Позже он понял, что ошибался. Когда нужно, Дарио брал себя в руки и четко исполнял указания, он еще ни разу не подвел Ричарда и доверялся ему беспрекословно, что бы Ричард ни говорил: Дарио верил в него, как в наставника, даже больше, чем он сам.
Инициатива Дарио была обратной стороной медали. Именно он привел доктора Адама Брэдшоу, который сейчас, покорно и понуро, следовал за ними к трапу, молча слушая болтовню Дарио и Александры.
Ричард не придумал ничего лучше, чем сказать, что Александра агент Цирка. Дарио не был в курсе операции с Поэтами, он был посвящен только в детали своей собственной задачи
Как только они оказались в салоне, миновав сотню ярдов открытой площадки перрона, Ричард опустился в кресло, вытягивая длинные ноги под стол. Его мутило.
Адам, тем временем, отправился в туалет мыть руки.
Александра помогла Ричарду снять куртку, Дарио сел на одиночное кресло у противоположной стены, с любопытством глядел на красную записную книжку, брошенную на столик. Он, к облегчению Ричарда, замолчал и после уставился в окно, наблюдая, как вдалеке передвигается аэродромная техника.
Когда стюард явился сообщить о подготовке ко взлету и узнать пожелания по блюдам, Ричард, уже с голым торсом, морщился от боли, доктор даже не обернулся, обрабатывая рану в левом подреберье, небольшую по диаметру, но глубокую.
Швы не разошлись, но кровотечение было обильным, вокруг отверстия воспаление.
Салат «Цезарь», вишневый сок, говорила Александра стюарду. Адам, ему можно шоколадное мороженое?
Ричард тихо рассмеялся, Адам кивнул.
И шоколадное мороженое. Адам, а ты давно работаешь в Цирке?
Доктор поднял глаза на Александру, его лицо, с едва различимой сеткой мимических морщин вокруг глаз, было загорелым и румяным, как от недавнего курорта. Он странно, грустно улыбнулся.
Вообще я не работаю в Цирке. Меня похитили в аэропорту Сингапура и силой посадили этот в самолет до Москвы. А затем держали в местном аэропорту чтобы я помогал раненому Ричарду на протяжении вашего перелета.
Александра таращилась на Адама, он вовсе не шутил. Повисла напряженная тишина.
Ты, между прочим, давал клятву Гиппократа! выпалил Дарио.
Под дулом пистолета садиться в частный самолет к британской разведке, хмыкнул Адам, четкими движениями фиксируя пластырь.
Ты делаешь благое дело!
Для британского правительства!
Для всего мира!
Но после этого меня повесят или расстреляют как шпиона!
Никто тебя не повесит!
А как еще поступают с американскими гражданами, которые работают со шпионами других стран?
Ты все равно безработный!
Но я планировал вернуться!
Ты сам сказал, что тебя не возьмут обратно в госпиталь Джонса Хопкинса в Балтиморе!
Это не значит, что
Замолчите.
Ричард устало прикрыл глаза, от их спора у него раскалывалась голова. Александра накрыла его пледом, его начинало знобить, эта проклятая рана была не смертельной но очень неприятной.
Они взлетали и он понял, что очень хочет провалиться в сон. Как бы он ни скучал по шоколадному мороженому, отдых был в приоритете.
У него есть одиннадцать часов до Токио, чтобы прийти в форму ибо он не имел представления, что будет дальше.
3. Мертвец
[Сингапур, Сингапур, Чанги][Сингапур, Сингапур, Кент-Ридж]
Двумя днями ранее утром в Сингапурском аэропорту Чанги был переполох но не только потому что легендарная гоночная команда Ротештир, чемпионы Формулы-1, покидали страну после Гран-при на городской трассе Марина Бей.
Пилоты, инженеры, механики, менеджеры и другие участники звездного состава группой пересекали оживленный зал, направляясь к стойке регистрации. На них обращали внимания не только фанаты, кричавшие прощальные поздравления, но и остальные пассажиры потому что организованная толпа в отличительных брендированных костюмах двигалась как единый организм.
Механик Ричард Бейтман, широкоплечий и высокий больше шести футов ростом, шагал вместе со всеми, голубые глаза смотрели в пол, на голове была кепка, торс облегала фирменная куртка, в руках сумка. Он перебрасывался редкими фразами с коллегами, утренний перелет после напряженного уик-энда с всего лишь одним выходным днем понедельника, в который обычно все отсыпаются, был обыкновенной рутиной. Он накануне побрился и теперь выглядел моложе, с непривычки кожу щек и подбородка саднило.
На повороте, в переходе между залами, толпа разделилась часть Быков отстала, обходя ряды стульев зала ожидания, растягиваясь в колонну. Навстречу двигалась другая вереница лиц, смешивающихся за месяцы путешествий в калейдоскоп, Ричард на автоматизме лавировал между телами, почти никогда не поднимал взгляда от блестящей поверхности пола, ориентировался по пяткам и спинам коллег.
Вдруг некто из идущей навстречу толпы резко двинулся в его сторону, Ричард мгновенно отпрянул, тело отреагировало быстрее разума однако незнакомец не только не сменил траекторию, но и врезался в него, хватая одной рукой за правое плечо, а другой упираясь ему в левый бок.
То, что Ричард выставил вперед левую руку, согнутую в локте, отталкивая незнакомца в такой же куртке и кепке, как у него, не спасло от удара лезвием в левое подреберье. Как нож вошел в плоть, Ричард почувствовал мгновенно и это было смесью резкой боли и изумления как если бы он был воздушным шариком, который проткнули иголкой.
У незнакомца были светлые брови и светло-карие глаза, он был среднего роста, лицо почти ничем не примечательное, от него пахло потом и средством для стирки из прачечных.
Ты мертвец, Ричард Норт, сказал он глухим голосом, по-английски, но с восточно-европейским акцентом.
Прошла всего пара секунд но они показались вечностью свободного падения. В следующее мгновение незнакомец уже растворился в толпе, Ричард глядел ему вслед, сердце громко бухало в горле, кровь шумела в ушах, вторя какофонии звуков аэропорта.
Эй, ты чего? окликнул кто-то его, звук был у уха, но Ричард не сразу обернулся.
Левый бок странно пульсировал, как будто на него лили из крана горячую воду или как будто он сам был краном с горячей водой. Ричард, наконец, осознал, что произошло. Он попытался зажать рану ладонью, но зал начал качаться перед глазами, рука почему-то не слушалась, сил не хватало даже чтобы держать ее на уровне живота.
Ричард!
На задворках сознания Ричард понимал, что ранен, но наблюдал будто от третьего лица, как Дарио Фишер, его коллега под прикрытием, работающий радиоинженером в команде Ротештир, пытается докричаться до него, стоящего на коленях в зале Сингапурского аэропорта, а Ричард, в свою очередь, заваливается на бок и Фишеру не хватает сноровки его удержать.
Фишер снял свою куртку и придавливал рану, пытаясь остановить хлеставшую кровь, вокруг собралась толпа соглядатаев, снимающих на камеру происшествие. То, как менеджеры были в ужасе, и то, как прибыла бригада скорой помощи, Ричард не застал он отключился.
Сингапурский госпиталь Госпиталь Национального Института он помнил плохо, он пришел в себя после операции, когда уже перестала действовать анестезия. Ощущения были как во время жесткого похмелья и одновременного кишечного отравления когда голова гудит, а весь живот горит и распирает изнутри. Самые паршивые похмелья у Ричарда были в Берлине, во время миссии Станция, суровейшее отравление в своей жизни он получил в период задания в Индонезии, работая на медицинском катере фельдшером.
Ричард видел сидящего рядом на стуле Фишера, он зажмурился, надеясь, что тот всего лишь видение но это не помогло. Ричард жалел, что во время бессознательного состояния он не видел ни видений, ни снов Мысли, растущие в количестве в экспоненциальной прогрессии, уже начали разрывать черепную коробку изнутри.