Но остальное обнажать и не потребовалось.
Священник вытянул из-за пазухи металлический треугольник на цепочке. «Наверное, потому они так странно крестятся, подумалось мне отрешенно. У них символ веры другой формы, вот и повторяют его».
Между тремя равными линиями виднелись сложные, замысловатые плетения. Некоторые показались знакомыми, но присмотреться как следует я не успела. Шепча что-то себе под нос, отец Ульвар опустил знак на обнажившуюся грудь девушки, сразу под ключицами, так что верхний угол смотрел ей точно в яремную выемку.
От вопля, который издала Лавиния, у меня встали дыбом все волоски на коже. Казалось, из нее живьем вынимают душу. Она не двигалась, только все сильнее запрокидывала голову, воя на одной ноте, и от этого становилось еще страшнее.
Девочки отступили на шаг, но испуга я не заметила ни на одном лице. Лишь болезненное любопытство и отчего-то зависть. Чему тут можно завидовать? Мучениям? Будущим шрамам?
По коридору поплыла омерзительная вонь паленой плоти. Только сейчас я поняла, что от огня до того никакого запаха не исходило. Ни жженой ткани, ни волоса.
Святой отец убрал треугольник и снова запихал его за пазуху. Там, где только что ровной розовой кожи касался металл, остались вздутые багрово-красные рубцы.
Лавиния прерывисто дышала, с присвистом, но улыбалась. Улыбалась!
От ужаса и непонимания происходящего я поднялась на ноги, сама того не заметив. Заведующая восприняла мой дикий взгляд, скользнувший по ней случайно, как некий вопрос, и снисходительно усмехнулась.
Ты неплохо справилась, молодец. Теперь, пожалуй, будешь помогать Рути на кухне. Я ей сама сообщу, попозже. А пока пойди, приведи себя в порядок, местрис Осборн отпустила меня легким кивком.
Я повиновалась на автопилоте. Развернулась и потопала к лестнице, по направлению к своей комнате. Перед глазами все еще корчилась в агонии бедняжка Лавиния, а в носу витал тошнотворно-сладковатый пепел.
Радости от внезапного повышения в табели о рангах я не испытывала. У меня вообще все чувства атрофировались. Как можно так спокойно реагировать на мучения ребенка? Мало того, еще добавлять к ним эту жуткую печать! Зачем?!
Что это вообще было такое?
Переодевшись в запасное платье, все так же на рефлексах, я добралась до кухни и обессиленно свалилась на ближайший стул. Не знаю, чего там было больше шока или усталости, но все что я могла в тот момент тупо уставиться в стену.
Что, запечатали-таки? тяжело вздохнув, кухарка поставила передо мной полную чашку. Сначала я подумала, что там чай, и бездумно сделала глоток. Закашлялась и подняла на женщину более осмысленный взгляд.
Вместо чая, как оказалось, я отхлебнула фирменной наливочки местрис Рути. На грушах и перце. Пожалуй, именно это мне и нужно было, чтобы немного прийти в себя и начать соображать.
Я медленно кивнула, глядя в лицо кухарке. Та поджала губы и покачала головой.
Мейс Шев из древнего магического рода. Понятно было, что сила возьмет верх. Кровь не водица.
Уточнить, откуда она знает, кто именно пострадал, я не могла, но местрис Рути каким-то образом сама догадалась.
У нас три девочки сейчас с даром, обыденно, как само собой разумеющееся, пояснила она. От Нейты и Мейми я срыва не жду. У них искра едва теплится, да и стихия у обеих более безобидная земля. А у огненной Лавинии будут проблемы, мы все так думали. С самого начала предлагали запечатать. Пока дар в силу не вошел, оно почти не больно. Чик, и все. Но она уперлась смогу, мол, все проконтролирую, сдержусь. Ну и вот не сдержалась.
Кухарка снова вздохнула и налила нам обеим из пузатой бутылки темного стекла еще по глоточку.
Оно ведь как говорят? по-бабьи подперев щеку кулаком, продолжала женщина. Собеседник был ей нужен лишь для того, чтобы выслушать, что я и делала с превеликим вниманием. Девке дар ни к чему. Одно беспокойство от него. А мейс Лавинии кто-то вбил в голову, не иначе ее матушка, что от запечатывания красота увядает, особенно у огненных магичек. Вот она и упиралась. На самом деле-то оно вовсе наоборот! Запечатанные в особой цене, поскольку дар у них, значит, пересиливает. Через край переливается. Мощный! И детишкам достанется. Главное, чтобы сыночку Так что выйдет теперь наша мейс не за захолустного фермера, а за самого что ни на есть столичного мага!
Воздев заскорузлый палец вверх, словно поставив жирную точку, кухарка тяжело поднялась. Наливочка начинала оказывать свое коварное действие, и двигалась женщина с осторожностью, словно боялась себя расплескать.
Ты посиди, выпей еще, она заботливо придвинула ко мне матовую бутыль. В первый раз смотреть, как запечатывают, еще тот ужас. Но ты не думай, они потом боль почти и не помнят. Стирается, как после ребеночка, а вот в жизни девка теперь устроится всем на зависть.
Я сделала вид, что подливаю добавки, но пить не стала. Хватит с меня. Еще болтать начну ненароком. Терять контроль над собой последнее дело, особенно когда тебя может выдать любое произнесенное вслух слово.
О, ты уже здесь! хмыкнула заходящая на кухню местрис Осборн. Быстро устроилась.
У девочки шок, вступилась за меня кухарка, за что я ей была несказанно благодарна. Она, кажется, впервые увидела, как кого-то запечатали.
Да? заведующая остро глянула на меня, почти как недавно священник, и у меня от дурного предчувствия побежали мурашки по спине. А мне показалось, что она, наоборот, опытная и очень хорошо знает, что делает.
Повезло, наверное, отмахнулась местрис Рути. Вон, глаза до сих пор по медяку. Я ей своей наливочки подсунула, пусть сегодня отдохнет.
Хорошо, дернула плечом местрис Осборн. Дело твое. Она теперь будет тебе помогать. Соображает вроде неплохо, зачем девке руки гробить. Они у нее вон какие, тонкие, деликатные. Пусть на стряпуху учится, может, и сгодится кому.
Я инстинктивно спрятала ладони под стол. Мне совершенно не нравился тон, которым меня обсуждали, не говоря уже о том, что обо мне упоминали в третьем лице. Чувство было, что я крепостная, которую подумывают выгодно перепродать.
Ты чего подумала, дуреха? фыркнула кухарка, заметив мое вытянувшееся лицо. У нас тут солидное заведение. Отсюда за честь почитают жену взять, хоть воспитанницу, хоть служанку. Мало ли, и на тебя кто позарится! А ежели готовить выучишься, так и вовсе распрекрасно пристроиться сможешь.
Растянув губы в полузабытой фирменной улыбке, я согласно закивала. Радость неимоверная, замуж возьмут.
Вот уж сто лет не надо мне такого счастья!
Рассиживаться долго я не стала. Действие наливки быстро выветрилось, паника немного улеглась, и я поднялась, всем видом демонстрируя готовность немедленно начать помогать местрис Рути.
Заведующая пансионом давно ушла. Не по рангу ей на кухне задерживаться, хотя видно было, что в теме она разбирается. Возможно, когда-то тоже начинала с низов?
Кухарка выдала мне нож и пучок моркови, и с самым скептическим видом предложила почистить и порезать кружочками. Я не стала демонстрировать фокусы с летающим кинжалом признаться, после полугодичного перерыва боялась промазать и не поймать вовремя вместо этого принялась тщательно скрести грязноватую шкурку обратной стороной лезвия.
Заметив, что я знаю что делаю, местрис Рути вернулась к своим делам, то и дело поглядывая в мою сторону и подкидывая мне все новые задания. К счастью, курица была уже ощипана. Тут бы я точно провалилась с позором. А вот разделать тушку я бы смогла с закрытыми глазами. Правда, куски получились великоватыми, пришлось рубить еще на части я-то привыкла обед для тигров подготавливать, а для себя не слишком любила стоять у плиты.