Свет из окна освещал бледное лицо санитарки. Ее длинные ресницы сверкали в лучах солнца.
Как давно я умер? поинтересовался Сельфиан.
Ты живее всех живых, отвечала девушка.
Я не верю тебе. В моем мире не было столь очаровательных созданий.
Спасибо, но я уверена, что ты все еще бредишь после ранения в голову.
Я был ранен в голову?
Других серьезных травм мы не нашли. Только сильный ушиб и небольшую рваную рану выше виска.
Я видел твои глаза и раньше. Я помню их, но только глаза.
Потому что под стенами Торни-Урбена мое лицо скрывало забрало.
Ты воин или лекарь?
Я скорее воин, но еще и санитарка во времена затишья.
А когда же отдыхать?
Тебе пора бы уже начать отдыхать. Хватит слов.
Теперь я точно вспомнил твои глаза. Мы бились у южных стен вместе.
У тебя очень хорошая память, а теперь отдыхай.
Нет, возразил Сельфиан. Это у тебя очень красивые глаза, а я в полном порядке, заявил эльф и хотел встать, но от одной этой мысли у него закружилась голова, и он понял, что пока не стоит этого делать.
Эльфийка улыбнулась, взяла свою корзину с чистыми стиранными повязками и собралась уходить, но Сельфиан взял ее за руку.
Как твое имя? спросил он.
Эвелиель, смущенно и еле слышно представилась девушка.
Меня зовут Сельфиан.
Я знаю твое имя. Мы все знаем имя героя двух войн, с какой-то ноткой тоски в голосе произнесла Эвелиель и скрылась за шторкой, которая отделяла залы лазарета.
Сельфиан долгое время смотрел на эту шторку, словно в надежде скорого возвращения этой санитарки. Он действительно хотел, чтобы она вернулась. Он надеялся, что она забыла что-то и вернется за этой вещью, но она все не возвращалась, а Сельфиану почему-то безумно захотелось спать.
Проснулся он только глубокой ночью от женского голоса, который настаивал на том, что ему стоит выпить какой-то отвар столь чудесный, что он должен был и сил придать, и жажду утолить.
Эвелиель, радостно прошептал Сельфиан и открыл глаза, но даже в этом полумраке, который едва разгонял тусклый свет лучин, он распознал, что перед ним другая девушка.
Нет, словно извиняясь, прошептала санитарка, меня зовут Исиндила.
Сельфиан молча взял кружку с отваром, от которого пахло то ли полынью, то ли конским навозом. Девушка помогла ему приподняться, и эльф с двух попыток опустошил стакан, хотя вкус, действительно, соответствовал запаху напитка.
Вот здорово! Вы большой молодец! похвалила девушка.
После отваров Агвинара это самый из чудесных напитков.
А что не так с отварами этого Агвинара?
Вам лучше не знать. Поверьте мне. Если же вы все-таки когда-нибудь захвораете в присутствии этого колдуна, лучше промолчите об этом.
Хорошо! улыбнулась Исиндила. Я обязательно запомню этот совет.
Девушка ушла, а Сельфиан так и не смог уснуть в ту ночь. Его даже посетила мысль покинуть лазарет, но после того, как он с трудом сходил в туалет, все время придерживаясь за спинки коек, понял, что не стоит с этим торопиться. К тому же он рассчитывал как можно скорее вернуться в строй, а в идеале прямо на следующий день, поэтому осознавал, что сейчас стоит выспаться.
К утру Сельфиан задремал, как это часто бывает после бессонной ночи, и вновь проснулся от нежных и осторожных прикосновений заботливых рук Эвелиель. На этот раз он точно был уверен, что это она. Поэтому он хотел назвать ее имя, не открывая глаз, но почему-то не решился на это.
Я надеялся увидеть тебя вечером, тихо признался он и открыл глаза.
Ночью я снова была воином, нежным голосом прошептала Эвелиель.
Как там на поле боя?
Большие потери с обеих сторон, но мы выстояли и эту ночь.
Где ты живешь?
Почему ты спрашиваешь? немного растерялась девушка от такого неожиданного вопроса.
Ты мне очень нравишься, признался Сельфиан. Я уверен, что я влюбился, и я боюсь не найти тебя, когда выйду отсюда.
Это все тебе кажется, вновь заулыбалась эльфийка и продолжила свою работу по смене повязки на голове Сельфиана. Не переживай. Такое часто бывает. Моя забота о тебе кажется большой симпатией с моей стороны к тебе, а твоя благодарность за мою заботу о тебе воспринимается тобой как любовь ко мне, но это все пройдет.
Аксен: Оферта Сарии
Аксен прошел в комнату, которую для него приготовили в доме Мьетиры. Располагалась она на третьем этаже. Окно выходило во двор, а под ним был небольшой соломенный навес над террасой, который уже как-то спас жизнь Аксену, когда ему пришлось спешно покидать таверну через окно. То случилось в один из первых визитов Аксена в Виринтвул. Не зная, как избавиться от назойливого кучера, который предлагал ему свои услуги по перевозке, Аксен во всеуслышание крикнул, что не желает делить с ним ложе ни в трактире, ни в его повозке. Мужчина настолько опешил, что, действительно, отстал от него. Аксен же, преисполненный гордостью за свою собственную смекалку, дальше направился по своим делам, но вечером к нему постучалась Мьетира и сообщила, что к нему пришли с дюжину мужчин, и один из них утверждает, что тот оскорбил его прилюдно.
Аксен тут же вспомнил про навес и заверил хозяйку заведения, что та смело может сообщить о его таинственном исчезновении. Мьетира пожала плечами, но предупредила, что господа захотят убедиться в этом и заглянут к нему в комнату. Никогда ранее Аксен так быстро не одевался и не собирал свои вещи. Едва внучка гномов закрыла за собой дверь, как Аксен сиганул в оконный проем. Даже пробил под своей тяжестью навес под окном, но остался невредим. Он отряхнулся и вышел со двора на другую сторону улицы.
Позже он отыскал этого мужчину, объяснил ему и его друзьям, что они сильно погорячились с визитом в таверну к Мьетире, и даже заставил их отремонтировать навес.
Теперь он выбирал только эту комнату, которая когда-то в остальном ничем не отличалась от остальных, но Аксен притащил туда перину, тонкую, едва ли в три пальца толщиной, но гораздо удобнее соломенных матрасов, которые были там ранее. Привел плотника, который отремонтировал покосившуюся кровать и соорудил стол. Когда он съехал, он все это, конечно же, оставил в отеле, а Мьетира смогла сдавать эту комнату по более дорогой цене.
Воспоминания Аксена, который как раз закончил водные процедуры, прервал скрип открываемой двери. Он обернулся. В дверном проеме смущенно застыла молодая девушка с густыми темными волосами невысокого роста. На ней было короткое платьице, которое едва прикрывало ее крепкие загорелые бедра.
Здравствуйте, господин Аксен, негромким, но достаточно уверенным голосом поприветствовала она. Меня зовут Сария.
Проходи, Сария. Присаживайся.
Мне раздеваться?
Ну, зачем же так сразу?
А чего ждать? Прошу меня простить, но это мой первый день Точнее сказать, даже первый раз.
Присядь для начала. Давай познакомимся.
Я уже назвала свое имя.
Разумеется, но имя это только начало знакомства. Вот меня зовут Аксен. Я приехал с Торни-Урбена. Правда, задержался в Ливарноре некоторое время. Знаешь, где это?
Ливарнор за Гриньевским лесом, а Торни-Урбен еще дальше на юге, ответила девочка.
Кто дал тебе эти знания?
Мой родители и мой брат.
Где они сейчас? с пониманием и нотками сострадания поинтересовался Аксен, и голос его звучал с отцовской любовью и заботой.
Брата вместе с моих женихом убил колдун-изгнанник, ответила девочка, и Аксен не мог не заметить искру ненависти, сверкнувшей в ее глазах.
О ком именно ты говоришь, дитя?
Об Агвинаре, конечно же.
Я не слышал ранее, чтобы его так называли.
Его так называют люди из Милинтила. Ведь от него пытались избавиться его родители сначала. Поэтому отправили его на гору магов, но даже те маги изгнали его.
Разве можно считать изгнанием, когда родители, желая лучшей участи для своего ребенка, отдают его на обучение?