Саша аккуратно срывал плёнку. Предмет оказывался ложкой или вилкой. В первом контейнере было нечто похожее на бифштекс. Второй содержал изрядную порцию заливной рыбы. Третий Похоже, кормили здесь прилично.
С этим осторожно, предупредил Саша, берясь за самый крупный контейнер. Не переворачивайте, не наклоняйте. Здесь суп.
Ясно, невнятно отозвался я, уничтожая заливную осетрину. Саша пододвинул большой контейнер. Суп был чертовски красив и запашист. Он имел огненно-рыжий цвет, в нём плавали капельки масла и множество каких-то крохотных ярко-зелёных листочков. Он был горячий, густой и невероятно вкусный. В непрозрачной глубине нашаривалось что-то многообещающее. Это оказалось отчасти крупной варёной фасолью, отчасти непонятно чем, но тоже вкусным. Я приятно удивился, обнаружив в глубинах ещё и кусочки обыкновенного картофеля
Принялся за бифштекс сочный и в меру острый. И лишь съев его, смог остановиться, чтобы спросить:
А почему оно всё время горячее?
Саша указал на кнопку сбоку у подошвы контейнера.
Автономный подогрев.
Сам он ел такой же обед. Пояснил:
Я вам заказал по своему вкусу.
У вас хороший вкус! воскликнул я.
Да ну? улыбнулся молодой врач.
Я управился первым.
Ещё хотите? спросил Саша, поднимая голову от десерта (это опять было вкусное неизвестно что).
Я прислушался к себе.
Нет, пожалуй. Спасибо, Саша. Здорово!
Мы допили фруктовый сок. Хозяин сгрёб пустые контейнеры и, обернувшись, ухнул их в раскрывшуюся за его спиной большую пасть.
Мусоропровод? спросил я.
Да, ответил Саша. Проглот, к теперь очистим зубы.
Он взял с полки затянутый в плёнку подковообразный предмет, отдалённо напоминающий боксёрскую капу. Такую же подковку протянул мне.
Делайте, как я.
Я снял плёнку и засунул «капу» в рот. Это было нечто вроде жевательной конфеты, только мягче, с заметным вкусом персика.
А потом в проглот?
Зачем? Глотайте сами. Как только почувствуете, что можно так и глотайте. Он питательный.
Кто «он»?
Зубник.
Нет, явно какая-то альтернативная реальность. Будущее?
Саша откинулся в кресле и посмотрел мне в глаза.
Хотите что-нибудь узнать?
Можно.
Что ж, приступим. Во-первых: сейчас две тысячи сто восьмой год. (Я кивнул. Так и есть будущее). Сегодня второе июня. Вы, гм поступили в две тысячи около ста лет назад. Тогда учреждение называлось, если не ошибаюсь, институтом имени Вишневского, и находилось в Одинцове. В пятидесятых годах прошлого века от института отпочковалась наша лаборатория. Вместе с вами и вашими товарищами. Сюда, в Лесное, перевезли ваши саркофаги и всё оборудование.
В мае этого года, по показаниям контрольных приборов, мы приняли решение разбудить вас и ещё двух пациентов. Ваш организм был проведён через нормализатор. Это наша последняя разработка. Если честно: мы ещё не совсем вышли из стадии эксперимента. Но приборы на ваших саркофагах выдали тревожные показания. Поэтому пришлось рискнуть Наверху поморщились, но разрешили. Не было выбора!
Если бы не показания приборов, я бы ещё спал?
Да. Во всяком случае, до полной отладки систем нормализатора, до успешной демонстрации на обезьянах.
Ну, я не жалею. Всё хорошо.
Ой, молодой человек! засмеялся Саша. Вам сильно повезло.
Но что дальше? Вы же не собираетесь прятать меня здесь?
Да нет. Подержим с полмесяца, чтобы немного окрепли. Введём в Госбазу данных точнее, перенесём из одного каталога в другой. Государю доложат Снимем блокировку памяти и эмоций. Поселим где-нибудь поблизости и живите себе!
Про государя я уточнять не стал. Саша, видимо, парень не без юмора
А прописка, регистрация или что-то такое?
Наверное, всё это было в ваше время. Сейчас есть Госбаза данных. Она открыта для всех.
Удивительно А если взлом, диверсия, фальсификация? Компьютерный вирус?
Взлом, диверсия, фальсификация и компьютерный вирус, озадаченно повторил Саша. Нет Ничего такого нет.
Почему?
Не знаю. Наверное, это никому не нужно. От внешних попыток стоит защита. А вирусы есть только в биологии. Вы мне потом расскажете, что за компьютерный вирус? Я где-то мельком слышал, это что-то из прошлого.
Расскажу пробормотал я, сбитый с толку.
Вошёл Новицкий.
Ну, как кормят сто лет спустя?
Здорово! ответил я. Нажористо.
Как, как? гулко захохотал профессор. Нажористо?
Да. Я наелся дополна. Спасибо.
Роскошная лексика у вас. Обязательно загляну в словарь Даля Пойдёмте! Вам приготовили комнату. Недельки две поживёте у нас. Потом переедете к себе.
Я не представлял, куда это через две недельки перееду. Но не стал беспокоиться. Скажут
Меня подняли на лифте и привели в палату. Собственно, это походило на одноместный номер в отеле. Комната просторная, очень светлая, с обычной для этого здания наклонной прозрачной стеной, разделённой редким серебристым переплётом. С высокого этажа видно, что лес километрах в двух обрывается, а дальше идут пологие зелёные холмы, и над ними стремительно скользит недлинная сверкающая змейка. А правее на горизонте высятся геометрически правильные силуэты каких-то построек
Перед прозрачной стеной стоял столик, на нём уже знакомая «кастрюля» с кнопками. По левую сторону находилась, как я понял, кровать. Противоположная стена была серо-зеленоватого цвета, со льдистым отблеском. Стояли кресла и стулья.
Вот ваше временное пристанище, пробасил Новицкий, поглаживая бороду. Нравится?
Да. Приятное.
И хорошо Только не заблудитесь. Этаж восьмой, номер восемьдесят один.
Запомнил, улыбнулся я.
Но число «восемьдесят один» неприятно задело. Нечто беспокоящее стояло за этим числом.
Покидаю вас на Сашу, сказал профессор. Он научит, что тут к чему. Отдыхайте, смотрите передачи, фильмы. Гуляйте в парке. Но слишком далеко не заходите. Впрочем, заблудиться тут невозможно.
Он стремительно повернулся и ушёл.
Садимся, сказал Саша. Вы, Ярослав Матвеевич, заметили, что у вас нет никаких воспоминаний? Кто вы по профессии? Кто ваши родные, друзья? Чем вы увлекаетесь? Что вы любите? Кого любите?
Вы правы, ошеломленно пробормотал я. Но их, наверное, уже никого нет И я никого, никого не помню
И не старайтесь, не утомляйте себя. Ваша память заблокирована.
Почему?
Специально. Мы же не знаем вашу прошлую жизнь. Но мы знаем, что воспоминания могут оказаться непосильно тяжелы. Для человека, которому пока не на что опереться.
Я что, буду начинать с нуля? Как младенец?
Нет, зачем же? Вот поживёте, окрепнете, наберётесь впечатлений тогда и начнём снимать блокировку. Через пару недель будете знать о себе всё. И не только о себе.
Интересно проговорил я, чувствуя неясную тревогу.
И вот ещё что. При поступлении к нам, в начале прошлого века, вы имели биологический возраст пятьдесят-шестьдесят лет. При восстановлении мы задали нормализатору возраст двадцать пять. В этом возрасте организм обычно завершает развитие. Так что вам сейчас двадцать пять лет, молодой человек! Меньше, чем мне. И у вас впереди ещё не менее восьми десятков лет нормальной активной жизни.
Скажите, Саша А другие пробуждённые?
Ваш предшественник тоже был восстановлен раньше, чем мы собирались. Пришлось пробуждать, невзирая на неудачи с обезьянами. Иначе бы ушёл необратимо.
Кто он?
Омулев Алексей Данилович. Был пилотом вертолёта. Разбился, обгорел
Он здесь?
Нет. Подался в родные места. Зеленодольск, это в Казанской области.
А на очереди кто?
Женщина. Тоже после травмы, несовместимой с жизнью.
* * *
Парк был как парк с деревьями, кустами, шорохами, звоном птиц, контрастом солнечных пятен среди зелёной тени. Один раз дорожку перебежала лиса. Сев на дощатую скамью, я привлёк внимание рыжих белок. Они совсем не боялись. Бегали вокруг, сидели, цокали, рассматривали меня. Эх, угостить нечем Две так разыгрались, что с разбегу друг за другом взлетели по моей штанине, затем по рукаву, и исчезли. Я обернулся. Сзади торчала еловая лапа, она ещё покачивалась.