Лиза! вновь воскликнула Мари.
Последовала пауза, и вскоре Дмитрий услышал ее низкий, но очень приятный голос, иногда сопровождаемый аккордами.
В волшебном сне я вижу моря синь,
Ладьи сплошь белые куда ты взгляд ни кинь.
Я вижу дивный берег из песка,
К плоду на ветке моя тянется рука.
Смелей! Смелей! Плода так сладок вид,
Но притаился за листвой аспид.
И ядовитого вкусив плода,
Я свой покой утратил навсегда.
Тот дивный край напрасно я искал,
И с морем сказочным напрасно встречи ждал.
Отныне лишь тоска теснит мне грудь,
В чужих краях скитаюсь как-нибудь.
На том не быть мне больше берегу.
И счастья обрести я не смогу.
На последних словах ее голос задрожал, она выронила лютню из рук и разрыдалась.
Что такое, Мари! Мари! Сердечко мое! В чем дело?
Сама не знаю, Лиза. Какое-то предчувствие, будто что-то вот-вот случится!
Глупышка! ласково сказала Лиза. Не стоит петь о печальном, моя впечатлительная девочка, это действует тебе на нервы. Погоди тут минутку, я схожу за своим флаконом с нюхательной солью. Никуда не уходи. Я мигом.
Она вскочила и упорхнула прочь.
XI
Когда ее шаги стихли на тропинке, Мари встала и сделала шаг к реке.
О, Дмитрий, Дмитрий! зачем ты приехал сюда? Что ты сделал со мной? Почему бы мне не положить всему этому конец? Ему до меня и дела нет. А если представить, что он уедет в Россию, будет сражаться и больше никогда не вернется. Это ужасно. Вот бы медведь напал на меня, а не на графа Иваницкого! Тогда Дмитрий мог бы меня спасти. Она сквозь слезы улыбнулась собственной непоследовательности. О, отчего я не мужчина?
Неужели это гордая и беззаботная Марина Мнишек, Барбара Аллен28 из польского общества, о которой напрасно вздыхали молодые польские дворяне?
Дмитрий мгновение наблюдал за ней из укрытия, он отметил ее гибкую фигуру в широкой парчовой юбке, тонкую талию, белоснежную шею, окруженную огромным воротником, над которым неотразимо возвышалась ее прекрасная белокурая головка. Затем он вышел из тени.
По крайней мере, один человек рад, что вы не мужчина, просто сказал он.
Марина негромко вскрикнула:
Царевич Дмитрий!
Простите, что прерываю ваши размышления, сказал Дмитрий. Я заметил вас с террасы и спустился. Звезды нынче особенно яркие, вы не находите?
Марина постепенно справилась со своим замешательством.
В прошлом году я познакомился с одним чудаком, продолжал с улыбкой Дмитрий. Вроде меня изгнанный королевич. Кажется, его звали Густав. Он был бы королем Швеции, имей он больше прав. Он много рассказывал мне о звездах.
О да! Принц Густав Эриксон29, откликнулась Марина. Я знаю, кто это. Я видела его в Вильно. Однажды он был при дворе.
Он великий астролог, составил мой гороскоп. Странный.
Пока он говорил, падающая звезда мелькнула на небе, оставляя за собой светлый след, и исчезла.
Вон там! сказал Дмитрий. Вы видели это? Этим все сказано, это именно то, что он сказал.
О, царевич!
Дмитрий посмотрел на ее взволнованное лицо, белое в лунном свете, и безошибочно прочел на нем выражение робости пополам с очарованием, которое всегда появляется у без памяти влюбленной, но не уверенной в ответном чувстве девушки, когда она смотрит на своего кумира. Обладая тонкой гениальной интуицией, он уловил всю ситуацию, угадал ее характер и сделал верный ход.
Мари! вдруг сказал он. Я странствующий беглец. Возможно, я никогда не вернусь на престол моих предков. Ха! престол предков, какая чушь! Послушайте! Я доверю вам свой секрет. Я вовсе не царевич Дмитрий я всего лишь авантюрист, но я родился под счастливой звездой и чувствую, что выиграю свою игру. Я люблю вас, Мари. Согласитесь ли вы связать со мной свою судьбу?
Мгновение она смотрела на него, потеряв дар речи от удивления. Образно говоря, она была сражена ударом. Затем она бросилась в его сильные объятия, издав звук, похожий не то на смех, не то на рыдание, и заплакала, как ребенок, у него на груди.
Через пять минут Лиза, вернувшись с флакончиком соли, пришла к выводу, что он не нужен, и тихонько вернулась обратно.
XII
За дубовым столом в конце длинной обшитой панелями комнаты сидел Сигизмунд, король Польши и Швеции. Вдоль стен высились длинные ряды огромных богословских кварто и фолио30, пребывающие теперь в декоративном покое. Между тем их венценосный владелец нередко обращался к ним в поисках ответов на спорные вопросы. Тонкая свеча горела в углу комнаты перед огромным изображением Богородицы единственным украшением библиотеки, за исключением внушительного портрета Катерины Ягеллонки31 в полный рост, которая, казалось, взирала сверху на своего любимого сына с бесконечным сочувствием и одобрением.
Король внимательно изучал записку, недавно полученную от его святейшества Папы Климента VIII, решая сложный вопрос о том, как вернуть утраченное влияние католической церкви в Швеции. Часы пробили одиннадцать, он поднял голову и заметил камердинера, который появился из-за занавеси в другом конце комнаты и ждал, когда король его обратит на него внимание.
Что такое, Шардон?
Ваше величество, папский легат желает знать, когда ваше величество сможет встретиться с ним по очень важному делу.
Немедленно проводите его.
Из всех иностранных послов лишь папский легат имел право беседовать с королем наедине, и это, как и большинство событий, более или менее обойденных историей, имело решающее и роковое влияние на судьбу Польши.
Через минуту смуглый, гладко выбритый мужчина среднего роста, с проницательным и спокойным взглядом вошел в комнату неслышным шагом, который считался характерным для иезуитов той эпохи пальмового дня32 их ордена.
День добрый, Рангони, сказал король. Догадываюсь, что привело вас: эта странная история с русским царевичем.
Легат поклонился.
Не знаю, что об этом думать, сказал Сигизмунд. Я с нетерпением ждал вашего прибытия. Этот претендент уже вскружил голову половине Польши своей историей, но правда в ней или ложь, признаюсь, я не могу сказать.
Ваше величество правильно делает, что пока не высказывает свое суждение по этому поводу. Это следует обдумать вместе с людьми умудренными, а не с ветреными и вспыльчивыми юнцами. Ваше величество, несомненно, помнит, что о поляках говорят, что им бы только драться да охотиться. Истории, подобные этой, их очаровывают.
Однако ж, Рангони, не только молодые люди, но даже старые и опытные советники заявили о своей вере в него. Замойский, конечно, смеется над всем этим делом, но он, как вы знаете, склонен оспаривать общепринятую точку зрения и в других вопросах.
Ваше величество, сказал иезуит, глядя себе под ноги, я не стану отрицать, что многое говорит в пользу самозванца назовем его так. Я получил от него множество писем. Мои люди в Сандомире и в других местах пристально наблюдали за ним в неожиданные моменты, когда он ничуть не подозревал об этом. Все они сообщают, что его искреннее и благородное поведение полностью соответствует его предполагаемому характеру, за исключением того, что он проявляет большую готовность обходиться без камердинера, чем обычно бывает с польскими дворянами, что можно извинить, добавил иезуит с улыбкой, в силу привычек, приобретенных им во время долгого изгнания. Но, позвольте пояснить мою позицию: мы государственные деятели, и этого недостаточно, чтобы исследовать абстрактную законность его притязаний. Я бы не советовал вашему величеству способствовать осуществлению его планов, даже если бы правда была на его стороне, меньше всего именно в этом случае, однако я не рекомендовал бы вашему величеству полностью отвергать его, и в том случае, если он явный самозванец. Для нас вопрос: что выгоднее политически? Скажу откровенно вашему величеству, что с учетом всех обстоятельств появление молодого человека в настоящий критический момент кажется мне едва ли не явной милостью Провидения.