Может, он и правда уделял бы мне больше времени. И не было бы никаких любовниц, Илья ведь любит меня. До сих пор любит. Может, все это от обиды?
Даже если и так, измену я простить не смогу, поморщилась, и легла в кровать.
Следующие два часа я тщетно пыталась уснуть. И мысль, что Илья сукин сын, меня покинула.
Это Денис сукин сын, настоящая сволочь! Он что, специально не дает мне спать?
Зло откинула одеяло, и села на кровати, решая, что делать. Подмывало спуститься на этаж ниже, и устроить разнос, но черт, тогда я и перед ним, и перед самой собой лишь подтвержу статус унылой престарелой курицы. Ему двадцать три, и полночь детское время. Но не для таких, как я, привыкших засыпать на два часа раньше.
Нет, не пойду я ругаться, пробормотала, и хотела сходить на кухню, чтобы сделать травяной чай, но телефон снова затрезвонил.
В полночь.
Надеюсь, ничего не случилось, и это звонит Илья, которому мама доложила все, что я ей сказала. Хоть бы это был Илья!
Но это оказался не муж. Звонил папа.
Да. Пап, что такое? быстро спросила, а у самой руки от страха начали трястись.
Просто так никто в такое время не звонит.
Саша, до чего ты маму довела, тебе не стыдно? прорычал он. У нас скорая была, еле откачали, а все после разговора с тобой!
Что Боже, что с ней? Она в порядке? всхлипнула, чуть не выронив телефон из ослабевшей ладони. Пап, не молчи!
Не знаю, в больницу ехать Фиа отказалась. Я не уверен, что с ней все в порядке, она не встает, пробормотал папа, и снова разозлился: Что ты наговорила матери? Ты же знаешь, что у нее сердце больное, Саша!
Я приеду. Пап, я сейчас приеду
Приедешь, чтобы до могилы мать довести, да? Нет уж, оставайся дома, перебил папа, и я сама не стала дослушивать его.
Подбежала к шкафу, по пути таки выронив мобильный, и достала первые попавшиеся джинсы и толстовку. Ехать далеко, в Романовку, хоть бы такси нашлось. И, Боже, хоть бы с мамой все было хорошо!
Суматошно подняла телефон с пола, чуть не упав, но он, как на зло, отключился при падении. И обратно включаться не желал!
Да что ж такое! выкрикнула, подавив желание швырнуть проклятую трубку о стену.
Да еще и эта музыка
Музыка!
Денис, у него ведь машина есть! прошептала с надеждой, схватила сумочку, и выбежала из дома.
Суматошно понеслась вниз, чуть кубарем не скатившись с лестницы, и остановилась у квартиры на восемнадцатом этаже. Сжала железные кольца сумочки в левой ладони, и нажала на звонок. Но в квартире такой шум, что начнись война не услышит.
Или не услышат. Судя по громким голосам изнутри. И смеху мужскому и женскому. Черт, кого Денис притащил вообще?!
Я звонила безостановочно, но, наконец, не выдержала, и пнула дверь со всей силы.
И она открылась.
Денис, крикнула, и прижала правую руку к носу, чтобы защититься от дыма. Курят здесь не сигареты, очень уж запах сладкий. Дэн!
О, какая цыганочка, иди к папочке, послышалось сбоку, но я упрямо прошла по коридору, и толкнула дверь в спальню.
Денис, позвала, и поморщилась от да, от боли и унижения.
На диване парня там, где еще пару дней назад лежала я, сейчас находится молоденькая девчонка в расстегнутом платье. А Денис держит в руках чертову коробку с презервативами. С ней он явно не фильм смотрел, даже гадать нечего. А если и смотрел, то не «Убойные каникулы».
Какая же я жалкая дура! Убожество!
Дэн, хрипло повторила, решив не отступать, и он вскинул голову на меня. Мне нужна помощь. Можешь отвезти меня в Дубровку? Прошу, помоги!
Уверена была, что он пошлет меня. Я и в темноте увидела, как Денис зол. На меня зол, на ситуацию эту. И девчонка, живо напомнившая мне Наденьку, что-то возмущенно мяукнула. Села на диване, и приобняла Дениса за плечи.
Гадина!
Но Денис не выставил меня прочь. И не стал задавать вопросов. Он поднялся, словно то, что я ввалилась к нему в комнату, сорвав секс это норма, и скомандовал девчонке:
На выход!
Но милый
Пока, все отменяется. Держи, он вынул из тумбочки пару банкнот, и всучил их девушке. А затем обратился ко мне: Поднимись к себе на этаж, я пока всех выставлю. Рядом с моей дверью не стой.
«Наверное стыдно с такой, как я показываться» снова разозлилась я, проклиная свой возраст.
Еще недавно думала, что молодая, и вот, здравствуйте! На части рассыпаюсь!
Я вниз спущусь, к машине, сказала, решив не грубить человеку, решившему помочь мне без лишних вопросов.
Ты поднимешься на один этаж, и подождешь меня ровно пять минут, отрезал Денис, и потащил меня по коридору, чуть ли не силком выталкивая из квартиры. И загораживая ото всех своих друзей.
Еще одно унижение в мою коллекцию, зашибись. Мне не адвокат по разводам нужен, а психолог. Этот месяц состарил меня не на тридцать дней, а на тридцать лет так, что я уже свое собственное отражение ненавижу.
И свои мысли.
Но я поднялась у себе, и, пока ждала Дениса, проверила сумочку: паспорт, выключенный телефон и деньги. Все на месте, вроде бы. Поскорее бы до мамы добраться, и уговорить ее лечь в больницу Господи, хоть бы все хорошо было! Хоть не жди Дениса, а беги по ночному городу. Кажется, так быстрее получится до мамы добежать.
Я ведь нагрубила ей, сорвалась. Мне стало легче, когда высказала ей все, а вот маме Боже, папа ведь сказал, что ее скорая откачивала! И она не встает!
Дура! Нашла, на ком срываться на человеке другого поколения, прошептала, уткнувшись лбом в прохладную стену.
Внизу, на пролет ниже, стало еще более шумно, чем было, хоть музыка и стихла. Денис провожает своих гостей, пока я прячусь от них не накрашенная, в старых джинсах, толстовке и кедах. И с сумкой, которая к этому «наряду» не подходит.
Наконец, по лестнице легко взбежал Денис, и произнес:
Едем постой-ка, ты плачешь? Саша, что случилось?
К маме скорая приезжала, всхлипнула я, чувствуя стыд, ведь плачу я не только из-за мамы. Поехали скорее, пожалуйста!
Телефон я смогла включить в машине Дениса, подсоединив его к пауэрбанку. Оказывается, он не сломался, а просто разрядился. И вот, я уже в седьмой раз звоню домой, но никто не отвечает: ни мама, ни папа, ни даже бабушка.
Я уверен, что все хорошо.
Правда? повернулась к парню, и он уверенно кивнул, не глядя на меня.
Да. Мы скоро приедем, и ты сама убедишься.
Ну да, все хорошо, Денис, горько повторила я за ним. Люди не болеют, не умирают, и с ними все хорошо лишь потому, что мы этого хотим. Мир полон добра, справедливости, и розовых пони.
Мир полон дерьма, Саша, усмехнулся он. Но все будет хорошо. Отложи телефон, ты ничего не изменишь, бесконечно набирая их, мы ведь скоро приедем.
А если бы с твоей мамой что-то случилось, ты бы тоже был так спокоен?
Мама умерла, тихо ответил Денис.
И я затихла. Отложила телефон, и попыталась унять дрожь. Даже руки сложила под бедра так я с детства привыкла сидеть, когда переживаю. И когда не знаю, куда деть саму себя, чтобы успокоиться.
Прости. Сочувствую, я не знала.
Я успел ее увидеть. Не сразу сюда вернулся, как вышел. Домой поехал, к родителям ладно, забудь.
Нет, расскажи мне, потребовала, и только потом поняла, до чего грубо это просить рассказать Дениса о том, как он потерял маму. Если хочешь, расскажи, поправилась я смущенно. Мне нравилась Марина Николаевна.
Вот только я ей не нравилась.
Никогда. И понять ее можно: ее сын увивался за мной, за девушкой, намного старше его самого. Мне бы, будь у меня дети, такое тоже не понравилось.
И я бы тоже прокляла себя на ее месте.
Нечего рассказывать, правда. Она болела, а от меня это скрывали, да и не сделал бы я ничего, Денис продолжил смотреть на дорогу, ко мне даже не поворачивался, хотя мы ехали по пустой трассе. И мама, и папа навещали меня, а я ничего не замечал. Да, бледная. Да, похудела. Думал, от нервов, а оказалось, что болела. Хорошо, что успел ее увидеть, и попрощаться.
Мне жаль, я несмело потянулась к нему, а затем плюнула на все, и прикоснулась к плечу Дениса. Она любила тебя.