А сейчас читаю Григория Захаровича. Он о многом знал больше, чем я.
Так с чего же тогда началось?
Из книги Григория Ольховского: работник и мастер
Законов в наши дни много вот только справедливости не хватает Когда всё ставится с ног на голову, только дурак может сидеть и ждать, что справедливость восторжествует.
Дин Кунц
У боковой стены на диване сидели двое мужчин. Беседовали они не так чтобы давно хозяин кабинета не имел времени на долгие разговоры. Содержательные да, но не долгие.
У собеседников были умные, жёсткие лица. Один был в форме генерал-полковника милиции. Загорелый, с седыми висками, с большим белым шрамом на щеке. Но хозяином кабинета являлся другой, в обычном костюме. Ростом поменьше, лицом побледнее, с высоким лбом. По его ловким, экономным движениям, по всей выправке нетрудно было догадаться, что и ему приходилось носить погоны.
Иногда он вставал и прохаживался по ковровой дорожке от стола к двери. У него был чёткий говор человека, привыкшего обращаться к аудитории.
Вы, Валерий Анатольевич, понимаете, что этот позор не наш внутренний. Это наш позор на весь мир. Иностранным дипломатам бьют морду на московских улицах! Грабят в московских переулках!
Али Хафтара били бывшие скинхеды, ответил генерал. Которые сейчас «уайт пауэр». У него ярко выраженная восточная внешность.
Ау Кнуда Хессельберга как с внешностью? Тоже ярко выраженная восточная? Несерьёзно, господин министр!.. Ну, а что скинхеды? Растворились в воздухе?
Уехали на автомобиле с депутатским номером.
Чья машина?
Числится за депутатом Бухановым.
Серые глаза хозяина кабинета упёрлись в лицо министру.
И что дальше?
Понимаете, Георгий Александрович Мне бы очень не хотелось трогать Буханова.
Понимаю, с отвращением в голосе произнёс Георгий Александрович. Ну, а второй случай, с норвежцем?
Это солнцевские. Окончательно обнаглели.
Конкретно известны?
Люди Денисова задержали подозреваемых. Для ареста нужна санкция суда. И он боится за семью. Ему позвонили.
Опять понимаю, сказал хозяин кабинета. Ну что ж, господин министр, я вас больше не задерживаю. До свидания.
До свидания, господин президент.
Оставшись один, президент России Кольцов подошёл к холодильнику и налил полстакана минеральной. Залпом выпил.
«Хорошее средство», подумал он и вышел в секретариат. Из кресла у стены вскочил молодой капитан милиции.
Здравия желаю, господин президент!
Здравствуйте. Вы ко мне?
Никак нет. Генерал-полковник попросил подождать его здесь. Он сейчас придёт.
Вольно, капитан, улыбнулся Кольцов. Парень ему нравился. Было в его взгляде нечто, внушающее доверие. Конечно, ум, интеллект. Конечно, сознание собственного достоинства. Твёрдость характера. В меру молодое нахальство. И ещё что-то трудноопределимое, но располагающее.
Ну, как борьба с преступностью? спросил президент.
Да что борьба К сожалению, именно борьба. А с преступностью не надо бороться.
Вот как?
Да, господин президент. Борьба это вид спорта. С преступностью надо не бороться, а воевать. На поражение!
На поражение вздохнул Кольцов. Его вдруг прорвало. Не очень-то стремятся её поражать! У одних какие-то знакомства, родственные связи. Другие боятся за своих домашних. И всех можно понять! Третьи коррумпированы.
Четвёртые не желают подрубать сук, на котором сидят. Уничтожим преступность и зачем тогда МВД?
Ошибочная позиция, господин президент.
Почему?
Не одна же преступность! Есть и другие внутренниедела. Работы нам всегда хватит. На худой конец, со спасателями сольёмся, с МЧС
Хорошо, что вы так считаете. А высокое начальство У каждого у каждого! что-то есть, мешающее дело делать. Иногда мне кажется, капитан, что всего-то один человек и нужен! Умный, решительный, непреклонный, ненавидящий воров и бандитов. Не испорченный властью, большими деньгами. Готовый взять всю ответственность на себя. Ни с кем не связанный, ничем не повязанный, никому не известный Человек ниоткуда. И желательно не семейный.
Капитан молчал. Затем нерешительно улыбнулся.
Говорите! подбодрил Кольцов.
Извините, господин президент Кажется, я знаю такого человека.
Ваш родственник?
Никак нет.
Друг?
Мы с ним всего одну ночь разговаривали. В поезде вместе ехали. Я тогда был следователем военной прокуратуры. Вот и заговорили о преступности Кстати, что с преступностью нужно не бороться, а воевать, я от него услышал.
Молодой? Энергичный?
Лет пятидесяти. А насчёт энергии Мне-то ночь не поспать раз плюнуть. А он тоже ни разу не зевнул.
Не пьёт?
Капитан пожал плечами.
При мне склонности не проявил. И запаха не было. Ни свежего, ни застарелого.
Найти сможете?
Смогу, улыбнулся капитан. Мы так друг другу понравились, что обменялись адресами. Я думал, что это я такой, слишком злой на уголовников. Нас же, молодых, всегда честят максималистами. А он тоже так смотрит.
Вошёл министр.
Разговариваете?.. Господин президент, вам капитан Артемьев ещё нужен?
Больше нет, улыбаясь, сказал президент. Все свободны.
Но при этом так взглянул на молодого человека, что тот понял: разговор получит продолжение.
В кабинете президент подошёл к окну. Он не жалел, что позволил себе так откровенно разговориться с незнакомым капитаном. Всю жизнь хорошо чувствовал людей. Интуиция не подводила. И тот, неизвестный, пятидесятилетний, его заинтересовал. Во всяком случае, стоило пожертвовать несколько минут на разговор с ним.
Президент взглянул на стенные часы, сел за стол и раскрыл бювар с документами
В машине генерал-полковник спросил капитана:
Ну, Артемьев, как тебе наш президент?
Нормально
О чём без меня секретничали?
За жизнь Холост или женат, какой оклад, не обижает ли начальство
И как начальство, не обижает?
Нет, товарищ генерал. Хорошо относится. Спасибо.
Ну, то-то
* * *
Президент смотрел в окно. Сменить бы министра Но жаль гнать такого сильного, грамотного администратора. Хотя и с валидолом в кармане. Он думает, что об этом никто не знает. Но дело ведь тоже нужно делать!
В безоблачном небе изогнулся дугой след самолёта. Истребитель Президенту вспомнилась лётная юность. Вспомнился и тот, всего двухлетней давности, полёт на «МиГе».
В программе поездки было посещение одной из лучших воинских частей округа. Командир авиачасти полковник Мартынов высокий, худой, стремительный называл своих подчинённых не иначе, как асами. Президенту нравился и Мартынов, и его лётчики, и обращение «товарищ президент». Слово «товарищ» сохранилось в армии, и нет тут ничего коммунистического, одно лишь боевое товарищество.
Пели турбины. Истребители, розовые от раннего солнышка, высокими двойными хвостами напоминая парусники, неспешно, горделиво выруливали. Отсверкивали стёклами кабин. Проносились по полосе и срывались в небо. Убрав шасси, бросались в кружение трёхмерного танца Асы крутили над аэродромом одиночный и групповой пилотаж, вели показательные воздушные бои. Но было в программе и нечто необычное.
Мартынов приказал майору Зарубину:
Дадите товарищу президенту провозной на спарке «МиГ-29». Выполните комплекс сложного пилотажа.
Можно и с элементами высшего вставил президент.
Конечно, всё было согласовано заранее, и лётчик назначен и оттренирован, и на всякий случай дублёр. Но окончательное «добро» прозвучало только сейчас, когда Кольцов вполголоса сказал командиру части: «Можно». И, конечно, в свите нашлись те, кто возражал. Ничего, возражающие всегда найдутся
Одеваясь под наблюдением инструктора к полёту, Кольцов уловил чутким ухом негромкие голоса:
Учти, он сто лет не летал. Так что ты полегче. Пилотируй уважительно. Никаких предельных режимов!