Тишину ночной комнаты нарушила мелодия сотового телефона. Рубин потянулся и взял его со стула, стоящего у дивана.
Да, слушаю, почти шепотом принял он вызов.
Григорий Степанович, вам необходимо срочно прибыть в больницу. Вы на своей машине? спросил женский голос.
Нет, моя машина у больницы.
Хорошо, тогда за вами сейчас пошлю дежурку, ответили в телефоне.
А что случилось? Рубин сел на диван.
Калугин сказал всех поднять. Григорий Степанович, приезжайте, тут такое!.. Машина выезжает.
Хорошо. Приеду, закончил он разговор и стал одеваться.
Что случилось? тихо спросила жена, приподнявшись на диване.
Там что-то в больнице. Ты спи. Я быстро съезжу, узнаю, ответил он, застегивая рубашку и надевая пиджак.
Опять. Знаю я твое быстро. Дверь на ключ закрой, когда уходить будешь, недовольно ответила она и повернулась на другой бок.
Он, стараясь не шуметь, вышел из квартиры и спустился на улицу. У подъезда уже стояла «буханка», двигатель которой работал.
Григорий Степанович, я за вами, сказал водитель, когда Рубин открыл дверцу машины.
Привет, Толя. Это я уже понял, ответил тот и, усевшись на сиденье, продолжил: Поехали.
Машина выехала со двора и понеслась по ночному городу. Он смотрел на мигающие желтым цветом светофоры и пустые улицы. «И все же ночной город красив. Вон горит свет в некоторых окнах, кто-то не спит. Интересно, что там случилось? А чего я не спросил у Толи?» подумал Рубин и повернулся к водителю.
Что там случилось?
Толком даже не знаю, Григорий Степанович. Но там такой страх, как в фильмах ужасов. В больницу никого не пускают, полиции и военных много. Аж не по себе становится, ответил водитель, сбавляя скорость и крутя руль на повороте.
Странно. Ну ладно, разберемся.
Машина остановилась метрах в ста от кованого забора больницы, потому что дорогу перегородил полицейский автомобиль с работающими проблесковыми маячками. Рубин быстро открыл дверь и выскочил на дорогу.
Я заведующий отделением реанимации, представился, подойдя к полицейским.
Проходите. Ваши, кажется, там собираются, ответил капитан и показал рукой в сторону парковки.
Спасибо, ответил Рубин и медленно прошел за оцепление.
Григорий Степанович! Иди сюда! кричал ему мужчина, в котором он без труда узнал главврача Калугина.
Он повернул в его сторону и посмотрел на солдат с автоматами, которые стояли вдоль всего забора.
Это наш заведующий реанимационным отделением, Рубин Григорий Степанович, представил его Калугин военному полковнику и майору в форме полиции.
Здравствуйте, кивнул Рубин и обратил внимание, что руки́ никто не подает.
Наши все вон там собираются. Я сказал, чтоб ждали информацию на парковке, показал кивком Калугин.
Дмитрий Павлович, а что происходит? посмотрел на него Рубин.
А, так ты еще ничего не знаешь? Я думал, наши тебе уже рассказали.
Да я только приехал. И ничего не понимаю, начинал раздражаться Рубин.
Понимаешь, Григорий Степаныч, думали, беда далеко, а оказалось, совсем рядом. Бумагу читал неделю назад? Я еще собирал вас в кабинете узким кругом, Калугин смотрел ему прямо в глаза.
Конечно, помню. Сказали еще довести до персонала. Я и проинструктировал своих, ответил Рубин, явно не понимая, что имеет в виду главврач.
Ну? Калугин не отводил взгляд.
Вы что, хотите сказать? Вы хотите сказать Нет, но это же невозможно! Этого не может быть! Заведующий реанимацией смотрел в сторону больницы, потом опять на Калугина, подошел совсем близко к главврачу и негромко продолжил: PK (пэ-ка) вирус?
Да. Есть подозрение, что именно он, так же тихо ответил Калугин.
А, еще не точно? Еще может быть
Гриша, ничего не может быть. Это он. Других вариантов нет. В больнице все дохнут один за другим. Это именно он, этот чертов PK (пэ-ка) вирус.
Дима, но это невозможно. У нас? Откуда? Может
Может не может. Гриша, это он. За два-три часа в больнице симптомы у многих, перебил его Калугин.
Откуда?! Ну откуда он у нас? не мог поверить Рубин.
Откуда? Может? Кто? Не слишком ли много вопросов у заведующего реанимацией? вмешался в их разговор полковник.
Напрасно вы, Сергей Петрович, горячитесь. Григорий Степаныч кандидат наук, отличный врач и у всего коллектива пользуется заслуженным авторитетом, заступился Калугин.
Я не просил у вас резюме на врача. Просто я вижу, что он сильно сомневается в ваших словах. Не так ли? полковник взглянул на Рубина.
Да, я сомневаюсь и не хочу в это верить, потому что знаю, чем это может закончиться.
Тогда подойдите к забору и взгляните на подъезд к приемному покою. Идите, идите. Капитан, дайте больше света! Пусть посмотрит! крикнул полковник.
Двое солдат расступились, и Рубин медленно подошел к кованым прутьям забора. Когда дальний свет фар двух автомобилей разрезал ночную тьму, показались две машины «скорой помощи», стоящие на подъеме у приемного покоя. В открытые двери одной из них было видно, что водитель сидит неподвижно. Казалось, он просто спит за рулем. Входная дверь в приемный покой была открыта, внутри горел свет. Около двери, прямо на асфальте, прислонившись спиной к стене, сидела женщина в белом медицинском халате. Лицо ее и халат на груди были в крови, что говорило о сильном кровотечении из носа и рта.
Сто тридцать туристов, прибывших из Африки в страну, изолированы. У сорока наблюдаются симптомы. Бурунов из приемного покоя успел мне позвонить и дать описание поступивших больных. Я дал распоряжение закрыть больницу и заблокировать двери, негромко сообщил Калугин, подойдя к нему.
Андрей там? Так это же Ты понимаешь, что им всем
Я все понимаю, Гриша. Но другого выхода не было. Ты же представляешь, что будет, если вирус выйдет из больницы?
Я понимаю. Но, черт возьми, откуда он у нас?
Ну я же тебе говорю. Туристы, мать их. Известно, что эта парочка сбежала из изолятора в Подмосковье. Пассажиры самолета, на котором они летели, инфицированы. Многие в критическом состоянии.
Так они что, из нашего города?
Нет. Они взяли такси, ехали в деревню соседнего городского округа. Водителю стало плохо, и на въезде в город они встали. Двое мужчин ехали за ними и заподозрили неладное. Остановились, начали оказывать помощь, вызвали скорую. Пока медики приехали, один из мужчин потерял сознание и у него проявились симптомы. Туда же вызвали вторую бригаду. Оттуда их всех к нам и доставили.
Туристы, мать их! А есть уверенность, что никто не поехал дальше?
Надеюсь, что все здесь. Бурунов сказал, что они больше ни с кем не контактировали. Он как раз их опрашивал в приемном покое. Хорошо, что обратил внимание на симптомы и клинические проявления. Ну а через два с половиной часа все стало ясно. Калугин посмотрел в сторону больницы и добавил: Теперь ты понимаешь, что мы в шаге от апокалипсиса?
Неужели это не сон? Рубин провел ладонью по лицу. Я пойду к нашим.
Да, хорошо. Я сейчас с военными и полицией посовещаюсь и подойду, ему вслед сказал Калугин.
Подойдя к группе коллег, тихо обсуждавших происходящее, он поздоровался со всеми и отошел к автобусной остановке в метрах двадцати. Присев на скамейку, достал из кармана пиджака сотовый телефон. Реальность происходящего никак не укладывалась в сознании. Предчувствие чего-то страшного и неотвратимого нарастало как снежный ком. «Что делать? Семья. Наташа, дети. Они сейчас мирно спят, не подозревая о грозящей всем катастрофе. Позвонить? Предупредить? Пусть уедут немедленно. Куда? Да хотя бы в деревню к теще. Нет, Наташа не поверит. Надо будет ехать убеждать. Потом начнется: работа, учеба; надо всех предупреждать, иначе не поедут. И всё, вот она паника в городе. Что же делать?» размышлял он, крутя в руке телефон.
Григорий Степанович, что же теперь будет? присела рядом с ним женщина.