Он что-то бурчит, но я задвигаю Миронова своим телом и выглядываю в щелку:
Это мой брат, виновато шепчу одними губами потрясенной соседке. Он из армии только вернулся. В горячей точке служил. И, улыбнувшись, захлопываю дверь.
Врать это моё всё. Главное чтобы Миронов этого не расслышал, а то слух у него, как у дельфина. Во время выполнения контрольных успела узнать.
В прихожей стоит могильная тишина. Кроме нашего с Мироновым дыхания и моего колотящегося пульса ничего не слышно.
Почему так темно? вкрадчиво спрашивает Илья Иванович. Эй!
«Эй»?! Ну и хамло невоспитанное! А еще доцент!
Проходите в комнату, понижаю голос до максимум возможного.
Я ничего не вижу, сообщает Миронов каким-то уж странным голосом. Принюхиваюсь и понимаю. Он что, пьян? Где вы? Меня задевает его рука, и я резко отшатываюсь, пригвоздившись к двери.
Зачем он приехал?
Напился, осмелел и решил разделаться с неугодной шарлатанкой? Или узнал меня?
Что же делать?! Что же делать?!
Идите на свет. Так и просится добавить «там вас встретят», но я затыкаюсь. Надеюсь, Миронов не настолько пьян, чтобы не распознать намек на струящийся проблеск от работающего телевизора в зале. Я сейчас подойду.
В темноте слышу его шаги, а потом вижу фигуру, скрывающуюся в гостиной.
Облегченно выдыхаю.
Ух! Квест уровня профи!
Так,
с этим разобрались. Что дальше?
Усиленно напрягаю мозги.
В таком виде перед доцентом появляться нельзя.
Балахон в гостиной в шкафу, косметичка в комоде, парик там же плохо.
Дальше.
Мыши с пауками развешаны, на столе старенький ноутбук вроде закрыт, учебники сложены в тумбочке хорошо.
«Господи! Закрываю лицо ладонями. Когда моя жизнь превратилась в цирк?
Даю себе две секунды передышки, а затем ныряю в ванную, припомнив, что черные линзы находятся там на полочке.
Ну хоть что-то.
«Работай, Яна!»
***
Руки дрожат так, что с трудом удается надеть линзы с пятого раза. Смотрю на себя в зеркало и тяжело вздыхаю: узнает как пить дать. И даже черные глаза не спасут от разоблачения. Мои светлые волосы, отсутствие макияжа и сверхуникальная память Миронова совместно с его гипертрофированной внимательностью к сказанным моей соседкой словам выдадут меня с потрохами. Остается одна надежда на его нетрезвое состояние, но полагаться конкретно на это непредусмотрительно.
«Думай, Яна!»
Рыскаю по полкам навесного шкафчика.
О!
В глубине нахожу смятую угольную маску-пленку для лица. Это то, что нужно! Радостно взвизгиваю и мысленно благодарю Наташку, что несколько лет назад подарила всем девочкам-официанткам на Восьмое марта эту бессмысленную вещь. Я такими вообще не пользуюсь, но сегодня оказалось, что в этой жизни ничего не бывает просто так.
А, кстати, сколько ей лет?
Переворачиваю пакетик, и мое настроение, которое до этого поднялось на ступеньку выше, падает стремительно вниз: срок годности истек год назад.
Черт!
Но выбора у меня нет, и я надеюсь, что моя кожа не облезет вместе с маской.
Распределив пленку так, как указано на упаковке, снова смотрю на себя в зеркало.
Уже лучше!
И страшнее! Вкупе с черными глазами я выгляжу, как старая обугленная чугунная сковородка.
Осталось решить вопрос с волосами. Но здесь сойдет обычное полотенце, которое я заматываю на голове в виде тюрбана.
Мрак.
Надеюсь, доцент не окочурится от страха, увидев меня в таком виде. Стать причиной его кончины не то, о чем я мечтала, переехав в Москву.
Ладно, больше Миронова держать одного в комнате нельзя, а то, кто его знает, может, уже шмонает по тумбочкам.
Аккуратно выныриваю из ванной. Бесшумно крадусь к залу и выглядываю из-за дверного проема. Илья Иванович, подсвеченный голубым светом от телевизора, озадаченно смотрит наверх. Что он там увидел?
Прослеживаю за его взглядом и хмыкаю, когда понимаю, кто поглотил внимание моего принципиального преподавателя.
Мохнатый паук! Ой, мне и самой он дико нравится! Купила его на барахолке в прошлом году за копейки. Глаза у него будто живые. Смотрит так выразительно, что кажется настоящим.
Слегка откашливаюсь, чтобы оповестить о своем присутствии Миронова, а то я и так переживаю за его психическое состояние после того, как он увидит меня. Опускаю подбородок так удобнее делать голос низким и вхожу в комнату.
Вопреки моей заботе Илья Иванович заторможенно поворачивает голову и бесстрастно смотрит на мое лицо, слегка сдвинув брови к переносице. Потом, почесав подбородок, опускает взгляд вниз.
Вот человек удивительный! Да с такой нервной системой только в Call-центре работать, причем в отделе жалоб и претензий!
Мило, невозмутимо изрекает Миронов, останавливаясь глазами ниже уровня моего угольного лица.
Мило?
Наклоняю голову, чтобы разглядеть то, что показалось Миронову во мне милым.
Моя пижама с надписью: «Доцент тупой!». **
О, Господи! И как я не обратила на это внимания в ванной?
Руки непроизвольно дергаются, чтобы прикрыть провокационный принт, но я вовремя себя торможу, стараясь не краснеть. Хотя под черной маской вряд ли возможно разглядеть, как мои щеки горят красным перцем.
Эту пижамку я заказала на сайте. Она мне попалась как раз в тот день, когда Миронов первый раз впорол мне неуд. Ух, как я была на него зла! Хотелось хоть как-то насолить Илье Ивановичу. Кто ж знал, что чуть позже мне представится шанс получше.
Перенимаете опыт? кивает на экран телевизора, где участница шоу закатывает глаза и бьется в конвульсиях, призывая духов помочь ей с предстоящим заданием.
«Очень смешно, Илья Иванович!»
Хватаю пульт и выключаю.
А где ваша ряса с этим Показывает на паука с люстры. Членистоногим на плече?
Он явился в ночь, чтобы об этом спросить?!
Вы считаете, что я должна круглосуточно ходить в мантии? Я такой же человек, как вы и любой другой «Только хитрее», мысленно проговариваю. Мантия такой же атрибут, как, скажем, свечи или карты таро, помогающие настроиться на сверхчувствительные волны моего собеседника.
О, как задвинула! Порой я себе удивляюсь. Откуда во мне такой талант к вранью и фантазии, непонятно!
И, между прочим решаю продолжить: слишком мне нравится, как Миронов увлеченно меня слушает. На занятиях не замечает, да и на семинарах ни каждый студент имеет смелость раскрыть перед ним рот, а тут вон как уши развесил! Разве можно упускать такую возможность: Яна Решетникова читает лекцию Миронову Илье Ивановичу! Где бы записать дату этого великого дня?! Я уже собиралась отдыхать и гостей не ждала. Отодвигаю для себя стул и сажусь за стол под изучающим взглядом доцента. А вы, Илья Иванович, перепугали весь подъезд, и я глубоко надеюсь, что для этого у вас были серьезные причины.
Миронов соловело осматривается по сторонам и находит за своей спиной диван. Сердце подпрыгивает и устремляется в пятки, когда вспоминаю о нашей вечерней трапезе со Степаном Васильевичем и замечаю ее улики, опрометчиво брошенные впопыхах.
«Непростительно, Яна! Недальновидно!»
Илья Иванович небрежно шмякается лепешкой на диван и откидывает голову на спинку. Его блуждающий взгляд по верхней части моей пижамы мне не нравится. Любопытно-мужской и слишком откровенно-навязчивый. Почему он не смотрит на мою физиономию, которую, к слову, неприятно стянуло, что мешает мимике? Мне даже разговаривать становится сложно, словно меня окунули в бочку с цементом и он моментально высох.
Миронов смотрит на ту часть моей фигуры, на которую обычно заглядываются озабоченные мужики, когда летом я надеваю маечку. Преподаватель за таким замечен не был, потому что несколько раз я приходила в универ в мини и с глубоким декольте, но паслись в нем все, кому от четырнадцати до бесконечности, кроме Ильи Ивановича, которому интересна, вероятно, всего одна часть человеческого тела мозг. Но с этим у меня, по его мнению, проблемы.