Отпустите меня, немедленно! возмущенно дергался допрашиваемый. Что вам от меня надо? У меня нет денег, отстаньте.
Сергей Иванович Солнечный, читал документ второй громила. Имя сменил, а лицо забыл, и он начал смеяться.
Первый подхватил за ним смех.
Паспорт, прямо настоящий, возвращая документ, продолжил второй.
Наконец! выдохнул первый, стараясь убавить свой смех. Вот мы и встретились, Андрей!
Как ты выжил после этого? спросил второй и полез во внутренний карман своего пиджака.
Стой смирно! скомандовал первый.
Второй достал какой-то прибор и щелкнул на нем переключателем. Устройство издало громкий щелчок и начала пикать каждую секунду. И в тот же момент этот человек подставил прибор к шее журналиста.
Бог ты мой! Я сплю, начал Владислав щипать себя за руку. Этого не может быть! Они очень похожи на тех, из моего сна. Нет! Это не сон. Что происходит?
Чисто, уровень радиации в пределах нормы, сказал второй из верзил и убрал устройство обратно в карман.
Это интересно! сказал первый. А ещё больше, нас интересует, где пленка? Где она? дергая его за обе руки.
Журналист молчал, пытаясь сдержать свой страх, но это у него не получалось.
Мы знаем, что тебе на самом деле зовут Андрей, а не Сергей, сжимая ворот одежды, говорил второй. Так что, перестань, мы знаем, что это ты. И ты украл у нас то, что тебе не принадлежит! Сделай себе одолжение, помоги себе сам. Отдай её нам добровольно. И твоя участь быстро закончится.
У меня её нет, с уверенностью в голосе, ответил Летописный.
Хватит притворяться, оскалился первый и начал сжимать руки журналиста. Мы знаем, что она была у тебя! Лучше скажи правду. Тебе не знать, как мы можем действовать по-плохому.
Вы только на это и способны, тупоголовые солдаты! прокряхтел Андрей. Так ведь это всё на что Вы способны?
Ой, ты думаешь, я сейчас заплачу? вздохнул второй, отпуская ворот жертвы. Где пленка? резко выдыхая.
Я избавился от нее. У меня её нет уже много лет.
Ой, не нужно рассказывать, что ты её сжег! продолжал второй. Где пленка? Или ты хочешь пыток?
У меня её нет. Я говорю вам правду!
Даём последний шанс сотрудничать с нами, добавил первый. Или ты пожалеешь об этом.
Делайте, что угодно. Но у меня нет к ней больше доступа. Я её оставил ещё в Париже, и она сейчас неизвестно где.
Дурак, ты Андрей. Дурак! вздохнул второй. И врать не умеешь, а ещё журналистом был.
Наверно растерял все свои таланты, усмехнулся первый.
Да, усмехнулся второй. Ой, ну и дурак!
Сами такие! ответил Михайлович, да так, что полетели слюни.
Дураками не рождаются, ими становятся, продолжил второй. Не будь таким. Сотрудничай с нами и у тебя будут преференции.
Поверь, этого того стоит, добавил первый.
Да, выдохнул второй.
Дурак? вздохнул Андрей. Вы ими стали ещё в утробе матери. Уроды!
Неужели? спросил первый. Ты да же не представляешь, с кем связываешься, и что с тобой могут сделать.
Твари! продолжал злиться журналист.
Это твое окончательное решение? спросил второй.
Почему Ваш хозяин не выйдет к нам, указывая головой в сторону машины. Он думает, я не заметил, что он там? Наверно тебе боязно, не хочешь показать свое истинное нутро? Вот и прячешься за тонированными стеклами! ТВАРЬ! прокричав в сторону автомобиля.
Тонированное окно медленно опустилось. И двое верзил, схватив журналиста подмышки, потащили его ближе к опущенному окошку.
Здравствуй! прозвучал голос, все такой же синтезированный и мерзкий, именно такой же, какой был во сне Лесневского. Андрей Михайлович Летописный. последняя буква прозвенела как-то мерзко, долго затихая в уличном шуме. Я очень занятой! И мне крайне неприятно, когда мне приписывают слишком высокие полномочия.
В смысле? растерялся допрашиваемый.
Начнем с того, что я не показываюсь, не потому что мне боязно, здесь другая причина, голос по-прежнему звучал синтезировано мерзко. Меня здесь нет. Как я уже говорил, я очень занятой. Отдай пленку моим людям и разойдемся.
Да пошел ты! плюнул Андрей. Пошли вы все в задницу! оскалившись. Вы хотите пыток, я готов. СУКИ!
В расход его, вновь прозвучал мерзкий голос. На вас жалко тратить время, Летописный. Ты просто обычный кусок мяса. Отброс недочеловеческий.
Первый громила достал пистолет с глушителем, и дулом вдавил его к макушке Михайловича. Раздался хлопок и журналист свесил голову. Землю окропила пару капель крови.
Боже мой! прикрывая себе рот, Владислав ещё глубже прижимался к укрытию. Они убили его. Господи! Боже мой! Они убили его!
Незаметно высунув голову, Владислав, продолжал наблюдать за происходящим.
Вы знаете, что с ним делать, вновь прозвучал синтезированный голос, и тонированное стекло вновь поднялось.
Тело Андрея, громилы, аккуратно положили в какой-то специальный мешок. На нем был международный символ биологической опасности. Уложив его в багажник, они сели в машину. И транспорт покинули место преступления.
Лесневскому было уже не до лекций. Волнение переполняло его. Сердце стучало, как сумасшедшее, в голове гудело, а руки и ноги тряслись, как у алкоголика.
Бог ты мой! вздрогнул доктор, пытаясь проснуться. Но нет, это был не сон, все произошло наяву. Боже мой! Они способны на убийство? подумал доктор. Да кто они такие? Андрей говорил о Корпорации Mental об Аненербе. Нацисты! Им что, все дозволенно? Почему они положили его в такой мешок? Что происходит? Мысли и вопросы путаются, нужно успокоиться.
Глава 2. Страх (часть 2)
Оглядываясь по сторонам, Владислав, с опаской, покинул задний двор закусочной. Мысли о том, что случилось, все не покидали его. Волнение и по-прежнему ускоряло кровоток в его организме, а руки ещё тряслись. Ноги казались ватными. Страх не отпускал, а лишь становился сильнее.
Чёрт! пройдя целый квартал, сказал он. Нужно звонить в полицию, внезапно посетила его мысль. Нужно сообщить о случившемся, но не со своего телефона, замечая таксофон на улице. Но как я позвоню, у меня нет, ни жетонов, ни магнитных таксофонной карты? Ах да, я же буду звонить в полицию, наверняка с меня не будут требовать плату.
Подойдя к устройству, доктор приподнял руку, чтоб сделать набор, но заметил тремор в своих пальцах. Глубоко вздохнув, он попытался себя успокоить, и стал набирать номер.
Диспетчер полиции, раздался голос в трубке. Я Вас слушаю.
Я был свидетелем убийства, дрожащим голосом, сказал Лесневский.
Как Вас зовут?
В заикнулся Лесневский. Его убили и забрали тело.
Где произошло убийство? Как Вас зовут?
Заку вновь заикнулся он. А что если полиция как-то связана с ними? внезапно проскочила мысль в голове Владислава. Андрей говорил о том, что Корпорация прибрала к рукам и военных в каждом государстве, и политиков. А что если это так и есть, размышлял он. Тогда я сам на себя накличу беду.
Давайте начнем с начало, продолжал разговор диспетчер на линии. Как Вас зовут?
Я не называл им имени, продолжал размышлять Владислав. И звоню с таксофона. Меня не определят. Точнее могут, но лучше сбежать. И ничего им не говорить! Я уже не помогу Андрею. А только себе проблемы создам.
Алло. Алло. Вы ещё там?
Извините, произнес доктор, с каким-то облегчением в голосе. Я ошибся, это был фильм. Мне очень жаль.
Алло. Вы меня слыш
Владислав повесил трубку.
Спустя какое-то время, Лесневский сидел в столовой университета. Его внимание сегодня было чересчур активным. Каждый шорох, стук и голос, издаваемый студентами, заставлял доктора резко реагировать на происходящее. Ноги ещё трясло, глаза бегали по округе, а сердце продолжало колотиться, но уже не так яро, как после произошедшего. Даже кружка горячего чая, пары которой обычно расслабляли доктора, сегодня на него не действовала.
Зачем я вообще пытался звонить в полицию? Вот я дурак! А если они действительно везде! Нельзя быть таким дураком! Чёрт! Чёрт! вздыхал он. Так! У меня мания преследования! размышляя, он сделал большой глоток черного чая. Нужно взять себя в руки и все обдумать, но это его по-прежнему не утишало. Они уехали, и забрали тело, почему мешок был с символом биологической опасности? Что знач