Я смотрела на нее, прикусив губу.
Конечно, вы не поедете в Париж немедленно, продолжала она, придется начать здесь, найти клиентов, может, открыть мастерскую, приобрести связи, а потом, набравшись опыта, поехать в Париж. У вас получится. Я верю.
И словно свеча во тьме, передо мной возникло блестящее будущее, о котором я не смела даже мечтать. В мерцающем свете нарисованной ею картины внезапно мелькнул выход, дорога вперед. Потом он погас так же мгновенно, как и появился, стертый суровой реальностью.
С Лорином ничего не получится. Ему лучше жить в семье.
* * *
В ту ночь я не спала. Фрау Шуртер была права. Я была талантлива и не без честолюбия. Я набрала много клиентов. Все больше поступало заказов на пошив платьев с нуля, а не подгонку и переделку готовых. Дамы доверяли мне самой подбирать фасон, а не копировать из журналов мод.
Я уже нюхом чуяла, что, будь у меня возможность, я в этом преуспею. Вопрос только где? Я любила профессора как отца, наставника и опекуна, но не мужа. Передо мной стоял выбор: либо я остаюсь с профессором и обеспечиваю Лорина семьей и хорошим отцом, но при этом жертвую своими мечтами и страстями, или же мы идем своим путем. Я рассудила так: уж если я пережила изнасилование, то интимная жизнь с профессором хуже не будет. Когда надо, можно закрыть глаза, а со временем, глядишь, все утрясется. Будем жить в безопасности, заботливо растить ребенка, хоть и в чужой стране. Разумнее решения не найти, но душа, как ни странно, противилась.
Снова и снова проигрывая разные варианты, я поняла, как мне нужно поступить. Из Оберфальца я ушла сама, теперь профессор мог оставить меня здесь одну. Трудно, но не смертельно, хотя придется найти способ сводить концы с концами, платить ренту, покупать продукты, ухаживать за Лорином и за собой. Остаток ночи я просматривала счета, хранившиеся в тетради, вычисляя затраты, растущие доходы и расходы, оценивая, с чем придется столкнуться без профессора, но, как бы я ни урезала расходы, чем бы ни жертвовала как недоступной роскошью, ничего не выходило.
Нужной суммы не набиралось. Без финансовой поддержки профессора я не могла ни снять квартиру, ни удовлетворить наши нужды, ни открыть мастерскую.
Нужно было копить деньги и совершенствовать навыки.
Но профессор ясно дал понять, что времени на это у меня нет.
Я вспомнила слова фрау Шуртер. Раньше я мечтала о Париже, но никогда не воспринимала это серьезно. Чем больше я об этом думала, тем больше убеждалась, что фрау Шуртер ошибается. Останься я в Санкт-Галлене, времени уйдет слишком много. Нет, сначала я должна поехать в Париж и броситься в омут с головой, работать и копить, а уж потом возвратиться и открыть мастерскую. Она была права в том, что Лорин любит ее и Макса и что герр Шуртер хороший человек.
Приняв решение, я стала действовать, зная, что если задержусь, то кому-нибудь проболтаюсь. И тогда приду в себя и поступлю разумно. А пока я поддалась порыву, инстинкту выживания. Сейчас люди говорят о борьбе или побеге.
Единственной возможностью бороться для меня оказался побег.
Я вошла в кабинет профессора и взяла бумагу. Когда слова закончились, сняла подаренное профессором золотое кольцо. На бумаге обручальное колечко казалось очень маленьким. Я положила письмо и кольцо в конверт.
Собралась я быстро, вскоре на улицах появятся люди.
Пришив потайной карман к пальто, я положила в него денег с расчетом продержаться с месяц, а остальные сбережения положила в носок и завернула его вместе с одеждой Лорина в одеяло и положила сверток на решетку под его коляской.
Главное, чтобы Лорин не шумел, потому что профессор обычно просыпался от его криков, но, к счастью, ребенок не шевельнулся. Оказавшись на улице, я покатила коляску к дому фрау Шуртер. На какой-то момент, глядя на Лорина, любимого сыночка, я засомневалась в своем решении. Круглолицый бутуз со светлыми волосами, вьющимися вокруг сонного личика, он был похож на херувима с церковной фрески. Такой красавец! Поцеловав его на прощание, я постучала в дверь и побежала на станцию.
Первый поезд на запад отправился сразу после посадки. Когда городок остался позади, я открыла чемоданчик, который герр Майер нес для меня через перевал в Швейцарию. Среди платьев я нашла маленькую картонную коробку, что он вручил мне на прощание.
Швейцарское лекарство, пояснил он. Удивительно, но оно лечит от многих недугов.
Еще никогда в жизни я не искала облегчения от боли, как тогда, поэтому, открыв пакет, достала маленькую белую таблетку. Сомневаясь, что она избавит меня от жгучей боли, пригвоздившей меня к месту, я дала сладко-кислой таблетке раствориться во рту. Аспирин известный целитель от всех болезней. И пообещала, что вернусь за Лорином.
Боль никогда меня не отпускала. У меня в шкафчике до сих пор лежит аспирин.
Глава 7. Номер пять
Может, тебя это удивит, в этот момент я применяю парфюм.
Да, ma chère, я пока не одета, но мне нравится капнуть им здесь, здесь, здесь, здесь и здесь. Всегда с обеих сторон: симметрия в запахе так же важна, как и во внешности. За ушками, на внутренней поверхности запястий, капельку в ложбинку между грудями.
Ты замечала, как один и тот же парфюм пахнет словно писсуар у одной женщины и жимолостью и жасмином у другой? Так бывает, когда аромат парфюма смешивается с запахом тела. Мне, например, не идет Chanel No. 19. Я быстро это поняла в первые выходы в свет по неприязненным взглядам, беспокойному сопению и сморщенным носам. За годы проб и ошибок я выбрала несколько изысканных спутников.
Крохотные флакончики, да? Просто я никогда не покупаю туалетную воду, которая в основном состоит из спирта, или даже парфюмерную воду, которая чуть лучше. Я предпочитаю духи с высочайшей концентрацией аромата. Пяти капелек хватает на весь день, более высокое содержание парфюмерных масел благоприятно для кожи по сравнению с дешевой пикантной спиртовой дымкой, испаряющейся через несколько часов.
И ты ведь понимаешь, ma chère, что, несмотря на бешеные цены, несколько капель жидкости того стоят. Как большинство качественных продуктов, они выпускаются по роскошной цене в крошечных флаконах, словно маленькие хрустальные банковские сейфы. Взгляни на изысканный дизайн, цвета, формы, как они отражают свет, каждый сам по себе произведение искусства. На мой взгляд, каждый создает атмосферу.
Аспирин был не единственным сокровищем в маленьком чемоданчике, с которым я покинула Санкт-Галлен.
Предметом вожделения среди моих пожитков был первый взрослый подарок, первая дань почитания меня как женщины. На день рождения профессор подарил мне простой прямоугольный флакон с настоящей хрустальной пробкой, наполненный первым ароматом Коко Шанель.
С тех пор и по сей день Chanel No. 5 всегда со мной. Духи такие женственные, начиная с густого аромата цветов померанца, плавно переходящего в сладковатый запах жасмина и стойкий и нежный шлейф сандалового дерева.
Задолго до того, как фрау Шуртер заставила серьезно задуматься о поездке, этот парфюм наводил меня на мысль, что в Париже решится моя судьба.
Если мне суждено стать портнихой, лучше города, чем столица моды, просто не найти. Я мечтала поработать в ателье, подучиться приемам, стежкам, кройке. И, подобно фрау Шуртер, восхищалась, как Коко Шанель удалось самой всего добиться.
В 1946 году туристы еще не наводнили Европу, как сегодня. Она лежала в руинах, грудах булыжника с остовами разрушенных зданий, будто одна безбрежная гора обломков. Однако Париж был по-прежнему величественным, несмотря на шрамы фашистской оккупации. День и ночь я мерила шагами город в поисках работы и пристанища.