Напрягшись, я начал копаться в памяти, которая через время, скрепя сердце, подсказала мне того, кого я чудовищным усилием воли жаждал забыть!
Семен Семеныч, здрааавствуйте! со злорадством приветствовал я своего бывшего преподавателя по теории литературной критики Ну что? Стали знаменитым писателем? Или все по-прежнему: писатель одной книги? Или еще у кого-нибудь что-нибудь украли?
Я не знаю вас, молодой человек! Отойдите от меня! Как от назойливой мухи пытался он от меня отмахнуться! Я уважаемый человек, переходя на визгливое шипение, продолжал он. Вы не имеете права так со мной разговаривать.
Я не имею? Это я-то не имею? вдруг взорвался я, и, скорее, не от его наглости, а от того, как брезгливо он пытался от меня отделаться!
Господа, прошу минуточку внимания! произнес я официальным тоном так громко, чтобы услышали все.
Журналюги своим профессиональным чутьем тут же почувствовали, что запахло жаренным, и мгновенно сбежались.
Познакомьтесь, это Семен Семеныч, уважаемый всеми преподаватель теории литературной критики! Написавший сколько книг? уточнил я у него.
Пять! прошипел он в ответ, сверкая глазами так, будто хотел испепелить меня на месте.
Ого! Целых пять книг. И думаю, что все пять были украдены у бывших студентов, но, по крайней мере, первая у меня точно! Я, наивный, думал, что встретился с профессионалом, который уж безошибочно знает, как все должно быть! А он, уважаемый Семен Семеныч, профессор, заслуженный преподаватель, втоптал меня в грязь, разнес в пух и прах мою книгу, заставил уничтожить, играя на чувствах юнца, желавшего создать что-то гениальное! А потом знаете, что сделал? Издал под своим именем
А докажи! С лицом стервятника, нацелившегося на свою добычу, выскочил он передо мной как на ринг. А не докажешь! Голословно это все!
Этот толстый индюк с лоснящейся мордой в таком же лоснящемся пиджаке, годным только для того, чтобы об него вытирать грязные руки, даже не чувствовал себя виноватым передо мной!
Да с чего бы мне врать!? Я ж именно к вам искренне удивился я.
А из мести, что я тогда тебе сказал, что твоя книга и яйца выеденного не стоит!
Да! А потом опубликовал под своим именем
Не правда! Я сам написал, сам, полез со своими хиленькими кулачками на меня этот мерзкий и смрадно воняющий своим враньем человечек, но Роман успел подскочить сзади и оттащить его от меня, вышвырнув за шкирку, как вшивого кота, из дома.
Семен Семеныч еще долго грозился кулаком в нашу сторону и что-то еще вещал одобрительно кивающим журналистам
Не отпускает? сочуственно спросил Роман, найдя меня в комнате, которую он любезно мне предоставил. Ты не геолог, да? скорее утвердительно, чем вопросительно произнес он.
Да, я писатель, вынужден был я сознаться.
И поэтому дед тебе явился, чтобы ты уговорил меня снова взять перо в руки сделал вывод из происходящего хозяин дома.
Да, подтвердил я, понимая, что отпираться не было никакого смысла.
А тебе что от него нужно? с каким-то дружеским участием поинтересовался Роман.
Идею новой книги Почесал я затылок, понимая, что в этом доме эта фраза звучит как-то не совсем уместно. Казалось, что признаваться в таком как-то стыдно.
У тебя, у профессионального писателя нет идеи? неподдельно удивился Роман.
Представь
Как такое может быть?
Ну, у тебя же тоже нет грустно улыбнулся я.
Не, ну ты сравнил! Кто ты, и кто я Я в юности писал какую-то галиматью, а ты говоришь, что учился в литинституте, дед говорит, что, по твоим словам, ты много писал Ты меня с собой не сравнивай! И потом, я писал, но мне не нравилось то, что выходило из-под моего пера, так сказать! И если ты меня спросишь, я тебе сюжетов на раз-два-три выдам кучу Как это у писателя нет сюжетов? Да столько всего, о чем хочется написать Только не получается, ерунда какая-то всегда
Выдай! Выдай мне хотя бы тройку идей! Выдай, прямо здесь и сейчас! завелся я.
Хорошо Например, разобраться, почему у успешных, замечательных людей, у которых есть все: семья, любовь, ребенок, карьера, любимое дело, вдруг на самом взлете забирают жизнь! Написать историю, разложить по полочкам и понять это!
Я задумался. Не то, чтобы я никогда не размышлял об этом, но чтобы писать о таком
Ладно! согласился я. Еще!
Почему успешный писатель, на раз-два сдающий книги в печать, не издается под своим именем? Как такое случилось? По какой такой причине? Ответь мне! Это ж целая глобальная вещь получится!
«Ёлки! Я никогда об этом не думал! Жил и жил! Меня все устраивало Однажды, приняв такое решение, больше и не возвращался к этому вопросу!»
Да, ты прав! нерадостно подметил я. Вопросов, которые можно поднять, столько, что жизней всех писателей не хватит. Только твои темы не с потолка взяты, правда ведь? Вторая про меня, а первая? Первая ведь тоже про меня! Откуда ты знаешь, что мои родители погибли?
Дед рассказал, просто, без заморочек, и как-то по-родному ответил Роман.
Гости уже давно разошлись, а мы как сидели в моей комнате, сбежав после инцидента с преподом, так и сидели
Расскажи мне о них! попросил внук писателя.
О ком? О родителях?
Да
Родители как родители. Оба были журналистами, познакомились на журфаке и всю жизнь потом были вместе. Везде и всегда. В конце девяностых им предложили какой-то грандиозный проект в Африке. Они не вернулись. Мы жили на съемной квартире, и в один пасмурный осенний день ко мне пришел человек из редакции и сказал, что родители погибли. Меня отправили в интернат. Больше я ничего не знаю. Мне было 15. Мир рухнул. У меня даже не осталось ни одной фотографии. Куда делись все наши вещи из квартиры, я тоже не знаю.
Как это? серьезно удивился Роман.
Меня просто выдернули из моей жизни! И тогда было совсем не до шмоток, да и все равно было. Я впал в какую-то прострацию. После интерната я сразу ушел в армию, а когда вернулся, никого не нашел из тех, с кем могли работать мои родители.
А бабушки, дедушки? Вы не из Москвы?
Папа был детдомовским, а когда речь заходила о маминых родителях, она закрывалась и говорила, что она одна и у нее никого нет.
И ты не пытался узнать?
В детстве?
Потом. Можно же как-то в паспортном столе все восстановить
Нет. Не хотелось. Я очень обиделся тогда на них, что они не взяли меня с собой!
Не взяли с собой вместе погибнуть?
Именно! Зачем они меня одного здесь оставили? Чтобы я что здесь делал?
Вот и напиши книгу о своих предках. Раскопай родословную, узнай, в конце концов, как погибли родители! И закрой уже вопрос с этим литкритиком. Пиши под своим именем!
О! Нашелся тут умник! Я хоть как-то пишу! Ты вообще сидишь в своей шикарной норке и ничего не пишешь! слишком острые вопросы поставил он передо мной, и я решил, что лучшая защита это нападение.
Мы сейчас о тебе или обо мне говорим? Рома улыбнулся.
О тебе, Роман Батькович! Мне поставлена задача из тебя писателя сделать напомнил я, зачем я здесь
И за это ты получишь идею книги, да? А зачем она тебе, если мы вместе уже нашли то, о чем неплохо было бы написать Может, отстанешь от меня и займешься делом?
Я подумаю, рассмеялся я.
Спокойной ночи! окончил разговор Роман. Пойду поблагодарю Софью и провожу ее домой, наверняка сидит и ждет меня
Ревность кольнула исподтишка. «Незнакомое доселе чувство» констатировал я.
Чтобы отвлечься и не думать о Софье, решил попробовать писать, как договаривался с призраком. Мысль о том, чтобы заполучить идею книги из потустороннего мира, не давала покоя. Дед не замедлил явиться, а я продолжил с того места, когда нас прервали:
И если я не смогу уговорить вашего внука стать писателем, то мне надо будет покинуть этот дом?
Да. Только не совсем просто покинуть.
То есть? А как можно его непросто покинуть? Со скандалом что ли?
Нет. Ты умрешь, призрак произнес это настолько просто и обыденно, что мурашки пробежали по телу.