Геннадий Юдин
Дым над болотами
Часть 1. Вместо жизни (если не , то )
***
Мужчина открыл глаза Он почти не чувствовал конечностей, они были до одурения тяжелы и отказывались слушаться. Он попытался сформировать обломки мыслей в какую-то структуру, но не выходило сосредоточиться. «Где я? То есть что я? То есть Блядь!» он попытался продрать глаза, и только сейчас обратил внимание, что лежит в каком-то подвале в почти полной темноте.
В глазах летали странные шары, похожие на те, что появляются, когда долго посмотришь на горящую лампочку или другой источник света, а потом резко отводишь взгляд в другую сторону. Голова отказывалась думать «Меня опоили, обкололи, где я, мать твою?» он попытался стащить с рук, завязанных за спиной, веревку, но та плотно охватывала запястья, вгрызаясь в кожу и проступавшие под ней вены. «Вот это влип», мелькнуло у него в голове.
Он попытался собрать мысли в голове в нечто связное. Так Кажется, бар Кажется, двое местных обещали рассказать про здешние городские легенды. Кажется, он поставил телефон на зарядку, а затем спьяну решил оставить его дома. Так значит, возможно, его уже ищут, возможно, уже сделана распечатка его звонков, а место нахождения телефона вычислили полицейские хакеры? Вот только каким образом это приближает его к свободе? Со своими новыми «друзьями» он познакомился в баре, контактами не обменивался, да и вообще, кажется, никому со вчерашнего вечера не звонил. Кстати, с чего он решил, что «со вчерашнего вечера»? Какой вообще сегодня день? Он попытался подумать, но боль тяжелым набатом тысяч колоколов ударила в голову. Пульсации в висках заставили его поморщиться.
«Вот это влип», вновь мелькнуло у него в голове.
***
«Ой, вот только не это, только не про депрессию, хорошо?» Анастасия с вызовом посмотрела на собеседницу, но, собрав всю волю в кулак, промолчала. Не хотелось обострять ситуацию, ведь Лера, сидевшая напротив, не имела в виду ничего плохого, да и вообще, она была ее, если не подругой, то как минимум, приятельницей. Просто Лера понятия не имела, о чем рассуждала, а слова любого человека вроде: «У меня депрессия из-за всего этого», вызывали у Насти, в зависимости от настроения, либо ухмылку, либо вполне естественную агрессию, которой она, правда, не давала выхода.
Бросил очередной молодой человек ага, и сразу же депрессия, поручили сложный проект на работе и скоро «дедлайн» ну да, туда же Вот только дело в том, что мокрые страдания в спальне под «Артик и Асти», пьянство и распутство в ночном клубе, сальные сообщения посреди ночи объекту обожания или чего хуже бывшему, не имеют ничего общего с депрессией. Точно также, как тупое смотрение на календарь в ожидании пары ласковых от креативного директора. Абсолютно
Депрессия это свинцовое одеяло космических размеров, вызывающее неописуемый ужас Лавкрафта и безразличие одновременно. Это, когда неделю не можешь нормально есть, потому что элементарно не лезет, хотя желудок саднит от тысячи иголок голода, а мир окрашен даже не в серые тона, нет Он попросту бесцветен. Это, когда на почве постоянного утомления, раздраженности и недоедания начинаешь терять вес, тая с каждым днем. По крайней мере так это было у Насти Депрессия спровоцировала анорексию, и организм по принципу домино стал давать сбои. Фишка за фишкой. Деталь за деталью.
В конце концов, депрессия это когда ты пытаешься подавить желание вздернуться желанием наглотаться таблеток. Это калейдоскоп врачей четыре раза в неделю, сочувствующих, умных, внимательных, но ничем, по сути, не способных тебе помочь. Психологи, психотерапевты, психиатры, различает ли их здоровый человек? вопрос был риторическим, но она различала, а еще: диетологи, неврологи, гастроэнтерологи, терапевты. Плачущая мама, становящийся похожим на серый камень папа, мечущаяся младшая сестра. И все они, абсолютно все, каждый день ждут плохих известий о том, что она таки сиганула с какого-нибудь железнодорожного моста или повесилась на дверной ручке в своей съемной квартире. Настя, а заодно все ее близкие, через все это прошла, да Попала в черную мясорубку депрессии и была вновь выплюнута в мир размякшим липким фаршем.
Выкарабкалась она, к слову, с большим трудом, и то не до конца. Но Даже здесь есть чертово «но». Когда ты через многие месяцы выныриваешь из этого безмолвного бездонного омута, ты оказываешься фактически никому не нужным. С работы тебя уже уволили, друзья и приятели, как правило, нашли новый круг общения, за исключением пары самых искренних и преданных. Ты возвращаешься в мир хрупким комочком, отчаянно цепляющимся за любую радость и панически боящимся возвращения назад в бездну.
Она почти справилась. Во многом благодаря работе, родным и медикаментам и вопреки всему остальному. Главный редактор их издания Антон Потанин, несмотря на длительное отсутствие, информацию о ее пристрастии к антидепрессантам, наркотикам, психотропным препаратам (которые, к слову, ей выписывали врачи) и прочее дерьмо, согласился вновь ее принять на службу «под свою ответственность». С того момента она фактически возвела Антона в ранг святых.
Мало-помалу, занимаясь самыми беспонтовыми «желтыми» репортажами, заказными интервью и поиском коммерсантов для покупки рекламного пространства, она смогла прийти в себя. Подменить зависимость от психотропных веществ легкой зависимостью от сериалов и аниме, набрать вес до приемлемого, начать улыбаться. Восстала подобно фениксу из пепла. Худая, быстро устающая, с вечно изможденным видом, бесцветной, шелушащейся на широких скулах и ушах кожей, с глубокими морщинками под глазами, которые она остервенело штукатурила «тональником», с испортившимися от авитаминоза зубами, в которые, по ощущениям, необходимо было вложить бюджет небольшого города, из-за возникших проблем с желудком и печенью вечно сидящая на диете, но все же.
Со временем она капля за каплей вновь научилась, если не любить, то уважать себя, а следом, появились и если не друзья, то приятели. Именно так «если не , то хотя бы ». Врач разрешил умеренное употребление алкоголя, однако, отметил, что в силу проблем с желудком вино, шампанское и даже пиво ей противопоказаны, но вот от рюмочки виски или водки проблем точно не случится, а, возможно, и наоборот, будет в этом некоторая польза.
Даже коллектив на работе, несмотря на то, что там были и сплетники, и завистники, и моралисты, и сексисты, и меньшинства, и феминистки, не вызывал рвотного рефлекса. Был там, кстати говоря, и ее бывший парень Денис Вольнов, благополучно сбежавший от нее в один из мучительных приступов болезни. Она не винила его в расставании. Кому будет приятно находиться с вечно ноющим и всем недовольным существом, жрущим горстями таблетки, да еще в такие моменты теряющим всякий интерес ко всем радостям, включая секс и саму жизнь? Настя до определенного момента из-за всей сложившейся ситуации готова была броситься с какого-нибудь небоскреба на Пресненской Набережной, даже разработала план, как пробраться на крышу, чтобы осуществить задуманное, но сумела себя перебороть, заставляя прокручивать в голове образы своих близких: мамы, папы, сестры. Именно чувство вины перед ними, которое должно было послужить катализатором побыстрей свалить из этого бренного мира, стало ее оружием. «Я не должна их подводить! Просто не могу!» день за днем, минута за минутой она пережевывала отказывающимся думать мозгом эту мысль пока наконец не справилась.
Уже выйдя на работу, она нашла в себе силы не смотреть глазами Кота в сапогах из мультфильма «Шрек» на своего бывшего парня, не закатывать ему скандалов и истерик (хотя поначалу, ой, как хотелось!), а в итоге сохранить даже некое подобие дружбы. Помог, во многом, также тот факт, что на работе иначе, как за кофе-брейком даже в их маленьком «оупен-спейсе» они не пересекались. Пока Настя, в основном, сидя в офисе, занималась вещами бесконечно далекими от журналистики, Денис руководил сектором криминальной хроники, искал на этой почве сенсации и материал покровавей да пострашней и мотался по командировкам.