Чувствовалось в поведении Цербера некоторое колебание. То ли колебание, то ли неуверенность. То ли Мирон, по своей привычке, снова неправильно сформулировал вопрос.
А где могилка твоя? спросил он, потирая виски.
Вместо ответа Цербер зло ткнул его лапой в колено. Зло, потому что через все Мироново тело словно бы прошел разряд электрического тока. Это Харону общение с потусторонним только в радость, а вот Мирону приходится тяжеловато.
Попрошу без лап! Мирон отодвинулся подальше от Цербера. Не видишь, я думаю!
Если бы Цербер мог говорить, то, наверняка, сказал бы, что думает Мирон плохо. Но единственным средством коммуникации у них были красные огоньки в мертвых глазницах мертвого пса, поэтому Цербер просто трижды мигнул.
И без оскорблений, проворчал Мирон, а потом сказал умоляюще: Слушай, друг, голова болит, котелок не варит. Это тебе все нипочем, а мне нужно хотя бы пару часов сна. Обещаю, я что-нибудь придумаю. Найдем мы твое тело. Ну, то, что от него осталось.
Цербер угрожающе занес лапу над вторым его коленом, Мирон зажмурился, готовясь к очередному разряду. Но разряда так и не случилось. Пару мгновений он посидел зажмурившись, а когда открыл глаза, Цербера уже не было в комнате. То ли обиделся, то ли понял, что с Мироном сейчас каши не сваришь.
Я подумаю об этом завтра, сказал Мирон и рухнул сначала на кровать, а потом почти сразу же в сон.
Это был ее сон. Мирон понял это, когда больно приложился затылком о каменные плиты пола. Голова отозвалась болью, а Мирон с отстраненной деловитостью подумал, что его бедное тело притащило в сон все свои физические проблемы. Раз болела голова в реальном мире, так получи по ней и в мире призрачном. Он чертыхнулся, сел и осмотрелся. Место было знакомое. Сюда Мирон попадал всякий раз, когда собирался встретиться с Лерой. На сей раз анфилада комнат, которую ему предстояло преодолеть, выглядела светлее и наряднее. Наверное, Лериной фантазии и домовитости хватало уже на то, чтобы обустроить не только каминный зал, но и весь этот замок. О его появлении она тоже догадалась, потому что, стоило только Мирону встать на ноги, как в воздухе послышался мелодичный и призывный перезвон колокольчиков.
По чисто выметенным, а может даже и вымытым плитам Мирон уверенным шагом двинулся на звук колокольчиков. Предварительно он убедился, что выглядит вполне прилично никаких тебе набедренных повязок и семейных трусов. На сей раз Лера вырядила его в льняные штаны и белоснежную рубаху. Обуви к этому расслабленному прикиду не полагалось. Хорошо хоть, что полы вымытые и теплые.
В каминном зале жарко горел огонь. Розы благоухали не только на широких подоконниках, но и на низеньких столиках, которых раньше в зале не наблюдалось. Как не наблюдалось в нем раньше и ярко-розового коврика для йоги. На коврике стояла Лера. Не на ногах стояла, а на голове, заплетя ноги в какую-то замысловатую асану. Мирон как-то сразу понял, что и коврик для йоги, и ноги заплетены не просто так, а со смыслом.
Привет! сказала Лера, не меняя позы. Лицо ее, вопреки законам тяготения, оставалось бледным, взгляд был сосредоточенный и лишь самую малость обиженный.
Привет! Мирон уселся напротив. Собственные ноги он, как умел, сложил в позу лотоса. Решила попрактиковаться? спросил вежливо. В доме прибралась, спортом занялась.
А что мне тут еще делать? Обиды в Лерином взгляде стало чуть больше. Это у вас там жизнь бьет ключом
Избушка-избушка, стань к лесу задом, а ко мне передом, а то как-то неудобно общаться, сказал Мирон, склоняя голову на бок, чтобы лучше разглядеть выражение Лериного лица.
Из асаны Лера вышла с кошачьей грацией, уселась на коврике напротив Мирона.
О чем будем общаться, Иван-царевич? спросила не без ехидства.
Ну, например, я сегодня почти убил настоящую вампиршу.
Почти? Лера приподняла одну бровь.
Живучая оказалась тварь. Обижаться на сарказм Мирон не стал, понимал, что Лере тут не сладко.
Весело у вас там. Она вздохнула.
Обхохочешься. Но ты под присмотром.
Мое тело.
Если тебе так будет удобнее. Цербер приходил?
Разговор не клеился. Лера была на него обижена и, кажется, немного смущена.
Наведывается. Она провела обеими ладонями по ежику серебристо-белых волос.
Он тебя там охраняет.
Есть от кого?
В мире полно негодяев. Мирон пожал плечами, а потом сказал: А мы ищем способ, как воплотить Цербера.
В каком смысле воплотить? От удивления Лера даже злиться перестала.
В прямом, вернуть из мира мертвых в мир живых во плоти.
Сказки какие-то, прошептала она.
Сказки ты еще не слышала. Хочешь расскажу?
Она кивнула, склонила голову на бок. В этом движении было что-то роднящее ее с Цербером. Наверное, не зря говорят, что домашние питомцы со временем становятся похожи на своих хозяев. Но комплемент получался сомнительным, поэтому Мирон сказал другое:
Ты в курсе, что у тебя не красная кровь?
А какая? спросила Лера с таким искренним удивлением, что ему стало смешно.
Голубая. Голубых кровей ты девица, Лерочка! Можно сказать, ты последняя из потомков древнего венгерского рода Бартане. Графского рода, между прочим.
Я?! Она больше не удивлялась. Губы ее снова кривились в саркастической усмешке. Мироша, что ты принял для того, чтобы уснуть?
Не веришь? Он не стал обижаться на «Мирошу», хотя соблазн был велик. Понимаю, я бы сам не поверил. На графиню ты не тянешь, но против фактов не попрешь! Он похлопал себя по карманам штанов, посмотрел на Леру: Ты можешь материализовать мою мобилу?
Не знаю, не пробовала.
Так попробуй. Там доказательства твоего вельможного происхождения, миледи.
Со всем содержимым? Лера зажмурилась, сосредоточилась.
Интимные фото можешь не материализовывать.
А они есть? Она приоткрыла один глаз.
Мирон усмехнулся.
Шучу. Не отвлекайся! Такая сосредоточенная она нравилась ему особенно. Вот прямо сюда его клади!
Он протянул руку ладонью вверх. Через пару мгновений на ладони появился его мобильник.
Он? спросила Лера удивленно, словно сама до конца не верила в то, на что способна.
Сейчас проверим! Мирон ввел пароль, открыл галерею. Он! Вот любуйся!
Любовалась Лера долго. Сначала разглядывала фото из геральдической книги, потом письмо.
Что это? спросила, наконец, и постучала ноготком по гербу.
Это твой фамильный герб, а на нем наш четвероногий друг Цербер. По вашему, графскому, Темный пес защитник рода Бартане.
Очень увлекательно, а я здесь при чем? Лера снова нахмурилась.
При том, что Цербер охраняет именно тебя.
И?..
И это значит, что ты одна из Бартане. Вероятно, самая последняя в роду.
Бред! Лера покачала головой. Мирон, где я, а где Венгрия?! Я обыкновенная!
Так уж и обыкновенная? Мирон выразительно посмотрел на свой мобильник. Тогда расскажи, как у тебя все это получается?
Что это?
Да все! Замок, камин, вот этот коврик, мой телефон! Кстати, рубашка мне маловата, у меня развитая грудная мускулатура, детка.
Про мускулатуру Лера пропустила мимо ушей, все ее мысли были заняты осознанием вскрывшейся проблемы. Или открывшихся перспектив. Это уж с какой стороны посмотреть.
Дамочки из рода Бартане были весьма своеобразными. Мирон не стал ее больше мучить. В давние времена их бы посчитали ведьмами, а в наш просвещенный век экстрасенсами.
Лера скептически фыркнула.
Обычным девицам полагаются болонки или йорки, на худой конец. А тебе в качестве домашней зверюшки выдали целого Темного пса. Не находишь это странным?
Нахожу. Держать удар эта девчонка умела. Но все равно не понимаю. Не было в моей жизни ничего такого
А что ты вообще помнишь о своей жизни? Или вспомнила? спросил Мирон с надеждой.
Она покачала головой.
Ничего, еще вспомнишь. Он осторожно погладил ее по волосам. Но ты особенная, и спорить с этим нет смысла. Даже то, что ты не умерла уже чудо.