В первую же минуту. Вам надо было одеться поскромнее. Одежда красивая, только она выдает в вас человека совершенно иного круга. Вы забыли, что пришли на лекцию к автору детективов. Я такие нестыковки вижу сразу. Плюс ко всему вас выделяет чересчур внимательный взгляд.
А разве все остальные студенты настолько невнимательны?
Не совсем. Они в большей степени рассеяны. И выглядят свободнее, чувствуя себя в своей тарелке. А вот для вас окружающая обстановка не слишком типична.
Желая выдержать хотя бы малейшие приличия, я вернул свой взгляд к ее фигуре.
Вы агент, я прав?
Агент секретной службы, улыбнулась она.
Не понял?
Я следователь отдела убийств екатеринбургской полиции. Александра Молотова.
И добавила:
Теперь будем знакомы.
Она сказала это так, словно была ледоколом, врезавшимся в ненавистный ледник. Я, не сдержавшись, присвистнул.
Чем же обязан?
Александра повернулась к двери, открытой в коридор, откуда звучал несмолкаемый гогот студентов.
Нас здесь не побеспокоят?
Не должны. Если в этой аудитории и должны быть занятия, думаю, сюда бы уже нагрянули студенты.
Тогда давайте сядем.
Она закрыла дверь, обрубив все внешние звуки, и уселась на первый ряд. Я занял место около кафедры, внезапно почувствовав, как эта груда из дсп давит на меня. Мысленно проклянув все на свете, я решил взять инициативу на себя.
Давайте развеем главный страх любого, к кому обращается следователь меня в чем-то подозревают?
Молотова отрицательно качнула головой, не сводя с меня глаз словно с мишени. Я заметно расслабился. Хотя чего мне бояться? Ничего противозаконного я не совершал. Скорость и то не превышаю.
Уже хорошо. И вам не нужны мои показания?
Нет.
Тогда я на седьмом небе от счастья.
А вам есть чего бояться?
Знаете, нашу великую поговорку? Не виноват, да виноват будешь.
Следователь хмыкнула и сцепила руки в замок. Видно невооруженным взглядом обиделась, закрылась, злится.
Хорошо же вы думаете о полиции.
Сухая статистика, не более того. Так зачем я вам нужен?
Вам знакомо название «Мне давно хотелось убить»?
Я думал меньше секунды.
Если отбросить, что это не чье-то заветное и потаенное желание, смею припомнить такой роман у Анны Даниловой.
Помните, о чем он?
Это один из первых романов ее цикла о частном детективе Юлии Земцовой и маньяке, которого она собирается вычислить. Написан во второй половине девяностых.
Молотова удовлетворенно кивнула. Странно, но следователь даже не достала блокнота или телефона, чтобы вести какие-нибудь записи.
Тогда следующий вопрос. Знакомо ли вам следующее название «Никто не заплачет»?
Интересно, мы сейчас что будем перебирать все знаковые произведения авторов российских детективов? Признаться честно, я устал, хочу есть и скорей оказаться дома. А следователь села и смотрит на меня как на подозреваемого в серийных убийствах, а вовсе никак на безобидного литератора.
Разумеется и оно знакомо. Роман Полины Дашковой о жуткой московской банде грабителей, убивавших всех, к кому они вламывались ночью. Я его включил не только в лучшие романы, написанные писательницей, но и в обязательный список моего курса.
Могу узнать почему?
Ну, начнем с того, что он блестяще и увлекательно написан. Во-вторых, там великолепный главный антагонист. Один из лучших злодеев российской детективной литературы с хорошо прописанной личной историей становления преступника.
Я призадумался.
Да, пожалуй, Сквозняк один из лучших злодеев вообще всей мировой остросюжетной литературы. Плюс ко всему, в романе прекрасно показано, какая чудовищная хрень творилась в нашей стране в девяностые годы. Криминал, невинные люди, страдающие от произвола распоясавшихся бандитов, бессилие следственных органов.
Александра скептически сморщила лицо.
Да, но все книги определенного времени так или иначе отражают суть времени, о котором написаны. Девяностые тяжелое время и большинство произведений, опубликованных в те годы, так или иначе несут на себе отпечаток происходящего.
Я кивнул. Мы что, планируем спорить об особенностях литературы?
Кто-то в большой степени, кто-то в меньшей. В обозначенном вами романе, на мой взгляд, это сделано лучше, чем других, только и всего.
Про себя еще подумал банальный субъектив, ничего личного. По сути, любой преподаватель любого спецкурса составляет список тех произведений, которые нравятся именно ему. Я вот никогда не понимал, с какой стати в ряд обязательных списков курсов зарубежной литературы попадало малоизвестное и совершенно проходное произведение Шатобриана? Или почему в списках по литературе XX века у Умберто Эко всюду пихают то самое «Имя розы», хотя все прочие его романы в разы гениальнее. «Имя розы» для меня обыкновенный детектив, задуманный при весьма садистском желании автора убить монаха.
Я размышлял о премудростях мировой литературы а Александра, на удивление, молчала, периодически бросая на меня мимолетный взгляд. То ли обдумывала что-то, то ли высчитывала в уме, как дальше продолжить разговор. Я же по-прежнему демонстрировал полное равнодушие. Встань она сейчас и уйди, я лишь пожму плечами и с чувством выполненного долга отправлюсь домой есть и отдыхать, вскоре позабыв о ее визите.
Наконец, собеседница собралась с мыслями.
Могу я рассчитывать на то, что сказанное мной, останется в этих стенах?
И у стен бывают уши.
Она внезапно помрачнела.
Я серьезно.
Опачки, шутить мы не любим. Что ж возможно, все на самом деле настолько серьезно, что мой юмор, перемешенный с нагловатым равнодушием, неуместен.
В таком случае, можете.
Произошло два убийства. В каждом случае около трупа нашли карточки. Догадываетесь, что там было написано?
Я догадывался. В одной было написано «Мне давно хотелось убить», в другой «Никто не заплачет».
И я был безмерно счастлив, что оба произведения написаны не мной.
Глава 3
Хроника гнусных времен4
Давайте по порядку, сказал я после небольшого молчания, повисшего в нашей аудитории. У вас два убийства. Вы считаете, что они связаны, так?
Она кивнула.
И их объединили в одно дело?
Нет. Убийство, по правде говоря, лично у меня одно. С карточкой «Мне давно хотелось убить». Об убийстве с карточкой «Никто не заплачет» мне рассказал мой коллега из Казани. Оно произошло там. Я запрашивала сводку по похожим происшествиям, после обнаружения первого трупа, и мне любезно сообщили об еще одном таком случае.
М-да, подумал я про себя. Это все весьма хреново.
Убитые как-то связаны?
Нет. Два совершенно разных человека, не знакомых друг с другом. Мне удалось навести справки. Единственное, что их объединяет оставленные возле тел карточки с названиями книг.
Следовательно, убийства до сих пор не считают серией?
Именно. Их объединила я, а не следствие.
Она слегка самодовольно улыбнулась, а у меня настал черед удивляться обстоятельствам. Сколько не писал я криминальных романов, каждый раз узнавал совершенно удивительные и нелогичные истории о работе следственных органов.
Почему?
Александра пожала плечами.
Такие дела не всегда торопятся объединять в одно дело. Дело в том, что может иметь место банальное совпадение. Это раз. Два бывает, что может работать подражатель. Прочел где-нибудь в интернете о странном убийстве с карточкой, и решил сымитировать почерк убийцы. Такое бывает сплошь и рядом. Но самое главное, жертвы никак не связаны друг с другом, даже не были знакомы. Жили в разных городах
Она грустно вздохнула.
Только я уверена на все сто процентов, что это самая настоящая серия. И этими двумя убийствами она не ограничится.
Хотите сказать, что у нас, вернее у вас, появился маньяк, который убивает и будет убивать, оставляя возле трупов карточки с названиями известных детективных романов?