Она шумно и тяжело дышит, ее щеки розовеют. Внезапно мое раздражение трещит по швам, и меня осеняет, что эта женщина действительно чертовски красива.
Боги, будьте вы прокляты.
Как от предложения убить я дошел до такого?
Она выдала такую смелую речь, что я понял: женщина не шутит. Отчасти я даже уважаю ее за это. Я не понаслышке знаю, каково это когда ты готов на все, чтобы выжить. Почти всю мою жизнь меня ставили перед выбором: быть убитым или убивать самому, и я выбрал жизнь.
Думаю, и она тоже.
Но, пытаясь выжить, нужно выбирать мудро, кому хранить верность. И когда вопрос стоит о моей верности, то я тот еще свирепый ублюдок.
Я провожу языком по деревянному пирсингу в нижней губе.
Аурен верна тебе, но ты не верна ей. Все просто. Тем, кто не хранит верность, я не разрешаю шествовать с моим войском.
Блондинка напрягается.
Отлично. Она поворачивается и начинает запихивать вещи в сумку. Женщину освещает кучка углей, тлеющих посреди палатки. Мы уйдем. Надеюсь, ты будешь отлично спать, зная, что выгнал двух беспомощных женщин в Пустошь и спас драгоценную совесть, отстаивая свою великую и могучую верность.
Я запрокидываю голову и смиренно вздыхаю.
Завязывай с этой мученической хренью, огрызаюсь я. На меня это не действует. Ты можешь остаться, потому что мы дали Аурен обещание, а я всегда держу слово.
Рисса прекращает собирать вещи, прищурившись, а я стою, как идиот, и держу две миски с горячим тушеным мясом. Я решаюсь протянуть одну из них Риссе.
Держи.
С мгновение она мешкает, но голод оказывается сильнее неприязни ко мне, потому Рисса встает и быстро забирает у меня еду. Когда она обхватывает губами жестяную миску и начинает аккуратно отхлебывать, я опускаю взгляд на ее рот, и в мыслях у меня всплывают всякие непристойные образы.
Это плохо.
Заставив себя отвести взгляд, я допиваю рагу, громко чавкая и пережевывая, а под конец выдаю громкую отрыжку. Тыльной стороной руки вытерев с бороды капли бульона, я поднимаю глаза и вижу, как Рисса смотрит на меня, наморщив нос от отвращения.
Тебя что, не обучали хорошим манерам? ехиднича- ет она.
Я улыбаюсь во весь рот.
Скоро забудешь об утонченной манере есть, когда познаешь голод и холод. Здесь не нужно производить впечатление на королей и знать. Только на меня.
Можно подумать, я хотела тебя впечатлить, парирует она и еще раз деликатно отпивает. Ты даже в конец моего списка не попадешь. Я выбираю только богатых и чистых.
На сей раз я подлетаю к ней, сократив расстояние между нами парой широких шагов. Она изгибает красивую шею, смотря на меня Никогда не думал, что чья-то чертова шея меня так заведет.
Черт подери, я слишком долго пробыл в Пятом королевстве. Похоже, от такой погоды я начал сходить с ума.
Тогда обрадую тебя, Желтый колокольчик.
Она хмурится.
Желтый колокольчик?
Я пожимаю плечами.
А ведь подходит. Цветок желтый, как и твои волосы, и так же обманчив, потому что снаружи прекрасен, тогда как на деле является чистым ядом.
Ее взгляд мрачнеет.
У меня светлые волосы, а не желтые, дремучий дикарь!
Я ухмыляюсь.
О, значит, отрывок про яд тебя не так возмущает? Интересно.
Она пихает мне миску.
А теперь уходи.
Поскольку капитан тут я, то я и буду отдавать приказы.
Отлично, бормочет она под нос и, повернувшись ко мне спиной, садится рядом со спящей женщиной.
Вынужден признать: не всякий мужчина осмелится повернуться ко мне спиной, потому меня еще сильнее возбуждает, что это не раздумывая сделала женщина.
Да. Определенно, я чертовски долго пробыл в Пятом королевстве.
Что это за дамочка?
Ее зовут Полли, выпаливает Рисса, взяв тряпку и промокнув лоб женщины.
Она больна?
А тебя это волнует?
Я пожимаю плечами.
Думаю, нет. Но если она будет пользоваться армейским провиантом и услугами лекаря, то мне нужно знать.
Она бросает на меня взгляд холоднее, чем буря, бушующая за палаткой.
Она не заразна, и мне ничего не нужно ни от тебя, ни от твоего войска.
Кроме нашего крова, пищи, защиты
Я почти слышу, как Рисса скрежещет зубами. Не понимаю, почему меня так возбуждает ее злость, но это так. В ней есть сила характера, и до сей минуты я не знал, что мне нравится это в женщинах.
Снова встав, Рисса поворачивается ко мне с какой-то яростной решимостью в голубых глазах. Упрямо не сводя взора, она снимает пальто, а потом сапоги. Но когда стягивает рукава платья и спускает их с плеч, я отшатываюсь в сторону.
Какого хрена ты удумала?
А что? с беззаботным безразличием спрашивает она. Разве не этого ты хочешь? Чтобы я заплатила за твои услуги, капитан? Я всего лишь вероломная наложница, потому стоит вознаградить тебя за твою щедрость.
Я стою, как чертов придурок, пока она стягивает рукава и оголяет совершенную грудь, стянутую элегантным корсетом, который так крепко сжимает ее прелести, что они буквально умоляют о свободе и ласке.
Я охренеть как возбужден. Так сильно, что кровь, которая чертовски нужна мне для того, чтобы лучше соображать, отливает в неверном направлении. Мне нужно несколько секунд, чтобы осознать то, что сказала Рисса.
Как только до меня доходит, я становлюсь чертовски злым.
А ну-ка живо оделась! рявкаю я.
Почему? спрашивает она. Разве не этого хотят мужчины взамен? Я просто делаю то, что должна.
Рисса стоит в возмущенном потрясении. Тогда я бросаю миски на пол и негодующе иду к ней. Но когда хочу снять с себя пальто, она вздрагивает.
Черт возьми, она вздрагивает.
Как будто ждала, что я ее ударю.
И это злит меня еще сильнее, потому что она реагирует привычным способом, и теперь я понимаю, что ее и раньше били. Наверное, одному из тех развлекающихся с наложницами ублюдков нравилось издеваться над женщинами. Возможно, это был даже сам Мидас.
Зыркнув глазами, я как можно медленнее снимаю пальто и накидываю его на Риссу. Она смотрит на меня, не двигаясь и даже не дыша.
Может, я и ублюдок, но никогда не воспользуюсь женщиной, сухо говорю я.
И хотя это Рисса всячески пыталась меня удивить, похоже, теперь ее удивил я. До девушки даже не сразу доходит, что я не раздеваю ее, а наоборот укутываю в одежду.
Она стискивает пальто изящными пальцами.
Ты отдаешь мне свое пальто? спрашивает Рисса, и теперь ее голос звучит совсем иначе. Он тише. В нем слышится недоумение. Намек на уязвимость за этой колючей наружностью.
Да, киваю я и, не удержавшись, бросаю взгляд на ее губы. Чертовски красивые губы. Я распоряжусь, чтобы вам обеим дали одежду. Нельзя разгуливать по Пятому королевству в чертовом платье и корсете.
Рисса с сомнением смотрит на меня.
Ты и правда дашь мне одежду?
Я же так и сказал, нет?
И ты не хочешь со мной переспать? без обиняков спрашивает она, словно не в силах поверить.
У меня вырывается хриплый смешок.
Этого я не говорил. Я сказал, что не буду пользоваться тобой, отвечаю я, отчего Рисса хмурится еще сильнее. На секунду я поддаюсь искушению и наклоняюсь к ней. Как и подозревал, она пахнет цветами. Мы переспим, потому что ты сама этого захочешь.
В ее глазах вспыхивает страстная искра, а потом она тускнеет, и Рисса снова становится раздраженной, надув губы.
С чего ты решил, что я захочу?
Я ухмыляюсь, а потом отворачиваюсь и поднимаю миски.
Потому что, Желтый колокольчик, может, ты и ядовита, но тоже уязвима. Что-то в тебе зреет.
Да, отвращение.
Ухмыляясь, я иду к выходу из палатки и, откинув край, останавливаюсь, чтобы еще разок взглянуть на нее.
Разве было бы весело, если бы мы ни капли друг друга не ненавидели?
Я выхожу, оставив возмущенную Риссу, но перед уходом замечаю, как она заливается краской.
Долгое возвращение в Четвертое королевство только что стало оправданным.
Глава 10
Слейд
Прошло четыре дня.
Четыре дня, а Аурен даже не пошевелилась. Она тихонько лежит на моей кровати и двигается, только когда Ходжат меняет повязки и переворачивает ее, позволяя телу принять наиболее удобное положение. И хотя солнце поднималось и заходило не один раз, ни одна нитка не стала золотой от ее прикосновения. Ни подушка под ее щекой, ни новые перчатки или чулки. Она не исторгла ни капли силы, и я уже не знаю, что и думать.