Ты что-то хочешь спросить? поинтересовалась мимолётом у Евы девушка.
Есть такое.
Спрашивай, не стесняйся.
Кто Вы?
Для тебя пока что никто.
А для него? Ева показала головой на «человека в окне». Тот, заметив это, про себя усмехнулся.
Он делал мне предложение когда-то, бросила девушка на очередном повороте танца. Я отказала.
Почему? Ах да, простите, не моё дело.
Пожалуй и так. Ещё что-нибудь?
Почему Вы без обуви?
Прочувствовать каждый шаг долгого пути.
Зачем?
Девушка вздохнула.
Каждый шаг это время. Когда ты стоишь на одном месте, не чувствуешь, сколько времени прошло: один только ориентир солнце, да и то ненадёжный. А если его нет? Если ты один посреди вселенной и стоишь на одном месте? Время-то идёт, просто ты его не ощущаешь. А начинаешь идти, и время начинает идти с тобой. Но что такое время? Всего лишь единица ушедших часов. А вот если ты идёшь босиком, если каждый твой шаг стоит хоть каких-нибудь усилий, то время начинает иметь цену. Понимаешь, о чём я?..
Что-то резко дёрнуло Еву вниз, под воду. Что-то тёмное, страшное, что-то, у чего были белые глаза-светлячки, схватило её за ноги и тащило на дно, заставляя задыхаться от нехватки кислорода. Лёгкие начинало жечь; казалось, ещё мгновение, и она не выдержит, сделает полной грудью один большой неосторожный вдох, и холодная озёрная вода вольётся в неё, уничтожая то единственное пустое, что было до этого в озере.
Ева пыталась скинуть с себя цепкие лапы чего-то, что представляло из себя нечто бесформенное, тёмное и лохматое, но, конечно, всё было тщетно: тьма держала её крепко, и страх, вселяемый её белыми слепыми глазами заставлял сердце биться чаще, почти что в конвульсиях. В конце концов, Ева почувствовала, что не выдерживает, и большие прозрачные пузыри воздуха поплыли прямиком от её рта к поверхности озера. Где-то наверху по водной глади разошлись широкие тонкие круги.
Ева почувствовала, как ледяное озеро вливается в её лёгкие, пропитывает их собой, как губку, страстно желая заполнить образовавшуюся пустоту, и мокрая одежда тянет её вниз, дальше ко дну. Ноги коснулись шёлкового, мягкого, бархатного песка. Тьма отпустила её и вынырнула прямо перед ней, практически сливаясь с окружающей мглой озера, только мерцали белёсые слепые глаза без зрачков. Ева подняла глаза: где-то там, наверху, большим светлым пятном расплывался по поверхности озера полупрозрачный солнечный луч, постепенно растворяясь в глубине и теряясь среди живой и вязкой мглы. Кто-то тронул её за руку.
Ты как здесь? спросил её певучий мелодичный женский голос. Ева обернулась и увидела Марию.
Вы говорите по-русски? почему-то первым делом спросила Ева. Пожилая женщина стояла от неё в паре метров и смотрела на девушку слегка раскосым, плывущим взглядом впрочем, может быть, всё дело было в воде.
Это ты сейчас говоришь на латыни.
Я? Я не знаю латынь.
Все, кто умирает, начинает говорить на латыни.
Но я не мертва!
Кто знает как-то флегматично заметила Мария и посмотрела наверх: там, на едва ощутимых волнах, качалось солнце. Я тоже когда-то не сразу поняла, что случилось.
Ева пару раз сморгнула, чтобы убедиться, что ей не мерещится: лицо пожилой женщины постепенно начало преображаться, разглаживаться, молодеть, и вот перед ней стояла уже красивая дама лет сорока, если не тридцати, с крутыми бараньими рогами на голове.
Что Что случилось?
Что случилось? как будто сонно повторила женщина, качаясь из стороны в сторону вместе с течением. Она подняла связанные на запястьях руки с прицепленной к ним гирей и показала Еве. Меня утопили. Взяли и утопили. Даже не спросили, хочу я этого или нет.
Что Вы несёте?!
Тяжкое бремя бесконечности существования, равнодушно ответила женщина. Веки чуть опустились, и теперь она словно действительно спала с открытыми глазами, смотрящими и в пустоту, и на что-то конкретно одновременно. Ты понимаешь меня.
Нет, не понимаю.
Понимаешь, не спорь! вдруг вспыхнула женщина, и правда загораясь. Врёшь сама себе. Всегда. Постоянно.
В чём?! практически со слезами на глазах воскликнула Ева, чуть отплывая назад. Она уже ничего не понимала. Я ни в чём себя не обманываю.
Ложь! крикнула женщина и вскинула бараньими рогами, как будто боднула кого-то невидимого. Было. Всё было.
Что было? уже не надеясь на нормальный ответ, почти прошептала Ева себе под нос и тут же об этом пожалела: в глазах женщины мгновенно вспыхнули жёлтые янтарные огоньки.
Оно бремя существования, которое ты хотела скинуть. Так ведь? Так ведь? Отвечай!
О чём Вы?..
Ева расплакалась: ей было очень страшно. Тут вдруг мохнатая вязкая тьма, которая до этого качалась на невидимых волнах вместе с озером, выплыла из-за спины Евы и большим чёрным облаком перетекла к женщине, принимая какую-то более-менее очерченную форму.
Ты пугаешь её. Ей страшно.
Женщина, кажется, даже немного ожила и вопросительно подняла брови.
Это моя прерогатива. Оставь этот труд мне, сказала тьма и протянула женщине руку. Та посмотрела на мглу приятно удивлённым взглядом, слабо усмехнулась, буквально одним уголком губ, и вложила свою ладонь в чернильную сажу ночи. Тебя только что утопили. Наверное, это тяжёлая работа умирать. Тебе стоит отдохнуть.
Женщина с бараньими рогами на голове сначала опустила взгляд вниз, на дно, некоторое время рассматривала бурый охристый песок у себя под ногами, очевидно, что-то обдумывая, а затем снова подняла глаза на угольно-чёрное облако рядом с собой и улыбнулась уже шире, но всё равно как-то коротко, как будто даже надменно и высокомерно.
Ладно. Пусть будет по-твоему.
Тогда потанцуем? улыбнулась одним голосом тьма.
Они тоже танцевали красиво особенно красиво это выглядело на фоне тёмной глубинной синевы озера и мутного зеленовато-бурого песка с редкими вкраплениями водорослей. Можно было бы подумать, что женщина танцует сама с собой, если бы вокруг неё не кружилось большое чернильное пятно с двумя блестящими глазами-светлячками. Ева, медленно облегчённо выдохнув, опустилась на дно озера и сложила ноги крест накрест.
У тебя есть вопросы, кинула как бы невзначай женщина с бараньими рогами на голове, когда пара стремительно промелькнула рядом с Евой. Спрашивай.
Вас правда утопили?
Было дело. Относительно недавно.
Где?
В Неве.
За что?
Женщина глубоко вздохнула и положила голову с тяжёлыми рогами тьме на плечо.
Просто за то, что я была пожалуй, больше ни за что. Ещё вопросы?
С кем Вы танцуете?
Со своим мужем. Дальше.
Зачем?
Женщина снова вздохнула, как будто Ева спрашивала что-то очевидное.
Чтобы немного отвлечь тебя от страха, а то, когда боишься постоянно, он несколько приедается и становится не таким уж и страшным, а так, после небольшой передышки, бояться всегда в разы страшнее. Так ведь?
Тьма кивнула.
Он знает в этом толк, поверь. Он вселяет страх. Он и есть страх.
А Вы кто?
Женщина усмехнулась.
Я? Я его жена.
И всё?
Любимая жена. Единственная душа, которую он полюбил женщина на мгновение замерла, глядя затянутыми изнутри пеленой воспоминаний глазами куда-то вдаль, а потом тихо сказала: А он единственная душа, которую полюбила я. Полюбила всем сердцем, понимаешь? сказала она больше тьме, держащей её за руку, чем Еве. Всей своей тёмной, состарившейся душой. И другого не надо другого просто не может быть.
В глубине озера что-то шевельнулось. Что-то большое, тёмное что-то, что было даже больше и темнее тьмы, танцевавшей сейчас с женщиной. Это что-то было величественное, могущественное, древнее и беспросветное, как космос до большого взрыва, как ночь без звёзд, как чёрная дыра. Вдруг в её мраке ярко вспыхнул зелёный огонёк; постепенно мгла отступила назад, и перед Евой предстал Саваоф Теодорович, взглянувший на неё лукавым, насмешливым и несколько высокомерным взглядом.