Чего, сударь, изволите, начал он первым, шагая Илье навстречу, а? Ваше высокоблагородие? судя по всему крестьянка успела шепнуть ему, что за человек потревожил их в утренний час.
Илья отвечать не спешил. Он рассматривал укрывшийся в зарослях кукушкиного цвета наскоро сколоченный спуск к воде. Тут было всего несколько досок на бревне, а рядом, нечто вроде скамеечки. Оказывается, эта часть берега давно обжита. Богомолов ухмыльнулся. Обычно Низовские ребята не ходили с девчонками к реке, а после гуляний миловались у старой ветряной мельницы, стоявшей на невысоком холме в трех верстах от раскинувшегося пшеничного поля.
Изволю искать убийцу старшего сына Маклаковых. Без церемоний ответил Богомолов, Слышали иль видели чего? Давно тут сидите? Обратился он к девушке.
Кого убийцу? Выдохнул парень. Его красивое лицо переменилось из надменного в озадаченное. Девушка при этом налилась краской, опустила глаза и оправила запачкавшийся землей сарафан. От Ильи не укрылось, что новость крестьянку не удивила.
Феди Маклакова. Знаешь такого? Он встал между мужчиной и крестьянкой. Как звать тебя?
Зина.
А чьих ты, Зина?
Городецких.
А! Отец-барский извозчик?
Да.
Поняв, в какой переплет попала, Зина опустила глаза, прижала подбородок к груди и отвечала тихо. Мужчина смотрел на обоих нетерпеливо, видно было, как в нем росло желание поскорей убраться от реки.
А вы?
Григорий Тепляков, прибыл на лето и проживаю в усадьбе Киреевых. Кого говорите убили? Где? Здесь?
Илья прищурился и показал в сторону места, где нашли Федю.
Крестьянского сына. Смотрите: и полверсты нет. Я вас слышал хорошо, должно быть, вы тоже что-то слышали.
Я? Ничего, Ваше Высокоблагородие! Поспешно и обезоруживающе поднял руки Тепляков. Мы сейчас же покинем это место, чтобы не мешать служить вам нашему Отечеству, а вы сделайте милость Он наморщил лоб. Не рассказывайте никому, что видели нас.
Илья хотел было возразить, но блестящие пуговицы на новеньком армяке Теплякова, холеная кожа и начищенные слугой сапоги остановили его. Стало быть, господа в летних домах уже принимают гостей, ездят на приемы в город, а значит, начальство уже к завтрашнему утру будет бить кулаком по дубовому столу и орать, прояви он сейчас неучтивость.
Зина, а ты знала Федю Маклакова?
Знала, батюшка.
Зачем он сюда ходил, скажешь?
Нет. Знать не знаю, вот тебе крест!
Была у него может любовь? Сватался к кому?
Сватался, было дело. К Таньке, сестре моей.
И?
Отказала она ему. Влюблена наша Танька в фабричного одного.
Тю! И отец позволил?
«То добро и свято, еже бы оба из воли и из любви сошлися», она глянула на переминающегося с ноги на ногу Теплякова, Так папенька и сказал ему. Папенька у нас добрый.
И, видно, слепой, не сдержался Илья.
«Эк я б тебя! злился он на себя и грозил кулаком в удаляющиеся спины А наши-то, хороши! Хороши, девки! У! Все как одна: лишь бы из деревни сбежать. Лишь бы к лёгкой жизни пристроиться. Ума нет. Пустят козла в огород, а потом бегают вон, за кукушкиным цветом, да маменькам плачутся. Тьфу!». Илья ругался, утирая пот со лба, и вспоминал, как Глафира, невеста, вот так же по его возвращении со службы стояла, потупив бесстыжие глаза и прикрывая руками огромный живот.
Солнце стояло высоко и пекло нещадно. Во дворе дома бабы Нины не было ни души, только в тени плетня спала разморенная серая кошка. Илья крикнул хозяев, потоптался на месте и напугав кур, проверил амбар и хлев: никакой скотины в хозяйстве Ковалевых, видно, больше не водилось. Ступая как можно громче, он снова обошел двор, постучал, заглядывая, в окна.
Ищите кого? раздалось за спиной.
8.
Богомолов обернулся. У плетня стоял босой мальчишка лет семи с тростинкой во рту.
Хозяев ищу, Ковалевых. Не видал?
Варю видал. Она на поле обед бабе Нине понесла. Ты иди скорей по энтой дороге, мальчик показал на колею, ведущую к полю, точно встретишь.
Пацаненок скрылся из виду, и Богомолов во весь дух припустил за девушкой одна маленькая фигурка и правда медленно шла вдоль дороги с поклажей в руках. Она выросла перед ним в тот момент, когда Илья обогнул небольшой пригорок. На бегу он столкнулся с худенькой спиной девушки, резко остановился и от неожиданности схватил её за плечи. Девушка сжалась и выпустила прикрытый бурак, расплескав по траве, земле и переднику парное молоко. Илья одернул руки. Варя обернулась, закрывая рот ладошкой, а потом стряхнула с пальцев капли и сердито шлепнула ладонью прямо в вздымающуюся грудь не успевшего отдышаться Богомолова.
Ты что?! Это наше последнее молоко!
На ней был привычный для Низовки наряд: белая холщовая рубаха с рукавами широкими от плеча и перехваченными у запястья расшитыми манжетами брыжалью, простой сарафан, белый передник из пестряди, тоже расшитый по подолу, и лапти с глубоким носом. Волосы сплетены туго, и их полностью скрывал красный платок. Личико у девушки было миловидное, но немного отрешенное, будто замершее. Она говорила сердито, но её высокий лоб, тонкие брови и бледные губы оставались спокойны.
Простите меня, Христа ради, я боялся вас упустить.
По-моему, вы хотели меня напугать.
Она осмотрелась, Илья от странной неловкости тоже. Он поднял деревянную крышку от бурака: вокруг основания ручки та была искусно украшена тиснением в виде волн и маленьких рыбок.
Ты Варвара? Ковалева?
Я.
Слышала про Федю Маклакова?
Слышать слышала, а знать ничего не знаю, девушка обернулась к полю, и что прикажете делать с обедом? У меня были только молоко и хлеб. Маменька злиться будет.
Я могу купить вам молока. Здесь в любом доме продадут с радостью. Давайте только дом с коровником найдем, неожиданно смирно ответил Богомолов, хотя где-то внутри него росло неприятное чувство будто хитрая девчонка о молоке врет.
Что ж, пойдемте тогда до Кривошеевых, близехонько здесь.
Она немедленно успокоилась и пошла очень споро первой, показывая дорогу. Подниматься пришлось в горку. Девчонка едва доходила унтер офицеру до плеча, но шла проворней, ловко поднимая руками подолы юбок. Илья же чуть отстал, и в мыслях не сразу заметил, что любуется открывающимися тонкими девчачьими щиколотками.
Поскорей, Илья Иваныч, обед ждут, обернулась она, усмехаясь уголками губ.
Откуда ты меня знаешь?
А вас все тут знают, она помолчала, красивый ты, вот девчонки и шепчутся. Привык поди?
К чему это?
К толкам. И Варя тихонько рассмеялась, закусывая концы платка.
«Играть вздумала, ну я покажу тебе, бесстыжая» пронеслось у Ильи в мыслях, когда они подошли к добротному сосновому срубу с небольшим навесом, принадлежавшему Кривошеевым. Услышав просьбу служивого человека, хозяин сразу окрикнул жену, и та вынесла во двор молока, хорошего квасу, несколько ломтей пшеничного хлеба и миску квашеной капусты.
Чем богаты, ваше благородие! улыбалась женщина, помогая Варе уложить провизию.
Обидевшись на предлагаемые офицером деньги, Кривошеевы ушли в дом, и Богомолов с Варей зашагали обратно. Женская половина Ковалевых были не робкого десятку. На все вопросы о Федоре, реке, убийствах и прошедшей ночи Варя отвечала прямо и глядя в глаза: ничего не слышала, ничего не видела. Невыносимый полуденный зной путал мысли. Богомолов злился, краснел и пытался не ловить выглядывающие из-под сарафана, вышитого по подолу красной бумагой, щиколотки. Он переменил тон, стал задавать вопросы чаще и резче, но Варя ничуть не смутилась, отвечала прямо и без всякой осторожности с достоинством невиновного человека.
А ты часто к реке ходишь?
Часто. Стираю, там и скамеечка есть.
Говаривают, там и русалки есть. Илья заглянул Варе в голубые почти прозрачные глаза.
Бог с тобой, она улыбнулась, никого там нет. До свидания, Илья Иванович.