Он медленно осмотрел нас, ожидая услышать ответ, но никто из нас не произнёс ни звука. Разве факт застывшего прошлого уже не известен? После того как он убедился, что ответа не последует, он как-то неестественно застыл на несколько секунд, затем сделал пару глотков из своей бутылки и вдруг неожиданно резко выкрикнул:
Стоит на месте! Заморожено! То есть мы не можем влиять на прошлое, дошло?! Дошло я спрашиваю?!
Эта странность несколько вывела нас из усталости вчерашнего дня и, после некоторого затишья, мы все зашевелились и, потупившись, Двадцать Третий неуверенно заговорил:
Д да, то есть, да, всё ясно!
Что ж, тогда продолжим, спокойно произнёс наставник, именно в связи с этим фактом необходимо максимально точно подгадать момент смерти. Ранее этим занимался технический отдел. Тогда мы были ограничены в возможностях данного изобретения, и у нас была лишь одна попытка в минуту, чтобы определить точный момент смерти для внедрения. Кажется, что это не так уж и долго, но вы не представляете, сколько времени было потеряно на этих опытах. Слава богу, что нашлись люди, которые смогли сузить диапазон исследуемого момента. Как? Без понятия. Они пытались объяснить это рядовым членам организации, твердили о связи времени, вибрациях и человеческих душ, что вызывало в нас несколько противоречивые чувства. В общем, один из тех, кто открыл способ определения периода смерти, сошёл с ума, ещё двое ударились в религию, а остальные закончили подобно первопроходцу нашего дела. Что касается человеческого фактора, были случаи, когда ошибка технического отдела была настолько велика, что внедрителю приходилось пребывать не в прошлых годах, а прошлых столетиях, и не минуту, а год
Внезапно он остановился, опустил голову вниз и тихо, едва различимо, произнёс:
Год, боже мой, целый год, неужели это случилось со мной?..
Позиция 4. Память
Готов? этот вопрос я уже слышал в сотый раз.
Готов! этот ответ я давал уже в сотый раз.
Оператор выполнил последние настройки, и я оказался в прошлом. Перемещение происходило мгновенно. Это выглядело как моментальная смена плёнки и её остановка. Вот ты видишь движущееся настоящее, а вот перед тобой уже прошлый мир в его застывшей форме. В этот раз всё прошло точно также, вот только ни субъекта для внедрения, ни той описываемой обстановки в округе не было. Я оказался где-то в неизвестности. Передо мной были лишь бескрайние просторы песчаной пустыни.
В подобных ситуациях инструктаж утверждал, что необходимо проверить устройство и запасы для нахождения в заморозке. Я скинул огромный рюкзак с плеч, аккуратно извлёк дисплей устройства и взглянул на время, которое утверждало о том, что возвращение в настоящее произойдёт через год. Паники не было, было ещё рано для этого.
Следом я проверил запас кислорода. Мы использовали передовые баллоны, каждый из которых позволял свободно дышать в течение порядка полугода. Баллонов было два. В теории мне хватало этого с лихвой при разумном использовании воздуха и контроле своего дыхания, но я понимал, что высока вероятность того, что последние часы мне придётся не сладко, и есть высокий риск смерти от удушья.
В моём запасе так же находился и ящик с ампулами. В них находилась засекреченная сыворотка, которая компенсировала отсутствие пищи при весе тела от семидесяти килограмм в течение четырёх дней. Я весил на пять килограмм больше. По подсчётам количество ампул мне хватало на восемьсот дней, то есть два года с небольшим.
Предполагалось, что нечто, что происходит со мной сейчас, может произойти, поэтому на первых этапах развития процесса внедрения и была разработана эта сыворотка. О её существовании знали далеко не все, только треть внедрителей имели к ней доступ. Как происходила эта выборка и как в числе «счастливчиков» оказался я, сложно сказать. Думаю, её выдавали только при сомнительных участках прошлого. В чём заключалась эта сомнительность, так же не имею ни малейшего понятия.
Проблема этих ампул была в том, что они поддерживали жизнь твоего тела, но не лишали чувства голода. К тому же, в моей ситуации, для её потребления необходимо было снимать кислородную маску и задерживать дыхание, что провоцировало меня к отдышке и нежелательному потреблению лишнего кислорода.
Помимо прочего, каждый внедритель имел в своём багаже комплект инструментов. Странно, но ещё не было случая, когда хоть что-то из этого набора пригождалось, ведь никто из рядовых членов организации не был детально знаком с механизмом работы устройства и опасался влезать в его схемы.
В таких условиях мне и предстояло провести этот год. Я знал, что на этом пути я буду вести войну со своим телом и разумом, и понятия не имел, одержу ли победу.
Когда время застывает, всё кажется каким-то пластиковым, искусственным. К чему ни прикоснись, ничто не реагирует и не изменяется. Ничто не издаёт звуков, кроме тебя. Это ужасно. Ещё в далеком прошлом проводились эксперименты по этому поводу. Большинством людей в отсутствии звука овладевала паника и галлюцинации. Им хватало пятнадцати минут, чтобы почувствовать недомогание. А теперь представьте, какого было мне. Год, боже, целый год, тишина, собственное дыхание через эту паршивую маску, ритм сердца, поток крови и бесконечные просторы пустыни. Почему пустыня, ну почему именно пустыня?
Мысли, мои собственные мысли, это всё что я имел. Я пытался найти путь к цивилизации или встретить хоть что-то кроме песка, но блуждая по бездушным картонным дюнам, я не встретил никого, ни какого-нибудь человека, ни животного, ни паршивого насекомого, который бы внёс разнообразие в этот пейзаж. Только песок и это вечное солнце, которое застыло над этим миром вместе с температурой пространства. Да, градусы прошлого тоже фиксируются в бесконечности одного мгновения, поэтому нужно быть готовым к встрече с жарой или холодом. И если отсутствие ветра помогает при морозе, то вот мой случай оставим без комментариев.
Отчасти потому, что я сдался, отчасти потому, что необходимо было экономить кислород, а передвижение увеличивало его трату, я остановился и больше не сдвинулся с места, пока таймер на устройстве не подошёл к концу. Здесь то и началось моё безумие.
Удивительно куда может завести человека собственное сознание. Пару первых дней, если таймер на устройстве не врал, я не спал и думал обо всём подряд, начиная от ущербности бытия и заканчивая рецептом апельсинового пирога. Погрузиться в сон было сложно, когда этот гигант в форме круга над головой светит своими лучами прямо в твои глаза. Я укрывал голову в рюкзаке, разложив все инструменты и устройство перед собой. Об удобстве можно было забыть. Песок в прошлом совсем не песок, а жёсткий кусок неосязаемой субстанции. Может и мы может никто из нас не настоящий? Может все мы чьи-то куклы в пластмассовом мире, которыми играет жестокий ребёнок? Как странно, что прошлое оказалось именно таким. Просто макет. Оставалась надеяться лишь на то, что я окажусь сильнее его.
Без времени нет объёма, вот что я понял спустя месяц. Точнее было бы сказать, что без движения нет объёма, но это зависимое со временем понятие. Как мы поймём, что объект перед нами трёхмерный, если не сможем сдвинуться с места и повертеть сам предмет? Время это измерение, ха-ха-ха, как будто нельзя было догадаться до этого сразу!
Сложно было хранить молчание. Было бы куда легче, если бы я мог слышать свой голос, но сложившиеся условия не позволяли мне произнести хоть слово. Как я только не пытался спастись из омута тишины. Воображал себя мудрецом, пленником, глухонемым, да кем я только тогда не был, не помогало, просто не помогало. Я изнывал внутри, всё моё тело ломило от неудобства, но когда неутолимый голод пришёл ко мне, все эти проблемы затмились мраком этого ужаса.