Вскоре он опять исчез. За прозрачной стеной на поблекший и облетевший сад тихо опускались снежинки еще не всерьёз, им всем было суждено, едва коснувшись земли, тут же растаять
В начале зимы навалилась тоска. Чаще, чем обычно, вспоминалась и снилась Инна. Приходили все, кто остался в невозвратимом прошлом: сёстры, племянницы, отец и мать, Дима с компанией, сосед Зубов, старый друг Марчен, институтские и училищные друзья Есть только одно настоящее горе расставание навсегда. Безвозвратный уход умерших и бессильная печаль живых. Вынужденное смирение перед неизбежностью Я бродил по просторному дому, останавливался у стены, за которой, сквозь чёрную сетку деревьев и кустов, виднелась улица и дома напротив. Прохожих почти не было. Переходил на другую сторону там, в сотне метров, по шоссе бесшумно летели разноцветные автомобили нет, электромобили. Низкое солнце освещало проносящиеся машины, мгновенно отражалось в стёклах. Короткий прямой подъезд к дому ровно белел снегом, кое-где тронутым цепочками кошачьих и птичьих следов. Постояв у стены, я уходил к компьютеру, включал его. Или одевался и шёл на остановку Магнитки, уезжал в Москву, возвращался Ничто не было в радость.
Подходил к зеркалу, смотрел на своё всё ещё непривычно молодое, даже юное лицо. Вспоминал себя студентом, думал: да тот ли я Славка Нестеров, который был? Но уж в этом сомневаться не приходилось. Всё помнил явственно. И Москву, и Вологду, и Екатеринбург. И более ранние места, и события: Чон-Коргон, Карелино, Горно-Алтайск. Чёткое ощущение, что всё было именно со мной. А ведь мечтал когда-то проехать по всем этим местам вдвоём с Инной
Недели две не мог прийти в норму.
Это у вас субблокировка эмоциональной памяти уходит, объяснил при встрече Новицкий. Помните шлем с проводками?.. Теперь, мой друг, сами понесёте весь свой груз. Но теперь-то уж он вас не раздавит.
Пилот Артур Лемарк: сосед интереснее, чем думалось
Я вернулся после старого Нового года. Сразу вызвал Славу на связь.
Хорошая новость. По твоей трассе запустили беспилотку, чтобы проверить на практике.
Что, так здорово рассчитал?
Увидим. Неизвестно ещё, как пролетит Новые расчёты есть?
Есть.
Давай все.
Приходи
Я рассказывал соседу о рейсе в систему Юпитера, о товарищах по экипажу. Сидел перед его древним «Пентиумом», удивлялся миниатюрности экрана.
Антикварное у тебя имущество. И сам ты, Слава, антикварный человек
Забрался в старинные компьютерные игры. Понравилась простенькая «Lines» с цветными шариками.
Жаль, переписать невозможно.
Это и хорошо, ответил гостеприимный хозяин. Играть приходить будешь.
Собравшись к себе, я взял новые Славины расчёты.
Ты давай, продолжай. В следующий раз конкретные задания принесу. Возьмёшься?
Конечно, возьмусь.
Почитай «Космонавигацию» Плетнёва. И кинематику Солнечной системы любого автора. И ещё «Штурманские расчёты» Криничного и Кольберга. Их новая работа. Как найти в компьютере, знаешь.
* * *
В начале весны я принёс целую кучу заданий.
Держи, Слава! Вот Марс Сатурн в противофазе. Вот Меркурий Юпитер Уран. Вот Луна астероид Паллада Нептун оверсаном Всё на разных кораблях, с разными возможностями, разными двигателями, массами, горючим Берёшься?
А чего не взяться? Ошибусь никто не съест.
Я только усмехнулся. Имелись некоторые задумки. И пока что сосед не разочаровывал.
Как слетал? спросил он.
Обычно Три системы, одиннадцать станций. Сатурн, Уран, Нептун. Беременную пассажирку вывез с Тритона. Смены же годовые, полугодовые, много семейных пар. Люди не всегда осторожны. А вынашивать вне Земли запрещено.
Чтобы не появлялись уроды?
Само собой! Чуть что и немедленно под голубое небо, к берёзам и осинам.
Ну, станции это ясно
А ты жениться ещё не собрался? И вообще, как с эти/tf?
Да пока вообще никак. Новая жизнь, впечатлений без того много И сосед процитировал античного философа: «Гетеры нужны нам для развлечения. Наложницы для удовлетворения ежедневных потребностей тела. Жёны для рождения законных наследников».
Насмешил
Ты думаешь, древние греки это образец? «Ежедневные потребности тела», надо же. Выдумка от распущенности! Главное психологический настрой Ия выдал ответную цитату: «Любовь не еда, не вода и не воздух. Её отсутствие всего лишь неудобство, которое можно перетерпеть». Кто сказал?
Слава не ударил лицом в грязь. Тут же кивнул на полку, где разношёрстным рядом выстроились бумажные книги. Провёл пальцами по корешкам, где было обозначено: Айзек Азимов.
Бери, читай.
Спасибо, возьму. Знаю Азимова, только не в бумажном виде.
Ав рейсах романы случаются? полюбопытствовал сосед.
Я помолчал, поискал в памяти.
Нет Знаешь, в рейсах не до романов. Пассажирки часто летают. У меня одно время бортинженер была Людмила. Нравилась, но не более того. Просто не принято. Вне Земли малейшая распущенность, расслабленность опасна.
Я чувствую, человек не скоро станет на «ты» с космосом.
Не при нашей жизни, это уж точно. Казалось бы, все правила соблюдаем. Дисциплина не нарушается. Техника надёжная. Но люди гибнут фатально! Сначала считаем, что нелепый случай. Потом, как разберёмся нет, не нелепый. Обоснованный! Предусмотреть всё не получается. В космосе мы всего каких-то полторы сотни лет.
Штурман Ярослав Нестеров: «ты почему не летаешь?»
Люблю последние недели весны.
Пришвин писал о весне света, весне воды и весне земли. Я определяю по-своему: весна-обещание, весна трудный путь к цели и весна-свершение, победа, торжествующая весна. Ещё прохладные, красивые дни. Близкие и далёкие леса оделись в нежную зелень, поют птицы, в воздухе словно бы разлит Второй Концертный вальс Глазунова. Оглянешься по сторонам и дух замрёт: покажется вдруг, что лето пришло навсегда. Что лето не просто молодо, а бессмертно.
Майский ветер шумел; деревья и кусты возле дома размахивали едва зазеленевшими ветками. Артур вернулся из полёта, весёлый, стремительный. Подошёл вплотную, сделал страшные глаза:
Ярослав! Ты почему не летаешь?
Как понять? В космос?
Именно.
Я ошеломлённо пожал плечами.
Я разве космонавт? Я вообще здесь никто, человек без профессии.
Как у тебя со здоровьем?
Вроде пока идеально.
Во вторник я еду в Звёздный. Поедешь со мной?
Зачем?
Странные вопросики задаёте. Побываешь у наших врачей, запишешься на общекосмическую. Пройдёшь её, потренируешься, прослушаешь курс космонавигации, испанского языка, ещё кое-чего и туда, туда! знакомым жестом Артур поднял руку и крутанул над головой.
Уж космонавт из меня
Спокойно! Зря, что ли, я всю зиму и весну тренирую тебя на расчётах? Ты, в перспективе, классный штурман! У тебя природные способности. Ты знаешь, что у наших навигаторов уже появился новый термин «нестеровские трассы»? Только не зазнавайся.
Постараюсь, сказал польщённый не-космонавт. А испанский зачем?
Ты что! Международный язык надо знать.
Я слегка удивился.
Международный? А в мои времена на это претендовал английский.
Давно уж не претендует! засмеялся Артур. Вот послушай. Фъом эн ообит оф экспектэйшн ай хев лифт, айм ин фзэ сэвен сикто, айм риди ту старт3. Это так я бы докладывал диспетчеру по-английски. А по-испански говорю так: дехэ ля орбита деспера, эстой эн эль сектор сьётэ, препарадо пара салир4. Ну что? На каком выразительнее?
Конечно, на испанском. И короче.
А грамматика? А фонетика?.. То-то и оно.
Да, Артур! А беспилотка по моей трассе?
Нормально. Похоже, долетит вовремя и куда просили. Кстати, до вторника можешь проштудировать Кристенсена «Поведение в пониженной и повышенной гравитации». Интересно читается.
Читалось, действительно, легко и интересно. Но с тех пор я уже все положения автора проверил на практике. С громадным светлобородым скандинавом Олафом Кристенсеном мы давно приятели. Он любит расспрашивать меня и других космонавтов, набирает материал для новых книг и статей