Когда Иван посмотрел вниз, чтобы понять, о чем идет речь, капрал ударил его кулаком в грудь. Иван перелетел через свой шкафчик и врезался в фанерную стенку, к которой был прикреплен шкаф и которая в результате сломалась пополам. Иван лежал, задыхаясь, как рыба, в куче обломков, пыли и щебня. В тот момент я понял: я больше не в Сен-Ло. Мне предстояло пройти непростой путь.
К этому времени я ударил человека только один раз в жизни, и то только потому, что ситуация была мне навязана. Это произошло, когда я жил с мамой и отчимом в Саутгемптоне, незадолго до того, как моя семья уехала во Францию. У меня там возникли проблемы с одним хулиганом, парнем на пару лет старше меня, который решил сделать мою жизнь невыносимой. Он ставил мне подножки, толкал меня на стены домов и вообще вел себя весьма агрессивно. Я старался, как мог, избегать его, но вся эта ситуация так или иначе начинала меня угнетать, я даже стал бояться ходить в школу. Когда мой отчим заметил, что что-то не так, и поинтересовался, в чем дело, я совершил ошибку, рассказав ему подробности.
Ну и что ты собираешься делать? спросил он.
Да ничего, пожал я плечами.
А учителя-то знают? Ты им рассказал про это?
Конечно же нет.
Энтони, сказал он, послушай меня! Я не желаю больше видеть тебя дома, пока ты не врежешь этому парню. Если ты этого не сделаешь, то можешь завтра не приходить домой.
Я не мог поверить своим ушам. Я даже не знал, как драться, как наносить удары.
Я не могу этого сделать! ответил я, пятясь из гостиной, чтобы сбежать наверх в свою комнату. Да и вообще, все это неважно. Все это не имеет никакого значения.
Энтони, я, блин, не собираюсь повторять свои слова! вспылил отчим, преграждая мне путь. Пока ты не вздуешь его, даже не мечтай снова входить в эту дверь!
Я наткнулся на своего хулигана, когда тот стоял в очереди за школьным обедом. Я увидел его раньше, чем он меня. Он держал поднос с миской чипсов, на которых дымились горячие бобы, и пакетом смородиновой газировки «Рибена». Рядом с ним толпились его приятели, я был один. Я не мог рассчитывать на чью-то помощь и тем не менее решил: сейчас или никогда. Я подошел к нему.
Хочу решить один вопрос, сказал я. Ты ведь не против? Ты не будешь возражать? Пожмем друг другу руки в знак согласия?
Парень просто стоял и тупо, словно баран, пялился на меня. Он, вероятно, пытался понять, как он мог пожать мне руку, держа поднос. Что бы там ни творилось у него в голове, я решил, что нужный момент настал, и ударил его прямо в переносицу. Он завалился на спину, чипсы и бобы разлетелись во все стороны, столовые приборы и поднос с грохотом упали на пол. Я не стал дожидаться, что будет дальше, и ушел.
Позже в тот же день моему отчиму позвонил директор школы.
У меня печальные новости, сообщил он. Мне пришлось принять трудное решение и на неделю отстранить Энтони от занятий.
Отстранить? переспросил отчим.
Очень жаль, что приходится сообщать вам это. Энтони сегодня напал на другого ученика. Мы не можем допустить, чтобы в школе происходили такие вещи, поэтому вынуждены реагировать на них и предпринимать соответствующие шаги.
Отлично! ответил отчим. Я рад это слышать.
Вы должны понимать: мы принимаем во внимание, что это совершенно не в характере Энтони, тем не менее мы вынуждены
Нет, нет! перебил отчим директора. Я не имел в виду, что рад отстранению Энтони от занятий. Я хотел сказать, что рад тому, что он ударил этого придурка. Это я велел ему так сделать. На какой срок, вы сказали, он отстранен?
На одну неделю.
Вы увидите его в школе через две.
Я понял, что именно это неизвестность лежит в основе большинства тех страхов, которые мы испытаем в своей жизни.
Не могу отрицать, что мне доставило определенное удовольствие видеть, как мой мучитель оказался под обжигающим оранжевым ливнем томатного кетчупа Heinz высшего качества, хотя, честно говоря, я не особенно гордился собой, когда нанес этот удар. Возможно, это и положило конец моим проблемам с этим конкретным хулиганом, но мне просто не хотелось так поступать. В любом случае, мне удалось извлечь из всей этой истории один важный урок: с тех пор я знал, что способен ответить на насилие. Когда дело дошло до драки, я понял, что могу постоять за себя. Но это было не единственное, чему я научился. В течение двухнедельных каникул, которые я неожиданно получил, я постоянно прокручивал в своей голове произошедшее. Совершенно очевидно, что мне было страшно до того момента, как я нанес удар. Однако что именно было источником этого страха? Что так долго удерживало меня от решения возникшей проблемы?
И я понял, что это был страх перед неизвестным. Я боялся ударить хулигана, потому что не знал, что будет дальше. Он мог швырнуть поднос с горячей едой мне прямо в лицо. Его приятели могли навалиться на меня и избить до полусмерти. Он мог пошатнуться от моего удара, спокойно отставить свой поднос в сторону, а затем так же спокойно сломать мне челюсть. Могло случиться все что угодно. Я понял, что именно это неизвестность лежит в основе большинства тех страхов, которые мы испытаем в своей жизни. Никому не нравится находиться в неведении относительно своего будущего. Мы приходим в ярость, когда не знаем, что находится за дверью. И мы приходим в восторг, имея возможность заглянуть в будущее, чтобы действовать обдуманно и осторожно, идти по жизни уверенно и предсказуемо.
На протяжении всей своей армейской службы я старался справляться с теми мучительными сомнениями, которые неизбежно одолевали меня. Служба в армии учит тебя делать это. Такие уроки долги и весьма нелегки, потому что они полностью противоречат самой человеческой природе. Только годы спустя, оказавшись в зоне боевых действий в качестве морского пехотинца, я по-настоящему научился справляться со страхом оказаться в непредсказуемой ситуации. К этому времени я уже знал, что смогу действовать должным образом, как только доберусь до своей цели. Я мог проникнуть на вражескую территорию, хладнокровно вести себя под интенсивным обстрелом, а если это требовалось, то нажать на курок и покончить с жизнью. Я был уже способен на все это. И зерна этой способности были посеяны еще тогда, когда я был юным мальчишкой, в тот момент, когда я стоял в очереди за школьным обедом и размышлял, как же мне поступить со своим обидчиком.
Когда я стал новобранцем в «Пирбрайте», до этих уроков было еще очень далеко. Через три недели после того, как я стал свидетелем сцены с капралом, который проломил фанерную стенку, ударив молодого парня, я обнаружил, что стою на плацу в строю рядом с этим парнем. Мы ожидали капрала для инспекции. Рядом с нами стоял новобранец Нил, который выглядел растерянным и несколько выбивался из общей массы. Он присоединился к нам после вынужденного пропуска занятий из-за перелома лодыжки, который он получил спустя пять недель после прибытия в учебный центр. Теперь он поправился, и его снова зачислили на курс. Нил был крупным, хитроватым парнем, слегка полноватым, видимо, в результате того, что мало двигался последнее время.
Проблема заключалась в том, что Нил сбил весь наш строй. Мы должны были построиться по три человека в ряд, и Нил ухитрился сместиться вбок в нашем ряду таким образом, что выпячивался из него. Я прекрасно понимал, что ему надо было встать так, чтобы спереди, со стороны проверяющего, все выглядело нормально. До прибытия капрала оставались считаные секунды, а Нил нарушал весь строй. Он должен был перестроиться, иначе мы все оказались бы в полном дерьме. Я одарил его самой дружелюбной улыбкой, на которую только был способен, и сказал ему:
Приятель, почему бы тебе не передвинуться вот на это место? Проверяющий может появиться в любой момент.