстро, если бы выбрал другие методы, например, усыпить меня уколом или, как ты сказал, вонючим платком хотя бы, у него бы все получилось. Но он как будто знаешь, да, это звучит дико и нелогично, но он как будто не хотел причинить мне вреда.
Нина, это бред. Зачем, по-твоему, похищают детей?
Вопрос был слишком откровенный. Он заставил прямо, без увиливаний, представить, что могли с нею сделать, если бы не счастливая случайность. Но Нина не стала реагировать остро, хотя имела полное право. Она пожала плечами, щурясь от дыма.
Ты же сказала, он запихивал тебя в машину как мешок с зерном.
Верно. Но только потому, что я не могла двигаться и висела как безвольный манекен.
Может, он все-таки тебе что-то вколол незаметно или дал понюхать.
Меня обследовали. Брали кровь и мочу на анализ. Ничего не нашли. Ты не думай, я его не оправдываю. Просто высказала наблюдение, показавшееся мне странным.
Родителям расскажешь?
Сейчас это уже ничего не изменит.
Как они вообще отпускают тебя куда-то, кроме школы, после такого? Если бы меня попытались похитить, мама заперла бы меня дома и перевела на домашнее обучение.
Есть много разумных причин позволить мне жить дальше без изменений. Хотя, мне кажется, в глубине души моя мама, а может, и папа, хотели поступить, как ты и сказал. Во-первых, психолог запретил им ограничивать мою самостоятельность и делать что-либо, напоминающее о «травме», как он выразился. Целью моих визитов к нему как было устранение этой травмы, чтобы я не боялась людей, особенно взрослых мужчин, всю оставшуюся жизнь, и все такое. Во-вторых, родители не могут быть рядом постоянно, я сама должна уметь хоть минимально постоять за себя, и для этого меры приняты. В-третьих, но не по важности, а по порядку, со мной всегда ты, а наличие свидетеля сводит риск на минимум. Если бы в тот раз я шла с тобой, этого бы не случилось.
Ну, спасибо.
Не обижайся, друг, она больно хлопнула его по спине, ни у кого нет сомнений, что ты способен меня защитить. У меня так точно. А еще следователь сказал родителям, что повторное нападение маловероятно. Настолько, что можно не беспокоиться.
Почему?
Типа, когда похищают, обычно это не какой-то конкретный ребенок, которого долго выслеживают (слишком энергозатратно, плюс слежку можно заметить), а самый удобный для похищения ребенок, например, идущий в одиночестве в безлюдном месте, при отсутствии движения машин, в тихом районе, где это меньше всего ожидается, и так далее. Суть ты понял, Отто кивнул. Такие типы могут весь вечер колесить по городу, выискивая подходящую цель и удачные условия. Действовать им приходится без плана, спонтанно и быстро, в зависимости от местности, времени суток, момента. Следователь сказал, что это очень похоже на мой случай.
Шарит, оценивающе присвистнул Отто.
Ну, конечно, это же его работа. Мне и самой слабо верится, что похититель повторно будет выслеживать цель, к которой уже привлек внимание, облажавшись. Похоже на бред. Самым верным в его ситуации, если он не дурак, конечно, будет избавиться от машины и уехать в другой город. Хотя бы на время.
Они помолчали, Нина хмыкнула.
Вот так и получается, что моей жизни вроде бы больше ничто не угрожает. Сомневаюсь, что ему нужна была именно я. Нет мотивов.
Нина, откуда ты так много об этом знаешь? Так грамотно об этом рассказываешь, будто работаешь в розыске уже много лет.
Почти, засмеялась она. Это все дед. Каждый вечер смотрел свои сериалы про русских полицейских. Ну я и смотрела вместе с ним. Знаешь, даже интересно.
Ты не рассказывала! Отто искренне возмутился.
Я только сейчас вспомнила.
Тоже хочу.
Названия я, вроде, помню.
Выпросишь у отца ноутбук? просиял блондин.
Друг, все, что угодно, лишь бы ты был счастлив.
Отто представил, как они вместе валяются на узком диване у Нины на чердаке, как щекочут друг друга ресницами, прислоняя глаз вплотную к щеке, и действительно почувствовал переполнявшее его счастье.
Своя комната у Нины была, но там она спала и делала уроки, словом, занималась самыми скучными вещами в ее жизни. А зависать любила на чердаке, который ей любезно расчистил и обставил мебелью отец. Он выбил для дочери это право в тяжелых баталиях с мамой, которая, мягко говоря, не испытывала восторга от идеи переоборудовать помещение для хлама в жилое и отправить туда ребенка. Она запрещала мужу потакать капризам Нины, к счастью, он ее не слушался, как и сама Нина.
Часть вещей девочка сразу перетащила туда для большего ассортимента развлечений. Настольные игры, например, плакаты с рок-группами, командами по хоккею и регби; кое-какие книжицы, дартс, музыкальный плеер, баскетбольный мяч с собственной росписью и прочую мелочь.