Ты Нина, да? спросил подросток лет четырнадцати в модной белой куртке и красной бейсболке с нашитой эмблемой NASA.
Девочка отстранилась и нахмурилась, на всякий случай увеличив дистанцию между собой и собеседником. Она опиралась на здоровую ногу, перекинув на нее основной вес тела, а поврежденную уже по привычке отставляла чуть в сторону, облегчая ей участь.
Да это точно она. Не видели разве, как хромает? вмешалась какая-то девочка, возрастом примерно ровесница первого.
Нина осмотрела их лица и заметила потаенное ожидание. Ожидание того, когда она сама заговорит.
Откуда вы все меня знаете?
Тебя знает теперь вся школа.
Ты разве не в курсе? подал голос мальчуган лет одиннадцати в теплой джинсовой курточке с молочным меховым капюшоном. Нина повернулась на него.
В каком смысле?
Отто нам все рассказал.
И даже показал твой ботинок.
А очень больно было? Больнее, чем когда зуб вырывают у дантиста?
А гвоздь был ржавый? Какого размера он был?
Много крови потеряла? Ходить больно, наверное?
Хочешь, мы поможем тебе дойти до класса?
Ты покажешь свой шрам? Ведь точно остался шрам, да?
Реально, покажи его! Сними ненадолго обувь, мы просто посмотрим, трогать не будем, обещаю.
Нина не успевала переводить взгляд с одного лица на другое, и все они казались ей почему-то одинаковыми.
У нас тут благодаря тебе несколько дней уроки отменяли, чтобы познакомить с техникой безопасности и научить оказывать первую помощь.
Ты крутая, Нина! выкрикнул кто-то из задних рядов, потеряв надежду пробраться вперед.
Так что, расскажешь нам теперь сама, как все случилось? В какой момент ты потеряла сознание? Как это было?
Нам очень интересно, Нина, это правда.
А твоих родителей оштрафовали за то, что ты проникла на закрытую территорию? этот голос девочка узнала, явно голос одноклассника, но она не успела понять, кого именно.
Я слышал, что «Юлитед Индастриз» уже обо всем знают и ликвидируют стройку. Так что ты последняя, кто на ней побывал!
Ну разве это не круто? Блин.
Нине хотелось побежать. Сорваться с места и бежать до самого класса, распихивая и расшвыривая всех, кто попадется на пути, но предстоящая боль в ноге отсекала эту идею, и девочка просто закричала, чтобы прекратить поток вопросов и остановить толпу школьников, которая медленно сгущалась вокруг нее. Впервые в жизни она начала бояться людей. От ее крика птицы шумно взлетели с деревьев. Девочка отдышалась и ответила:
Я не хочу. Ничего. Рассказывать.
Припадая на одну ногу, она направилась в сторону своего класса, а прибежавший на крик учитель разогнал остальных по своим урокам. Отто и Ханна сильно опоздали у их отца на полпути сломалась машина. Увидев Нину, мальчик улыбнулся и занял место рядом с нею, сохраняя таинственное молчание. К этому моменту ее настроение выровнялось, но раздражение, усиленное непониманием новый темы из-за пропусков, оставалось.
За половину урока одноклассники написали и передали ей порядка десяти записок незаметно от учителя. После третьего послания Нина перестала их разворачивать, после пятого начала рвать бумажки. В них было одно и то же разными словами, а ей совершенно не хотелось это обсуждать. Когда Отто сел рядом с нею, мгновенно забыв о сестре, с которой вошел в класс (Ханне пришлось довольствоваться задними партами, ибо главная соперница вновь ворвалась в ее жизнь и отняла брата, а все нормальные места оказались заняты), Нина передвинула к нему гору бумажных кусочков, вызвав недоумевающий взгляд друга.
Что ты сделал? шепотом спросила она.
Обеспечил тебе известность. Разве мы не этого хотели?
Отто, мы шли туда, чтобы что-нибудь стащить и похвастаться среди своих, в узком круге лиц, но не всей же школе! Я не для того полезла на гору строительного мусора, чтобы история стала достоянием общественности. Мне во дворе прохода не давали!
Я и не рассказывал всей школе, оно как-то само разошлось, честно.
Я не хочу и не буду ни с кем это обсуждать, девочка указала хмурым взглядом на порванные записки. Мне хватило разговоров с родителями и врачами, тошнит уже. Даже офицер полиции приходил один раз.
Ты не представляешь, как сильно я за тебя переживал.
Разговорчики в классе! учительница ударила указкой по доске, заставив присутствующих инстинктивно вжать голову в плечи, и обвела их испытующим взглядом, но так и не сумела вычислить, кто шептался. Первое предупреждение, прошипела она и отвернулась.
Дети замолчали, продолжив слушать тему. Никто не хотел бы получить второе предупреждение. Отто незаметно порылся в клочках записок. Некоторые вопросы вызвали у него улыбку, прочие звучали довольно назойливо. Сделав вид, что записывает конспект в тетради, мальчик написал:
«Если бы месяц назад тебе сказали, что скоро тебя будет знать вся школа, ты бы поверила?» и легонько толкнул Нину локтем, привлекая внимание. Девочка попыталась скрыть ухмылку, но рядом с Отто ей это не удалось. В своей тетради она написала ответ:
«А нужно было всего лишь продырявить ногу».
Отто чуть не прыснул смехом, но, к счастью, сдержался. После урока он вывалил ей все, как было. Узнав, что происходило в школе в ее отсутствие, Нина покачала головой и промолчала. Сложно было давать комментарий столь неоднозначной ситуации, когда тебе нет и десяти лет. Мысленно она надеялась, что скоро интерес к ее персоне поутихнет (не может же это длиться вечно, найдут себе новый объект и отстанут), но какого ребенка не порадует мысль о внезапно свалившейся популярности? Приходилось вкушать ее плоды, иногда обнаруживая в этом некоторые плюсы.
Первый кирпичик в социальный портрет Нины был положен рукой несчастного случая, и все дальнейшее будет только укреплять сложившийся в умах образ. Она ощущала этот процесс, хоть и не сумела бы сформулировать словами, но не знала, радоваться этому или расстраиваться. С Отто они еще долго обсуждали случившееся на стройке, отбиваясь от зевак и разыскивая места, где хотя бы на перемене могут побыть вдвоем.
Так прошел ее первый день, а на следующий последним уроком была физкультура. Нина впервые не занималась, в просто сидела в зале, и это настолько ее угнетало, что хотелось испортить настроение абсолютно всем, но она сдерживалась, чтобы не превратиться в Ханну. Многие оставили ей на хранение свои мобильники, в которые разрешили поиграть, чтобы убить время, но даже перспектива почти час рубиться в пинбол не скрасила одиночества.
Сидеть на месте, когда все вокруг двигаются, визжат и бросаются баскетбольными мячами, как будто хотят разбить друг другу головы или как минимум оставить с синяками, давалось Нине с очевидным трудом. Несколько раз она порывалась встать и побросать мяч в кольцо, но учитель бдительно возвращал ее на место, пока не потерял терпение.
Если тебе здесь не сидится, топай в зал в западном крыле. Посидишь тихо и посмотришь, как старшеклассники играют в хоккей.
Хоккей?
Да. У них сейчас как раз тренировка. Скажешь, что я тебя прислал, потому что ты мне надоела. Если тебя вообще кто-то там заметит. Все! Бегом, то есть, шагом марш! Только медленным и осторожным шагом, поняла ты меня, стихийное бедствие в теле ребенка?
Сэр, так точно, сэр.
Все, брысь отсюда.
Остаток занятия девочка действительно наблюдала за тренировкой сборной школы Мидлбери по хоккею. Никем не замеченная, она расположилась на самом верху трибун, где почти не было света, позабыв обо всем, включая многострадальную ногу и внезапную известность. Зрелище так увлекло ее, что девочка замечталась о карьере хоккеиста (до этого дня она грезила стать каскадером). Ясно увидела себя в белой форме с красными цифрами на рукавах, со щитками на коленях, с клюшкой и на льду, возможно, без пары зубов, но это мелочи жизни.