Это откуда известно?
Карагач махнул рукой, приглашая следовать за ним на улицу. Они обошли магазин и присели на корточки у витрины с наружной стороны. Следы были хорошо видны на горке песка.
Видите, как резко отпечатались? Карагач показал на четкий контур. Видно, что встал и не вертелся.
Похоже, согласился Шугарин. Стало быть, есть у нас свидетель. Только где его искать?
Есть тут у вас место, где беспризорники ночуют?
Ближайшее будет на Ильинке у котлов, в которых асфальт варят.
Вот там и будем искать нашего свидетеля.
Шугарин покосился на отпечаток. Ботинки-то большого размера. Почему вы, Семен Васильевич, на пацана подумали?
Смотрите, как близко следы расположены, указал Карагач. Вы, Федор Петрович, попробуйте встать также.
Шугарин поставил ноги рядом и вопросительно посмотрел на собеседника.
Постойте минут пять. Я покурю пока. Карагач достал железный портсигар в виде приплюснутого цилиндра и снял крышку. Угощайтесь.
Спасибо, не балуюсь. Долго мне стоять?
Минуты не прошло. Что вы нервничаете?
Так неудобно же.
Это потому, что взрослый мужчина ставит ноги на ширину плеч. Наш свидетель их тоже поставил. Да только плечи у него аккурат в половину ваших будут. И еще вот на это обратите внимание. Он показал на полоску на правом следе рядом с каблуком. Подошва у этого свидетеля либо веревкой, либо проволокой подвязана. Отец или мать к сапожнику бы отнесли. Три-четыре гвоздя и порядок. Да, видно, некому нести.
Шугарин вернулся в магазин, а Карагач остался снаружи докуривать папиросу.
Когда в дальней комнате эксперт закончил фотографировать мертвое тело с разных ракурсов и двое санитаров унесли его, Костанжогло обнаружил под стулом кусок плотного картона. Это была фотография, добротная, еще дореволюционная, сделанная в южном ателье, щедром на пыльные пальмы и фикусы. Взгляд Григория равнодушно скользнул по пяти фигурам и задержался на шестой. Осторожно, чтобы не привлекать внимания остальных, Костанжогло поманил пальцем Шугарина, и, когда тот подошел, показал ему находку.
Двумя рядами белоснежных зубов с фотографии улыбался сотрудник ростовской милиции Семен Васильевич Карагач.
ГЛАВА 7
Первым в кабинет вошли Шугарин и Коля Евсеев, за ними Карагач. Замыкавший Костанжогло громко хлопнул дверью. Это стало сигналом, по которому двое первых развернулись и нацелили револьверы на Семена. Тот от неожиданности сделал шаг назад в спину ему вонзился ствол Костанжогло.
Руки, сказал Шугарин.
Случилось чего? спросил Карагач, поднимая руки вверх.
Григорий, обыщи его, приказал Шугарин. Только нежно.
Не первый раз.
Вот эта фраза настораживает, заметил Карагач.
Семен смотрел, как один револьвер переходит из его кармана в руки Коли и как второй покидает сшитую на заказ незаметную снаружи кобуру на лодыжке. Костанжогло закончил обыск и заключил:
Чисто.
Проходите, Семен Васильевич, присаживайтесь. Шугарин указал на стул, на котором утром сидел Моня.
Мне, стало быть, с этой стороны стола? уточнил Карагач. Не сразу к стенке. И на том спасибо.
Молчание затягивалось. Обычно люди, сидящие на стуле перед Шугариным, начинали нервничать после пары минут, но Карагач был спокоен.
У нас к вам несколько вопросов, Семен Васильевич, начал Шугарин.
Слушаю вас, Федор Петрович. Карагач поддержал официальный тон.
Ваше поведение наводит на мысль, что вы хорошо знакомы с криминальным миром.
Вы сюда тоже попали не из пансиона благородных девиц.
Меня прислали как сознательного рабочего на помощь милиции, пояснил Шугарин. Я в типографии раньше работал, книги набирал. Он кивнул на Евсеева. Коля пришел заменить старшего брата. Его бандиты застрелили. Григорий до революции счетоводом был.
Вы меня о чем-то спросить хотели? прервал его Карагач. Так спрашивайте. Ваши героические биографии мне интересны, но не сейчас.
Шугарин достал фотографию.
Во время осмотра места происшествия в ювелирном магазине «Федотов и сыновья» была найдена вот эта фотография. Мы бы хотели получить ваши пояснения.
Шугарин протянул ему фото. Карагач вгляделся, и бесстрастная маска на его лице сменилась ностальгическим умилением.
Сколько лет, сколько зим, протянул он. Откуда у вас? Можно мне будет потом копию сделать на память? А то моя такая же сгорела.
То есть, вы подтверждаете, что на этой фотографии вы? напрягся Шугарин.
Зачем отрицать? Вы посмотрите, как я здесь убийственно красив.
Когда был сделан снимок?
В мае шестнадцатого года, в Ялте. Карагач мечтательно возвел глаза к потолку. Какой это был город! С соленым воздухом, с теплым ветром, с пьянящим запахом акаций.
Кто остальные люди на снимке? продолжал допытываться Шугарин.
Взгляд Семена заскользил по лицам.
Как в той старой песне «нас было пятеро фартовых ребятишек». Вам всех перечислить или только тех, кто еще жив?
Давайте слева направо, предложил Шугарин.
Евсеев и Костанжогло подошли к столу. Карагач пробежал пальцами по фотографии как пианист по клавиатуре и ткнул в высокого брюнета, стоявшего крайним слева.
Митя Артист, человек уважаемый, можно даже сказать знаменитый. Вы спросите, чем он известен? Многим, но особенную славу ему принесло дело в купеческом клубе на Малой Дмитровке. Там собрались почтенные люди на большую карточную игру. Митя и его друзья, лучшие щипачи этого города, связали швейцаров, надели ливреи и обслуживали столы, пока шел ужин. Когда почтенные люди приступили к картам и достали деньги, то увидели, что они у всех фальшивые. Митя подменил настоящие купюры на свои красивые картинки. Высокий класс работы. Скандал раздувать не стали. Для деловых людей репутация дороже. Последнее, что я о нем слышал, сгинул в гражданскую где-то под Харьковом.
Палец Карагача переместился на пару солидных мужчин в светлых костюмах и соломенных шляпах.
Дальше стоят Иван Красавин и Степан Дмитрук, медвежатники. Работали на Волге. Подламывали сейфы в Самаре, Костроме, Саратове. Люди тихие, молчаливые, с большим презрением к убийцам. Очень уважали Митю за изящный отъем денег без ущерба для здоровья клиента. Степан помер года два назад, сердце не выдержало. Сами понимаете, работа нервная, к тому же по ночам. Красавин, я слышал, отошел от дел, но консультирует.
Где живет? спросил Шугарин.
Не интересуюсь, ответил Карагач.
Боишься на старое потянет? засмеялся Костанжогло.
Право попрекать меня старым имеют очень немногие, сухо отрезал Карагач, и вы, Григорий, к числу этих людей не относитесь.
Ты полегче! Руки Костанжогло сложились в кулаки. Если морда слишком широкая, так ее и сузить недолго.
Это всегда успеется, охолонул его Шугарин. Продолжайте, Семен Васильевич.
Дальше стоит Николай Горохов, он же Коля-Два ствола. Это, граждане, типичный пример того, как женщина может погубить мужчину. Сам Коля был сыном мелкого приказчика, зато влюбилась в него студентка Высших женских курсов. Стал он водить ее по ресторанам и казино. Где он брал деньги, спросите вы? В папашиной кассе, где же еще. Потом Коля сбежал из дома, собрал ватагу лихих ребят и стал грабить магазины. Дамочка оказалась азартной, научилась стрелять и ходила с ним на дело. С одной стороны, закончили оба у стенки: расстреляли их в Петрограде в семнадцатом. С другой, жили они счастливо и умерли в один день.
Трогательная история, кивнул Шугарин. Дальше стоите вы.
Дальше стою я, красивый и гордый от того, что рядом с такими уважаемыми людьми. И не знаю, что пройдет всего три дня, и жизнь моя круто повернет.
Тоже женщина? осторожно спросил Шугарин, и по тому, как Карагач пронзил его глазами, понял, что попал в точку. Часом, не та доктор, что мы вчера видели?