Юрий Баранов
Переразводной ключ
ГЛАВА 1
Что такое любовь? Многие задают себе этот кажущийся легким вопрос, не зная точного ответа на него, пытаясь дать верное определение этому простому и одновременно сложному слову.
Для кого-то любовь это проживать жизнь с дорогими сердцу родными людьми, веселиться в клубе или греться у костра с лучшими друзьями. Для кого-то любовь это уйти с головой в работу, отдаться ей, раствориться в ней, понимая, что она приносит истинное удовольствие в жизни. Кто-то любит вкусно поесть и сладко поспать, кто-то не представляет жизнь без приключений, а кто-то предпочитает провести время с книгой, закутавшись в теплый плед и попивая сладкий чай или горячий шоколад.
Кто-то скажет, что любовь это самое главное преступление, совершаемое человеком в жизни, ведь фразу «ТЫ НАВЕКИ МОЯ/МОЙ» можно интерпретировать как добровольное «рабство». Что ждет там, за поворотом тех, кто отдал свое сердце в рабство? Но всегда найдутся те, кто скажет, что именно такое «рабство» сродни наслаждению.
Любовь губительна, но спасительна; разрушительна, но созидательна; она заставляет страдать, но радует. Без нее жизнь была бы скучной и пресной. Без любви к человеку не было бы настоящего и чистого счастья. Счастья, что может длиться миг, час, неделю, или месяцы, а может и долгие годы.
Однако есть и болезненная любовь. Та, что перечеркивает разом все описанное выше, заставляя страдать, изнывать, мучиться. Любовь, что сжигает тебя дотла, «пережевывает» так, словно ты находишься в пасти страшного чудовища. Такая любовь, словно не зная пощады, разбивает жизни на мелкие осколки, делает некогда родных и близких людей абсолютно чужими, приводя любовные отношения к тому, к чему влюбленным приходить не хочется. Ибо это
Ну что, осталась неделя? вывел меня из раздумий голос жены Иры, сидевшей в кресле, поджав ноги под себя и державшей в руках книгу.
Что, прости? не сразу понял я, подняв взгляд на нее.
Игорь, ты, как всегда, в своих мыслях. Прямо банально, достало уже, ответила она и слегка улыбнулась, словно подшучивая надо мной.
Так что ты спрашивала? уточнил я, переключая каналы на стареньком телевизоре.
Я говорю, осталась неделя.
До чего? мои мысли явно убежали далеко и надолго.
До дня нашего развода.
Вроде как, произнес я, посмотрев на календарь в коридоре, который можно было увидеть через комнату. Вроде 16?
А мне кажется 15, уточнила она и слегка, ноготком, постучала по подбородку.
Вряд ли. У меня 15-го футбол с друзьями.
У тебя просмотр футбола, а не сам футбол. Был бы футболистом, стоял бы на воротах только.
С чего это?
С того, что ты своим пузом заслонял бы ворота целиком, мяч не залетал бы.
Уж лучше бы ты залетела.
От кого, не скажешь?
Тут я осекся. И правда слишком грубо ответил жене, с которой через неделю развожусь.
Наверное, не стоит особо расписывать, как мы познакомились, сколько гуляли до свадьбы Наверное могу лишь сказать: жизнь без Иры была лучше. Говорили друзья по офису, чтобы я не женился. Лучше сауна с девочками или стрип-клуб, но не жена. Она сразу отрубает мирские потребности мужчины, связывает его по рукам и ногам.
Да, конечно, я не могу сказать, что Ира исчадие ада в юбке, из которой торчат две аппетитные ножки. Но от понимания, что надо приходить домой и всякий раз слушать, как прошел ее день в маникюрном салоне, хочется застрелится. Это были 10 лет совместной жизни, в течение которых я так сильно потолстел, что лучше бы послушал друзей и не женился. Хотя признаюсь Ира готовит божественно. А цыпленок табака в ее фирменном соусе просто шедевр.
Вот черт! воскликнула жена, вперив взгляд в книгу.
Что там? Слиплись страницы, потому что ты ешь варенье в процессе чтения? спросил я и засмеялся.
Она сощурилась, словно пыталась испепелить меня взглядом. Наверное, если бы она была ведьмой, то сожгла бы меня на месте сразу. Тем более, вроде как, у всех ведьм зеленые глаза, да?
Я молчу, что ты оставляешь, когда смотришь свои журналы, едко заметила она.
Какие?
Да, дорогой, я нашла пять в туалете, один на антресоли, восемь в ванной комнате и пятьдесят шесть под матрацем. Я все гадала, почему так жестко спать, а оказывается это журналы мне спину выпрямляют.
Это не мои.
Ага. Друзья дали почитать? А ты не возвращаешь, потому что жалко?
Ой все.
Вообще-то это моя фраза, она снова «испепелила» меня взглядом, да так, что был бы я пеплом, превратился бы в него повторно.
Ладно, забей. Что ты там нашла?
Вот.
Она продемонстрировала два продолговатых, плотных длинных прямоугольника, на которых было что-то написано.
И что это? вяло спросил я.
Мой подарок на нашу годовщину.
11 лет это не годовщина.
Ты дурак? Нам в этом году исполняется десять лет совместной жизни. И самое радостное, что это будет за два дня до развода.
Что ты нам подарила?
Я заказала отдых в домике в лесу. Мы должны прибыть туда через два дня.
Ну сдай билеты.
Кому? Ты меня слышишь? Два дня, и они не действительны, дурак.
Хватит обзываться, дурная баба.
Ах вот как ты меня благодаришь за то, что я потратила на наш отдых кругленькую сумму?
Сколько? спросил я, перестав щелкать пультом, так как по телевизору ничего путного не нашлось.
Какая разница, я же дурная баба, фыркнула Ира, резко отвернувшись и надув губки, что меня сильно бесило.
Ну ладно, не дурная.
А какая?
Ну пусть будет хорошая.
«Пусть будет»? «Пусть будет»? Иванов, ты совсем офонарел.
Что я такого сказал?
А то, что я для тебя уже не такая хорошая как прежде.
Я же сказал, ты хорошая.
По интонации понятно, что вообще толстая.
Господи, как это связано?
Ты меня никогда не ценил. А я ведь тебе массаж ступней делала.
Один раз, и то, когда была не трезвая. Да и массаж больших пальцев я бы не назвал массажем ступней.
Нечего было меня спаивать.
Это ты заказала две бутылки красного, сама же их выдула, дура.
Ах так? Вот как ты заговорил? Зажал мне две бутылки, в то время как я покупала нам отдых вне города? Вот твоя благодарность за десять лет? Права была мама, что велела выйти за комбайнера.
Он же пил постоянно.
Затозатозатоой все.
Она кинула билеты и убежала в ванну, хлюпая носом.
«Как девчонка!» подумал я и поднял билеты с пола. Вот такие у нас разговоры на протяжении девяти лет. Да, один год был просто прекрасным. Мы точно знали, что любим друг друга. А потом я понял, что женился на мантикоре и цербере в одном лице.
Я посмотрел на билеты: она отдала аж сто тысяч рублей. Зная ее работу, где клиентов было мало, да и начальница зажимала зарплату, говоря Ире, будто та плохо красит ногти, эти деньги были просто неподъемной суммой.
Мне стало жалко потраченных денег, если мы не поедем в эту хижину. Поймите меня правильно: жить рядом с человеком, у которого мысли могут меняться раз пять за десять минут, тут просто не до жалости. Самому бы выжить.
Неужели ты нашла такие деньги? крикнул я, зная, что она сейчас наиграно плачет.
Вместо ответа Ира вышла из ванны, прошла на свое кресло и гордо села, словно фотомодель, позирующая для фотографа. Жаль у меня нет фотоаппарата и фотографа, что забрал бы ее к себе.
Она молчала, глядя поверх телевизора, словно протестуя: мол, смотри свой телевизор, а я просто буду сверлить тебя взглядом.
Ладно. Я думаю, стоит поехать, наконец сдался я.
Она посмотрела на меня, снова испепелив взглядом, затем улыбнулась и дерзко сказала:
Я знала, что ты согласишься.
ГЛАВА 2
Утро следующего дня было солнечным и приятным. Если бы я не согласился поехать с женой на уик-энд в хижину, то проспал бы до восьми часов и потом с удовольствием отправился бы в свою строительную компанию. Наверное, это единственное, что придает жизни смысл. Получать деньги и видеть, как люди идут на контакт, подписывая контракты по застройке лучшее в моей работе. Поэтому лишь благодаря мне мы с Ирой живем в пятикомнатной квартире, имеем две машины (одна из которых ее, на ней жена не ездит, поскольку не собрала полный однотонный прикид под «Тойоту» цвета индиго), можем отдохнуть в любом отеле мира и при этом не переживать, что деньги закончатся.