Юра не разобрал последних слов, женские стоны заглушили охотников. Он не мог определить, откуда исходит голос, тот звучал сразу везде. Всхлипы и плач вязким желе просачивались через вентиляционные отверстия под крышей кабины и медленно сползали по стенам, собираясь жижей в ногах. Юра чувствовал, как эти стенания вытесняли воздух из лифта, а густой плач поднимался все выше, топя охотников в себе. Скоро он заполнит всю кабину полностью, а люди, в ней находящиеся, захлебнутся в срывающихся на хрип мольбах о спасении.
Краев машинально приподнялся и вытянул шею, хватая ртом стремительно исчезающий воздух. В голове билось одно единственное слово: «Умру».
В какой-то момент ему показалось, что он не только ощущает вязкое болото, в котором тонул, но и увидел его тугая темнота заполнила кабину лифта и тянулась вверх. Ее уровень достиг лиц охотников, тягучая маслоподобная жижа забила их рты и ноздри, залила глаза и продолжала подниматься.
На меня смотри. Девушка схватила его лицо, крепко сжав ладонями, и заставила посмотреть на нее. Где ты впервые услышал это?
Тусклый желтый свет лифта резанул глаза, болото исчезло, но парень все еще чувствовал горький привкус и запах гари.
На улице. Он смотрел в болотисто-зеленые глаза охотницы.
Крики цепляли его за кожу, глубоко вонзаясь в нее, и тянули его от этих глаз. Но девушка крепко держала, ее ледяные пальцы касались его бровей и висков.
Где она? Снаружи?
Нет.
А где?
Он смотрел на нее, вслушиваясь в вязкие стоны.
Прямо здесь.
Марина вглядывалась в лицо парня, который вдруг успокоился. Голос стих, стенания и крики исчезли. Юра почувствовал, как по его левой щеке скользнуло что-то вязкое и горячее. Марина медленно убрала от лица Юры правую руку. На его щеке остался алый отпечаток.
Девушка машинально вытерла ладонь о мундир, на темно-зеленой ткани остались черные следы. Но на кончиках пальцев тут же выступили новые красные бусины, которые набухали, а после, став слишком тяжелыми, скатывались по длинным пальцам, собравшись на ладони крошечной кровавой лужицей. На месте соскользнувших капель появлялись новые. С гулким шлепком протянулась от руки до пола тонкая алая струйка, наполняющая воздух вокруг железным привкусом.
Надо выбираться. Глеб первым сумел отвести взгляд от непрерывной красной линии.
Он поправил перекинутый через плечо ремень автомата и потянулся к потолку в поисках аварийного люка.
Нам нужны бинты, вторым очнулся Юра.
Ничего нет, Глеб с силой бил по потолку, пытаясь найти проход.
Желая привести помещение в приличный вид за минимальные деньги, хозяева здания решили залепить всю кабину дешевыми пластиковыми панелями с мраморным узором. Получившееся смотрелось неплохо, но никто не подумал о том, что злосчастный ремонт скрыл люк в крыше. Точнее, все на это наплевали.
Не добившись ничего кулаками, Глеб снял с плеча автомат и прикладом принялся колотить потолочные панели. Они, не выдерживая напора, осыпались, наполнив кабину мелкой пластмассовой пылью.
Юра стянул футболку и разорвал ее на несколько лоскутов. Одним он наскоро перебинтовал руку девушки, которая все еще завороженно наблюдала за тем, как новые и новые капли скатываются по пальцам. Остальные плотно свернул и запихнул в карманы джинсов. Всего через минуту серая ткань начала темнеть, пропитываясь кровью.
Наконец, сбив с потолка очередной фрагмент, Глеб нашел линию люка. Уже руками он ободрал остатки, полностью освободив квадрат стороной в полметра. Дверца поддалась сразу же, со скрипом откинувшись вверх. Этот резкий звук заставил Марину вздрогнуть, она с хрипом вздохнула и подняла взгляд.
Ты как? Подняться сможешь? Глеб положил руку ей на плечо и чуть встряхнул.
Девушка кивнула, чуть туже затянув влажную от крови ткань, и шагнула к люку. Юра присел и сложил руки, чтобы подсадить ее. Марина ухватилась за край прохода, а напарник подтолкнул, чтобы она смогла выбраться наверх. Спустя несколько секунд все трое очутились рядом с девушкой на пыльной, перемазанной машинным маслом крыше лифта.
На дверях должен быть аварийный механизм, Юра осматривал стену шахты, подсвечивая фонариком телефона.
Кабина замерла между третьим и четвертым этажами. Кромешная темнота шахты лифта рассеивалась лишь тонкими щелями внешних дверей, которые недостаточно плотно закрывались. Двери третьего этажа заканчивались, не доходя охотникам до колен, а двери четвертого начинались полутора метрами выше.
Приблизившись вплотную, Глеб разглядел в щель блестящий в электрическом свете белоснежный кафельный пол узкого коридора, он оказался прямо на уровне его глаз. Вдоль серых пластиковых стен на равном расстоянии друг от друга зияли безмолвными дырами проходы в офисы маленьких компаний. Напротив каждой двери окна, в которые заглядывало белое предвечернее небо, которое Глеб не видел, но ощущал.
В одинаковом ряду офисов лишь четвертая от них дверь врезалась в белоснежный пол темно-красным тараном. Почти черное пятно, уже полностью заполнившее офис, медленно тянулось к окнам, растекаясь по белому кафелю.
Ты слышишь что-нибудь? Марина расстегнула несколько пуговиц мундира и в получившийся карман попыталась уложить кровоточащую руку. Та совсем не слушалась. Закрепив ватную ладонь покрепче, она убрала со лба намокшую челку и прислонилась спиной к стене шахты. У нее сильно кружилась голова, лифт, казалось, то и дело срывался вниз, она не чувствовала опоры под ногами.
Нет, ответил Юра, с полминуты внимательно прислушиваясь. О, нашел!
Он, убрав телефон в карман, дернул на себя какой-то рычаг, который поддался не сразу. Раздался хлюпающий звук залитого старым маслом механизма, и двери со скрипом и дребезжанием разъехались в стороны. Глеб дождался, чтобы они раскрылись на треть, подпрыгнул, подтянулся и выбрался на скользкий пол.
Оказавшись снаружи, он тут же развернулся и протянул руки вниз, схватил Марину, которую подсадил Юра, и вдвоем они помогли девушке выбраться из шахты. Марина отошла от дверей лифта и села на пол перед окном, глубоко вдыхая жесткий летний воздух. Глеб протянул руку в темноту, но шахта ответила ему оглушающим треском и скрежетом.
Облаком в лицо мужчине вылетела черная пыль с ошметками масла, раздался металлический рев и грохот. Глеб плюхнулся на пол и по грудь нырнул в шахту.
Упал? выдохнула Марина, метнувшись к лифту.
Ответом ей была отборная ругань, раздавшаяся из глубины масляного тоннеля.
Держу! Глеб рванулся вперед, девушка успела схватить его здоровой рукой за щиколотку, завалившись на бок.
Эй, конфетка, ты как? крикнул Глеб, висевший над пропастью шахты по пояс.
Одной рукой он держался за не до конца открывшуюся дверь лифта.
У меня еще достаточно сил, чтобы навалять тебе, хрипло отозвалась девушка.
Она часто моргала, пытаясь прогнать темные пятна перед глазами.
Ладно, фея моя. Глеб улыбнулся, когда девушка чуть сильнее сжала его ногу. Он прекрасно ощущал, насколько слаба была ее хватка. Эй, новенький! крикнул он уже в глубину шахты. Хватайся за трос!
Он металлический, раздалось из темноты. Слишком горячий.
Темнота становилась болотисто-густой. Глеб видел только побелевшие пальцы, вцепившиеся в его руку. Дальше полная, глянцевая, густая темнота, скрывавшая любые очертания человека. Охотник не был уверен, держит ли он Юру, или тот уже упал вслед за оборвавшейся кабиной лифта и лежит внизу, среди искореженного металла. Потому что он держал только руку, не человека. И лишь глухой голос, доносившийся будто через стену, уверял его, что разжимать пальцы нельзя.