Фу!
По крайней мере теперь я знаю, откуда наш сэр Томас почерпнул свои сведения о Ричарде.
Откуда же?
От некоего Джона Мортона.
Никогда не слышала.
Я тоже. Невежественные мы люди.
А кто он?
Архиепископ Кентерберийский при Генрихе VII и ярый враг Ричарда.
При этом известии Марта пожалела, что за свою жизнь не выучилась свистеть.
Вот тебе и первоисточник! воскликнула она.
Именно так. Все рассказы о Ричарде восходят к нему. И история Холиншеда, и хроники Шекспира.
Значит, нам вдалбливают версию человека, который ненавидел Ричарда. Интересно. А почему сэр Томас пересказывает Мортона, а не кого-нибудь другого?
Не имеет значения, в любом случае это должна была быть версия Тюдоров. Ну а Мортона, наверно, потому, что в детстве жил в его доме. К тому же Мортон был в гуще событий, и вполне естественно было воспользоваться его рассказом, как говорится, из первых рук.
А ваш толстый скучный источник признает, что это версия пристрастного человека? спросила Марта, указывая пальцем на принесенный утром фолиант.
Олифант? И да и нет. Честно говоря, мне кажется, у него самого каша в голове. На одной и той же странице он пишет, что Ричард был прекрасным правителем и военачальником с безупречной репутацией, уравновешенным, порядочным человеком, популярным среди простого народа в отличие от выскочек Вудвиллов, родственников королевы, и существом «совершенно беспринципным, готовым пролить море крови, лишь бы заполучить корону». То у него «есть причины предполагать, что Ричард был абсолютно лишен совести», то он пересказывает рассуждение Мора о муках совести, не дававших Ричарду спать по ночам. И все остальное в таком же духе.
Вашему скучному Олифанту больше нравятся алые розы?
Не думаю. Вряд ли он поддерживает Ланкастеров, хотя, если подумать, к Генриху VII он относится очень уж терпимо. Не помню, чтоб он где-нибудь обмолвился, что Генрих не имел права на престол.
Кто же тогда помог ему? Я имею в виду Генриха.
Остатки Ланкастеров и Вудвиллы, а за их спинами была вся страна, возмущенная убийством детей. Очевидно, в такой ситуации сгодился бы любой претендент, а у этого еще в жилах текла кровь Ланкастеров. Сам Генрих был достаточно благоразумен, чтобы в своих претензиях на престол сначала заявить о победе над Ричардом, а потом уже о крови Ланкастеров. De jure belli et de jure Lancastriae[16]. Его мать дочь незаконного сына третьего сына Эдуарда III.
О Генрихе VII я знаю только, что он был фантастически богат и фантастически скуп. Ты читал прелестный рассказ Киплинга о том, как Генрих посвятил в рыцари ремесленника не за понравившуюся ему работу, а за сэкономленные на орнаменте деньги?
Там еще что-то о ржавом мече Это ты здорово! Не много женщин в наше время читает Киплинга
О, у меня масса разных достоинств. А разгадка характера Ричарда все так же далека?
Все так же. Я совершенно запутался в противоречиях, как сэр Кутберт Олифант, упокой Господи его душу. Единственная разница между нами в том, что я знаю о противоречиях, а вот знал ли он?
Ты часто видишься с моей пушистой овечкой?
Видел его три дня назад и думаю, что он уже пожалел о нашем знакомстве.
О нет. Уверена, что нет. Верность его кредо и его знамя.
Как у Ричарда.
У Ричарда?
Ну да. Его девиз: «Верность связывает меня».
Тут послышался слабый стук в дверь и в палате появился Брент Каррадин, как и в первый раз, сначала ударившись головой о дверную притолоку.
Ой! Кажется, я некстати. Мисс Халлард, я не знал. Статуя Свободы, которая встретилась мне в коридоре, сказала, что мистер Грант один.
Кто такая статуя Свободы, Грант догадался без труда. Марта же заявила, что собиралась уходить и вообще Брент сейчас более желанный гость. Она оставляет их с миром и желает отыскать душу убийцы.
Учтиво проводив Марту до двери, Брент уселся на стоявший рядом с кроватью Гранта стул с точно таким выражением на лице, с каким англичане возвращаются к своему портвейну после ухода из столовой женщин. Грант удивился. Неужели даже этот приехавший сюда из-за женщины американец испытывает подсознательное облегчение, оставаясь в мужской компании? В ответ на вопрос, как ему понравился Олифант, Грант сказал, что сэр Кутберт пишет вполне доходчиво.
А я нашел, конечно, случайно, кто такие Кот и Мышь. Это были уважаемые рыцари Уильям Кэтсби и Ричард Рэтклифф[17].
Кэтсби был спикером палаты общин, а Рэтклифф возглавлял мирные переговоры с Шотландией. Странно, как глупая шутка превращается в политический стишок, да еще вполне злобную клевету. Горбун это, конечно, Ричард. А белый боров?
Вы часто заходите в наши английские пабы?
Конечно. Это то немногое, в чем вы явно превосходите нас.
Тогда во имя пива «У борова» вы прощаете нам нашу канализацию?
Прощать это слишком. Я просто ее не замечаю.
Великолепно. А теперь забудьте вашу теорию, будто Ричард ненавидел брата из-за его красоты. Согласно утверждению сэра Кутберта, горб не более чем миф. Сухорукость тоже. Следовательно, у него не было явных физических недостатков. По крайней мере годных для вашей теории. Правда, левое плечо у него было чуть ниже правого. Но это все. Вы нашли историка, жившего в то время?
Нет.
Ни одного?
Ни одного в том смысле, какой вы имеете в виду. Были писатели, современники Ричарда, но все они писали после его смерти. Во времена Тюдоров. Следовательно, они нам не годятся. Есть какая-то хроника на латыни, которую вели в монастыре, но я до нее еще не добрался. Тем не менее кое-что я узнал. Жизнеописание Ричарда III приписали сэру Томасу Мору потому, что нашли его среди оставшихся после его смерти бумаг. Это была незаконченная копия с сочинения, нам неизвестного, но ее стали печатать как его труд.
Да ну? изумился Грант. Копия, сделанная рукой Мора?
Да, его рукой, когда ему было лет тридцать шесть. В то время обычное дело. Книгопечатание еще не было развито.
Так-так. Предположим, информация шла от Джона Мортона. Нет, это точно. Следовательно, предполагаем, что весь труд принадлежал Мортону.
Правильно.
И это вполне достоверно свидетельствует в пользу скажем так, неточности. Мортон был честолюбив и вряд ли стеснялся пользоваться грязными сплетнями. Что вы знаете о Мортоне?
Ничего.
Был юристом, потом священником. Стал на сторону Ланкастеров и оставался с ними, пока не узнал, что Эдуард IV вернулся живой и здоровый. Переметнулся к Йоркам. Эдуард сделал его епископом Илийским, но сколько у него было приходов, знал, наверно, только викарий. Потом на трон сел Ричард, и Мортон стал поддерживать Вудвиллов, потом Генриха Тюдора и в конце концов заработал кардинальскую мантию
Стойте! крикнул Брент. Конечно, я знаю Мортона. Это тот самый Мортон, о котором говорят: «Вилка Мортона»[18]. «Нельзя тратить много денег, делитесь ими с королем. Вы тратите слишком много, значит, вы богаты и можете поделиться с королем».
Точно. Это он, Мортон. Генриховы тиски. А я, кажется, понял, почему он возненавидел Ричарда задолго до истории с младенцами.
Почему?
Эдуард ограбил Людовика XI на приличную сумму, заключив с Францией позорный мир, и Ричард на него рассердился. Зато Мортон всячески поддерживал эту сделку и за это, несомненно, получил от Людовика пенсию в кругленькую сумму две тысячи крон в год. Не думаю, чтобы комментарии Ричарда по этому поводу он глотал с удовольствием, хотя и заедал их золотом.
Да уж, наверно.
Ну и, конечно, при Ричарде ему не на что было надеяться, а поэтому он поддержал Вудвиллов, даже если никакого убийства не было
Об этом убийстве начал было Брент и умолк.
Ну?
Об этом убийстве Об убийстве двух принцев все как-то странно молчат.
То есть? Кто молчит?
За эти три дня я просмотрел много писем и других бумаг того времени, и нигде ни одного упоминания.