Папа испытывающим взглядом впился в мое лицо, а затем покачал головой. Огорошила я его.
Утром, значит? Завтра? И молчала, чтобы я этому Горину рога не обломал? прорычал папа. Твоя правда, Танечка. Глупостями ты не страдала, но вполне могла начать по молодости лет. Значит, так! Я тебе, конечно, доверяю, но перед вашей росписью я с твоим женихом побеседую. И только тогда вы поженитесь, Таня. Если я увижу, что он такой же балабол и придурок, как раньше, то извини. На пороге ЗАГСа лягу, но не пущу.
Я убито кивнула, ведь Горин все такой же балабол и придурок.
Весь вечер папа ходил за мной по пятам, пытаясь вызвать на разговор. И утром, когда я надевала мамино платье, которое папа зачем-то сохранил, тоже. Все ждал, что я передумаю. И даже когда мы сели в такси, я не решилась отдать папе папку с документами, держала их сама.
Еще не поздно передумать, Таня.
Я не передумаю, нервно улыбнулась папе, и написала Горину смс.
«Готовься к встрече с тестем. Постарайся понравиться моему папе, иначе свадьбы не будет. Прости»
Глава 4
ЛЁША
Волнуюсь, как придурок, непонятно с чего. И сам не верю, что ввязался во все это. Наверное, из принципа и из-за Стаса. Старший товарищ, который, как уверял отец, на меня плохо влияет. Знал бы батя, что пока я по ночной Москве гонял, Стас занимался детскими болячками. У мелкой то зубы резались, то температура, то еще какая-то фигня
Телефон просигналил о сообщении, и я хмыкнул, прочитав его. Ну Пчелка моя, будто я поверю, что ты отца притащишь. Помню я, как он мне уши пытался открутить!
Но через десять минут я, стоя у ЗАГСа, вдруг ясно понимаю, какой я кретин. Пчелкина и правда приехала в белом платье. И не в обычном каком-то сарафане, а в пышном, как торт, свадебном платье. Выражение лица злобненькое, на меня посмотрела так, что я в осадок выпал.
Вот черт, буркнул себе под нос, жалея, что приперся в джинсах.
Но рубашку-то надел! Белую, между прочим! И джинсы почти не драные, да и кроссы приличные, не с Алиэкспресса.
Так вот ты какой женишок, хмыкнул Виктор Сергеевич. Ну-ка, пойдем, поговорим. По-родственному.
Папа
Не папкай. Иди постой где-нибудь, носик припудри, бросил Пчелкин-старший Пчелкиной-младшей. А затем обратил свое внимание на меня: Я уж думал, что ты мою девочку развел.
В смысле?
В смысле, что она приедет в ЗАГС, а ты нет.
Это почему он так думал? У нас же уговор с Таней!
Но раз явился, это уже хорошо. Маленький плюс к карме. А вот то, что так одет, и без цветов это плохо, начал выговаривать Виктор. Нужно было по-людски все делать. Чтобы нормальное знакомство с родителями, ресторан, праздник с фотографом. А вы учудили.
Вы о чем сейчас
Любишь мою дочь? Виктор схватил меня за плечо, и я с трудом удержался, чтобы не двинуть ему в челюсть условный рефлекс, чтоб его. Если любишь, то женитесь. А если блажь, то я Таню заберу, и дома запру.
Хм, супер, блин. Пчелкина зачем-то наплела своему папашке про нашу великую любовь, и стоит сейчас, корчит виноватые рожицы. Все же, милая она. И платье это еще у няни шкатулка была музыкальная, и Пчелка сейчас на ту балерину похожа, которая под «К Элизе» танцевала в этой шкатулке. Красивая такая так, о чем я вообще думаю?!
Люблю! выпалил я, отчего-то стесняясь этого слова. Люблю вашу Таню.
А теперь отстань от меня по-братски, мужик. Я итак на нервяках, как самый настоящий жених. Будто реальная свадьба, а не фикция. Блин, надо было реально цветы купить, и костюм надеть.
Допустим, любишь, хмыкнул Виктор. Обижать не будешь?
Нет, конечно. Когда это я ее обижал? возмутился я, и сдулся под насмешливым взглядом папы Пчелки. Да ладно вам, я ребенком был.
Не таким уж ты был ребенком. Ну да ладно. Обидишь ее прибью, прорычал он. Тане итак досталось. Она думает, что я не понимаю. А я все понимаю, просто справиться с собой не могу да не будем об этом. В общем, за дочь я тебя порву. Изменишь ей, предашь мало тебе не покажется, ясно?
Ясно, ошалело пробормотал я, переваривая эту вспышку. Это все вопросы? Нам с Таней нужно еще заявление заполнить, уже пора идти.
Последний вопрос. Ты хоть что-то умеешь делать хорошо? изогнул бровь Виктор Сергеевич. Не девчонок задирать, не болтать попусту, а именно делать? Руками?
Блин, Средневековье подъехало. Окей, Бумер. Я вкусно режу колбасу. Руками! Чуть не заржал с этого вопроса, чесслово.
Мне нужно знать, что ты хоть что-то из себя представляешь, мальчик. А не просто с папкой и мамкой жил, и завтракал икрой да трюфелями.
Я ну я в походы ходить люблю, на сплавы, на рыбалки. Выживать умею в экстремальных условиях, начал перечислять я, раз уж это так важно Пчелкиному бате. В армии отслужил, хотя могли отмазать. Резьбой по дереву увлекался раньше, шкатулки делал разные. Не такой уж я белоручка, если вы об этом.
Об этом, кивнул Виктор. Ладно, парень. Женитесь, если так приперло. Но вот, что я скажу: чтобы сегодня же подарил Тане самый шикарный букет роз. Она обычные любит, красные, пахучие. И на завтра назначай встречу с родителями. Нам всем нужно познакомиться. А если я замечу на лице дочки грусть урою! ласково пропел мужик, и похлопал меня по плечу. Ну, чего стоим? Таня там заждалась.
Дурдом какой-то! Я развернулся, и почти подбежал к Пчелке. Теперь я понимаю, почему многие так не хотят жениться попробуй, выдержи этот цирк с конями!
***
ТАНЯ
Мы с мажором стоим в зале регистраций, и я только сейчас понимаю, что вляпалась по уши.
Разве Горин не справился бы без меня? И разве мы с папой не справились бы без него?! Но поздно страдать, ведь заявления написаны, наскоро завизированы, и даже наши «да» работница ЗАГСа получила. Уверенное «да» от Горина, и мое. Тихое, смущенное.
Все ведь решили, что я по залету. Даже папа, я уверена в этом. А у меня в жизни ничего, кроме пары поцелуев и не было, да и те лучше не вспоминать. Фильм «Пила» и то был романтичнее.
Объявляю вас мужем и женой! торжественно пропела женщина в платье из штор. Жених, можете поцеловать невесту.
Кхе-кхе, кашлянул папа, стоящий позади меня, и мажор вздрогнул.
Бросил на меня обвиняющий взгляд. Вот собака! Еще и целуй его после всего. Приперся, одетый как в универ некоторые стесняются ходить. Несчастный букетик цветов зажилил, еще и зыркает. Будто я не папу привела, а директрису нашей школы, обещавшую спалить здание, если еще хоть раз нога Горина ступит в него.
Целуй давай, прошипела я, и подставила ему щеку. Ну!
Ну раз ты настаиваешь, хмыкнул мажор, обхватил мое лицо ладонями, и
Поцеловал! И не в щеку, которую я ему подставляла, а в губы. Нет, ну какой же он нахал, и как же он целуется, о Боже мой! Чуть шершавые пальцы оглаживают мои щеки, а губы, показавшиеся жесткими, целуют на удивление нежно. Так нежно, что ноги подгибаются, и, кажется, каждый в зале слышит, как бьется мое сердце.
На миг кажется, что это самый романтичный момент в моей жизни. Я в белом платье, надетом лишь в пику Горину, и он. Леша. Подумаешь, в джинсах и кроссовках. Подумаешь, придурок, каких еще поискать. Подумаешь
Но вся дурь выветривается из моей головы, когда Горин отрывается от моих губ. Его глаза странно блестят. Смотрит на меня внимательно, серьезно даже, а затем подмигивает, надевая привычную маску подонка:
Жду, не дождусь первой брачной ночи, женушка! Теперь, Пчелка, ты вся в моей власти, играет бровями, и я «ласково» наступаю ему на ногу.
Не Пчелкина, а Горина, поправила я, краем уха слушая поздравления регистратора.
Я и правда не особо планировала менять фамилию. Зачем? Чтобы через год снова бегать с документами, как ужаленная? Но мажор встал в позу. Меняй фамилию, и точка. И никто из нас толком и не понял, зачем оно нужно. В опеке бы поняли, оставь я девичью, сейчас часто так делают, но кое кто уперся рогом. А я при папе не хотела затевать скандал.
И теперь я Горина.
Все, сейчас переоденусь, и в опеку, смущенно произнесла я, и мажор кивнул.