Шатун тогда подобрал его, находящегося в полном изнеможении, полумертвого от ран и усталости, возле старого святилища, которое Сивый вместе с горсткой храбрецов из местного ополчения оборонял от целой орды нелюдей.
Случилось так, что Сивый, плывя на утлой лодчонке к истокам реки Белой, случайно заприметил неподалеку от небольшого лесного печища большую орду зверолюдов, среди которых были и явно больные особи, и даже нежити. Решив предупредить ничего не подозревающих селян о грозящей им смертельной опасности, он причалил к поселению и сообщил о нашествии местному старосте. Надо сказать, что его сообщение жители печища встретили довольно спокойно. Без суеты и паники они привычно собрали свои нехитрые пожитки и уже было вознамерились переправляться к заранее заготовленным схронам за рекой, как вдруг возникла заминка с местным жрецом. Старик наотрез отказался покинуть свое святилище, заявив, что Бог не допустит разорения своего дома и не оставит без попечения своего верного слугу, защитит его и непременно пошлет избавление. Никакие уговоры и доводы не возымели действия на старого упрямца, а между тем время было уже на исходе. К тому же, мужики, посовещавшись между собою, решили, что не оставят своего духовного отца на растерзание нелюдям, а лучше умрут вместе с ним. Поэтому они переправили на другой берег баб, детишек, немощных стариков и домашний скот, а сами, вооружившись, чем смогли, отправились на защиту своей святыни.
Глядя на этих бравых вояк, Сивый понял, что даже перед лицом неминуемой смерти он не сможет оставить этих мужественных людей один на один с озверевшей ордой людоедов. Устало вздохнув, он подошел к храбрым воинам и спросил:
Кто у вас главный? Как думаете держать оборону? Какое оружие у вас есть?
Селяне почесали головы, о чем-то поспорили меж собою и, наконец, вытолкнули вперед крепкого, сивобородого мужика в вороненой кольчуге.
Ты вот что, мил человек начал разговор выборный. Ты, судя по всему, человек в ратных делах сведущий. Опытный, значит Так, может, ты к нам в голову-то и встанешь? Вот и старец наш говорит, что, дескать, сам Бог тебя нам послал. А мы уж
Что тут поделаешь? Пришлось Сивому облачаться в доспехи и идти осматривать место грядущей битвы. Святилище, как и все храмы, посвященные Единому, располагалось на самом высоком месте округи на меловом холме возле реки, неподалеку от печища. К нему вела только одна узкая тропа, проходящая по самому краю глубокого оврага. Само святилище было небольшим, но, судя по всему, очень древним. Скорее всего, еще допотопное, а может быть, даже со времен Великой Стужи. Оно представляло собой вымощенное белым камнем пространство под открытым небом, с круглым алтарем в центре. Вся возвышенность была окружена огромными глыбами известняка, сплошь покрытого полустертыми узорами и письменами. Здесь же, возле алтаря, к одной из глыб притулился домик жреца такой же древний, как и само святилище, да и сложенный, похоже, из того же белого камня. Это место как нельзя лучше подходило для обороны, и будь у Сивого хотя бы сотня воинов, он легко бы смог сдержать здесь натиск и более крупной орды. Но у него было только три десятка ополченцев. Охотников, рыболовов и оратаев.
По приказу новоиспеченного воеводы эти вои «от сохи» принялись возводить прямо поперек тропы, на расстоянии перестрела от святилища огромный, выше человеческого роста труднопреодолимый завал из возов, бревен, соломы и всякого горючего хлама. А самого предводителя сельского воинства позвал к себе для благословения местный жрец.
В каменном домишке было чисто и пусто. Очаг, стол, лавка и дубовая домовина в углу составляли все его убогое убранство. Сам жрец сухонький седой старичок, одетый во все белое, затворил за Сивым тяжелую дверь и пошаркал на негнущихся ногах к дубовой колоде.
Ну-ка, сынок, помоги мне, прошамкал он беззубым ртом. Отодвинь-ка к стене мою домовину.
Неподъемная с виду колода на удивление легко съехала по подложенным каткам в сторону, обнажив плиты пола. Жрец снял со своей груди какой-то бронзовый штырь и вставил его в неприметное отверстие в освободившемся углу. Плита бесшумно отошла в сторону, открыв каменные ступени в подвал. Старик зажег светильник и, жестом позвав за собой ничего не понимающего гостя, начал спуск в подземелье. Сивый пожал плечами и молча пошел за своим странным провожатым.
В подземелье было сухо и чисто. Светильник давал ровный свет, который, отражаясь от белоснежных плит, открывал удивительное зрелище. Все стены уходящего во мрак помещения были заполнены полками, заваленными свитками, стопками сшитых шкур и дощечек, корзинами и коробами с клубками и папирусами Такому книгохранилищу позавидовала бы и императорская библиотека!
Я хранитель, прошамкал между тем старый жрец. Я стар и устал жить, но сегодня я наконец-то обрету долгожданный покой. Я долго молился и просил об этом Творца, и вот Он наконец-то снизошел к просьбе своего слуги и послал мне тебя. Что глаза таращишь? Твой мизинец на левой руке это ведь «коготь сокола»? Значит, ты ученик Белуна. Вот, сынок, возьми этот ключ. Теперь ты хранитель этих сокровищ!
С этими словами он надел Сивому на шею цепочку с бронзовым штырем и, не говоря более ни слова, шустро полез обратно в свою келью. А когда растерянный воевода выбрался из подвала в комнатушку, старик уже лежал, сложив на груди руки, в своей дубовой домовине.
А теперь иди, воюй, новый хранитель! А когда разобьешь врагов окажи честь: приди проститься, закрыть крышку моей домовины да принять мой посмертный дух. Ступай себе с Богом! Мне теперь перед дальней дорогой собраться нужно.
Ошалев от нежданно-негаданно свалившейся на его голову ответственности, Сивый закатил колоду на прежнее место и, плотно притворив за собой скрипучую дверь, в молчании вышел из кельи старца.
У дверей жилища, застыв в ожидании распоряжений, его уже ждало посошное воинство. Пора приступать к обязанностям воеводы. Он привычно разделил бойцов на группы, расставил по местам и раздал все необходимые указания. Оставалось только ждать, ждать и молиться о том, чтобы орда обошла печище стороной, исчезла, как дым, не осквернив своим смрадным дыханием камней древнего святилища. Но гроза не пронеслась мимо
Солнце еще не пригрело макушку, когда шевелящаяся масса зверолюдов зловонной рекой затопила оставленное печище и, не найдя в нем себе поживы, двинулась к святилищу. Возведенный на скорую руку заслон, конечно же, никого не остановил. Нелюди, похоже, даже и не поняли, что это была преграда. Раскидав солому и растолкав по обе стороны тяжелые груженые возы, людоеды расчистили себе проход и начали потихоньку, бочком-бочком, по одному протискиваться в образовавшуюся щель, где на выходе их уже поджидала смерть в обличье Сивого.
Первым из завала выскочил невероятно лохматый зверолюд, весь с головы до ног измазанный белой и синей глиной. Он яростно зарычал, размахнулся огромной дубиной и сразу же замер, напоровшись грудью на рожон, заботливо подставленный Сивым. Сзади напирала остальная стая, все глубже и глубже насаживая медведеподобную тушу на острый кол, покуда и вовсе не опрокинула ее на мостовую. Следующему находнику воевода полоснул остро отточенным лезвием копья по горлу. Еще одному распорол секущим движением брюхо, а там уже завертелось
Тошнотворно пахло псиной, прогорклым жиром и еще какой-то тухлятиной и гнилью. Зверолюды вылезали из прохода, как крысы из норы, и на какое-то мгновение останавливались на свету, пытаясь осмотреть то место, куда они попали. Тут-то и подлетал к ним Сивый со своим копьем. Он вихрем крутился и вертелся промеж косматой вонючей плоти, коля и рубя пером так точно и быстро, что дикари отправлялись на поля счастливой охоты, так и не успев осознать произошедшее с ними.